— Сомнительная сила — чтобы за тобой бегали все вервольфы. — Не скажи. Быть главной слабостью альфы та еще сила. А ведь я действительно слабость Доминика! Его страсть ко мне напоминает не любовь, а животную одержимость. Так, может, это правда? Я не верю Хантеру. Не хочу. В конце концов, нормальные люди не запирают тебя в машинах и не увозят непонятно куда! Но что-то заставляет меня спросить: — Если ты это не выдумал, то откуда узнал? — От приемной матери. — В его голосе проскальзывает горечь. — Она много всего рассказывала мне в детстве. А позже я увлекся историей и нашел много интересных фактов в легендах и древних летописях. Моя настоящая мать была имани. В четырнадцать лет я узнал, что я не обычный человек. Он стягивает очки, и я вздрагиваю, когда его глаза одновременно вспыхивают, но не привычно желтым, а ярко-синим цветом. ГЛАВА 12 Я не отшатываюсь только потому, что отшатываться мне попросту некуда: позади шкаф. Просто смотрю на это и не могу отвести взгляда. Это жутко, но вместе с тем необычно. Смотрю до тех пор, пока сам Хантер не моргает и синеватое свечение меркнет. — Что?.. — Голос меня не слушается, но я все-таки выталкиваю из себя вопрос: — Что это такое? — Моя сила. — Почему они синие, а не желтые? — Не знаю. Я не встречал себе подобных. Но это мне жить не мешает. Хантер усмехается и делает шаг назад, а я осознаю, что до этого задерживала дыхание. Настолько, что сейчас кружится голова. Или она кружится от всех этих новостей. — Как такое возможно? — интересуюсь я. — Природа. Генетика. Аномалия. Как моя гетерохромия. — И ты… вервольф? — Ты хочешь спросить, могу ли я перекидываться в волка? Я киваю. — Да. У меня есть вторая ипостась. Это заявление заставляет меня заново взглянуть на Хантера. А я ведь изначально подумала, что у него телосложение вервольфа! Он высокий. И сильный. И двигается плавно. Как хищник. Как волк. Но Доминик об этом не знает. — Ты обманул всех, — доходит до меня. — Ты куришь. Носишь очки. Не входишь ни в одну стаю. Не только я посчитала, что ты человек. Оуэн тоже так решил. — Это тоже моя особенность — возможность прятать свою суть от других вервольфов. Приятный бонус. — Получается, ты полукровка? Я опасалась, что этот вопрос его разозлит, но он лишь вызвал у Хантера очередную улыбку. Правда, сейчас его улыбки казались мне оскалами. Как у зверя, что затаился перед броском. — Не совсем. Я бы назвал это новой расой. Той, в которой можно выбирать, кем быть: вервольфом или человеком. Удивительно. Невероятно. Как сюжет из фантастической книги. Но передо мной стояло живое доказательство, что это все не розыгрыш. — И ты решил быть вервольфом? Вот теперь взгляд Хантера вонзился в меня, будто острое лезвие, делая черты жесткими и даже жестокими. — Я не выбирал, Чарли. Я рос обычным ребенком, каких сотни. И который однажды после драки со школьными хулиганами вдруг перекинулся в волка, набросился на них, а после сбежал в лес. Мне повезло, что им никто не поверил и что мы жили уединенно. Моя приемная мать перевела меня на домашнее обучение, потому что скрытая сила вервольфа рвалась наружу. Я перекидывался по несколько раз на дню: из одной ипостаси в другую и обратно. Вервольфы обучают этому своих малышей еще в детстве, для них это что-то вроде игры. Если не сопротивляться трансформации — она безболезненна и в чем-то даже приятна. Я же ничего этого не знал и ничего не умел, и для меня последующие несколько лет превратились в сплошную пытку, когда я понемногу осознавал, кто я такой, и учился себя контролировать. Он чеканил слова жестко, но меня все равно это задело, стоило представить необычного мальчика, который страдал ни за что. — Почему твоя мама не попросила вервольфов о помощи? — спрашиваю я. — Видишь ли, это не так просто сделать. Если ты не в стае, тебе не станут помогать. — А твой отец? Она обращалась к нему? — К нему оказалось не так просто попасть. Но ей удалось поговорить с его внуком, который просто посмеялся над ней и прогнал. Внук. Богатство. Я. Не нужно быть детективом, чтобы связать одно с другим и догадаться, о ком речь. Дедушка Доминика — отец Хантера? Хантер похитил меня из-за Доминика. Точнее, чтобы отомстить Доминику. По дому разлилась мелодичная мелодия, и я вздрогнула. Хантер неспешно преодолел расстояние до кухни и вытащил из куртки телефон: — Алло. Он включил громкую связь, поэтому до меня тоже донесся рычащий голос Доминика: — Если тронешь Шарлин даже пальцем, пожалеешь, что не сдох быстро. — Лучше поторопись, потому я собираюсь не только трогать Чарли. Как знать, может, я понравлюсь ей настолько, что она выберет меня. Что по этому поводу думает Доминик, мы не узнали, потому что Хантер тут же отключился. А я не двинулась с места, слишком потрясенная, чтобы действовать. И поэтому упустила момент, когда он снова направился ко мне. Что он там собирался делать? Трогать? Нет, на это я не подписывалась. Мне нужно срочно его уболтать. Доминик едет сюда. Отлично! Мне нужно только потянуть время. Когда Хантер остановился в шаге от меня, я вытянула вперед руку. — Я все равно не понимаю, почему ты решил, что я та самая имани. — По твоему аромату, Чарли, — улыбнулся он. — Хоть я и не встречал подобных девушек раньше, сразу понял, что к чему, стоило приблизиться к тебе. Он перехватил мою ладонь и дернул меня на себя, прижимая к груди и втягивая носом воздух. — Думаешь, я курил ради маскировки? Нет, твой запах настолько сладкий, что приходилось изворачиваться, чтобы не наброситься на тебя в твоем же магазине. Я рванулась из его захвата, но куда мне до силы вервольфа — только зашипела от боли в запястье. Попытка его лягнуть тоже закончилась тем, что меня попросту распластали по книжным полкам. Хантер развел мои руки, перехватывая удобнее, и бедрами прижался к моим бедрам. Так, что я явственно почувствовала его возбуждение, и забилась сильнее. — Тише-тише, — говорит Хантер. — Я не собираюсь делать тебе больно. — Это теперь так называется?! Во мне всколыхнулась волна такой звериной ярости, что я клацнула зубами возле его лица. Только дай до тебя добраться, и я подпорчу твою харизму! — Ого! — Его глаза вспыхнули. — Не знал, что сила имани так работает. Значит, ты становишься вервольфом. Вряд ли у тебя появится вторая ипостась, но волчьи инстинкты уже есть. Скажи, ты чувствуешь эти изменения? Видишь мир иначе? Как ощущаешь запахи? Звуки? — Хватит разговаривать со мной, как с подопытной крысой! — рявкнула я. — Не с крысой, Чарли, — мягко поправил он. — С волчицей. На меня будто увесистый том по истории свалился, из тех, что затесались на верхнюю полку. Потому что не знаю как насчет звуков, разговоры ничьи мне, как Оуэну, подслушивать не удавалось, но сегодняшняя сцена с покупательницей и слова Венеры всплыли в памяти. Голос альфы. Я заставила ее уйти. Как и ту девицу в «Коршуне», которая вешалась на Доминика. Но какая разница, если я все равно не рассмотрела в Хантере угрозу? — Я ничего такого не чувствую.