— Ты изменилась. Ходишь в платьях, а еще за тобой ходят верзилы. — Прим Гаррет, из «Фламинго», видел, как ты снова встречалась с тем типом, который хотел купить у тебя магазин. — А нас везде преследуют волки! — Преследуют волки? — прижимает руки к груди мама. — Ты не говорил мне об этом. — Прости, дорогая. Не хотел волновать тебя раньше времени. Папа ее обнимает, а мне не остается ничего другого, как опуститься в кресло. Просто понимаю, что сейчас лучше сесть. — Откуда вы узнали про волков? Сомневаюсь, что вервольфы Доминика настолько неосторожны, чтобы легко себя выдать. — Я, знаешь ли, не слепой, дочка, — поправляет очки с толстыми линзами папа. — С тобой творится что-то странное. Скажи, ты связалась с бандитами? Тебе нужны деньги? Тебе угрожают? Они с мамой так испытующе на меня посмотрели, что я прикрыла глаза ладонью. Стараешься, стараешься оградить близких от волнений, но они сами начинают накручивать себя и копаться во всех твоих тайнах. Ну и что мне делать? Рассказать правду? Лучше так, чем родители придумают детектив покруче, чем в книжках. — За вами действительно присматривают вервольфы. Из стаи Дэнвера. Они не бандиты, у них приказ вас защищать. — От кого защищать, Чарли? — хмурится папа. — От тех, кому муж остался должен денег. Да, у Дэна остались долги, которые перешли ко мне. Но я обратилась к альфе его стаи, и он согласился мне помочь. Вервольфы, приглядывающие за вами, — подстраховка. Я рассказываю факты. О том, почему не пошла в полицию, а обратилась к Доминику. О том, что это только между нами. Лица родителей с каждым моим словом вытягиваются все сильнее и сильнее, пока отец не выдает забористое ругательство и убегает в другую часть магазина. Он всегда так делает, когда расстраивается, поэтому мы с мамой только смотрим ему вслед. — То есть у тебя нет отношений с этим альфой? — интересуется мама. — Они только деловые, — отрезаю и вспоминаю, как вчера бегала с волком по пляжу. Но я не собираюсь рассказывать об этом даже Рэбел. Эти мгновения я оставлю только для себя. — Сколько тебе нужно денег? — спрашивает вернувшийся папа. — Мы можем оплатить долг. — Не можете, — твердо отвечаю я. — По крайне мере пока я не увижу доказательств, что долг действительно существует. Иначе получается, что кредитор всегда может вспомнить, что Дэнвер должен был еще больше. Никто из вервольфов даже разговаривать с нами не станет. Папа кивает, но перебивает меня, когда я собираюсь продолжить: — Если долг существует, мы его погасим. У нас с мамой есть сбережения. Собирали на старость, но мы эту сумму и за всю оставшуюся жизнь не потратим, так что не вздумай продавать магазин. — Мы знаем, что он для тебя значит, — соглашается мама. — Ты всегда можешь на нас положиться. На глаза наворачиваются слезы: пожалуй, впервые за множество лет. От благодарности и любви на сердце становится легко. Я поднимаюсь и обнимаю маму, а затем папу. — Спасибо, — шепчу и, отстранившись, уже нормальным голосом прошу: — Потерпите еще немного. Скоро я во всем разберусь, и не будет никаких волков и слежек. — Хорошо бы, Чарли. — Главное, не скрывай больше ничего, — умоляет мама. Я обещаю. Обещаю держать их в курсе и провожаю до выхода. Хорошо сегодня все помощники остались снаружи, иначе бы пришлось объяснять присутствие Оуэна и компании. Хватит с родителей и того, что есть. До стойки дойти не успеваю: колокольчик оповещает о новом посетителе. Я оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с темноволосой девушкой-полицейским. Той самой, что сообщила мне о гибели Дэна. У меня сегодня день визитов, не иначе. Если так пойдет, неизвестно, когда начну работать! Поэтому я мысленно повторяю папино ругательство и подхожу к девушке. Сегодня она без своего напарника. — Прима Брайс, доброе утро. — Она улыбается, но как-то официально, из вежливости. Взгляд у нее цепкий, будто коп пытается просканировать мои мысли. — Здравствуйте, сержант Лабрю. Чем могу помочь? Хотелось бы верить, что она здесь ради подарка, но интуиция подсказывает, что нет. — Хочу задать вам пару вопросов. Насчет гибели вашего мужа. — Да, конечно. Я указываю ей на кресла, в которых недавно сидели родители, а сейчас располагаемся мы. Я неосознанно рассматриваю ее и вдруг понимаю, что сержант — волчица. Угадываю это не по изменяющим цвет глазам, а по манере держаться, по плавным движениям хищницы. Как у Венеры или Одри. И для меня это открытие. Как волчица попала в полицию? — Чай? — предлагаю я. — Нет, спасибо. У вас все в порядке? Вопрос настолько странный и неожиданный, что сначала заставляет меня опешить. Но только сначала. — Да. Спасибо за беспокойство. Сержант смотрит на меня долго, а потом подается вперед: — Я спрашиваю не потому, что вы потеряли мужа, а потому, как вы его потеряли. — В автокатастрофе? — Я говорю об убийстве. Возможно, как автор детективов (или как претендующая на это звание), я должна спокойно относиться к подобным разговорам. Но спокойно не получается. У меня от них мороз по коже. Точно. Она говорила, что есть версия, в которой аварию Дэн веру кто-то подстроил. Новость о его гибели, а потом визит банды Кампалы разом вытеснили эти воспоминания. Тогда, но не сейчас. — Вам удалось что-то выяснить? — Не так много, как хотелось бы, — нехотя отвечает сержант. — Но кое-что все-таки выяснили. В последние несколько месяцев на счет прима Брайса поступали крупные суммы, а за неделю до аварии он получил визу в Роудэр, на Вазарские острова, и быстро забронировал билеты в один конец. Я подозреваю, что ваш муж хотел сбежать от чего-то. Или от кого-то. От Кампалы. Но знает ли о нем Лабрю? — У вас есть предположение, от кого? — Есть, — кивает сержант. — По крайней мере кое-кто был заинтересован в его гибели. Я снова получаю пристальный взгляд и начинаю думать, что она говорит обо мне. — Доминик Экрот. — Что?! — Я едва не давлюсь воздухом. — Ваш друг, я так понимаю, — прищуривается Лабрю, — и нынешний альфа стаи, в которой состоял прим Брайс. Она выделяет слова «друг», тем самым показывая, что в курсе нашей «дружбы». — У него был весомый мотив, прима Брайс. Вы. — Что значит — я? — Вы нравитесь ему как женщина. Но ваш муж стал помехой, которую нужно было убрать. Я в курсе, что нравлюсь Доминику. В остальном же пока мотив так себе, это я даже как начинающий автор детективов могу сказать. — Я была знакома с примом Экротом до замужества, — расставляю акценты. — Если все так, как вы говорите, то что он делал все это время? Вот теперь в глазах сержанта мелькают желтые огоньки, окончательно подтверждая мою догадку о ее происхождении. — Я знаю законы вервольфов, прима Брайс. Гораздо лучше вас. Когда женщина выбирает другого мужчину, вервольф отступает. — Мне это известно. — Но несколько месяцев назад вы расстались с мужем и подали на развод. Который он отказывался вам давать. Тем самым мешая начать новую жизнь. — Выходит, у меня мотив даже весомей, чем у Доминика. Но моего мужа даже полиция не могла найти, не то что я. — Вы — нет, а вот у прима Экрота гораздо больше возможностей. Это сейчас он уважаемый альфа, а раньше был любимым внуком Анхеля Брайса. — Его дед тоже был альфой. — Недолго. Всего три года. Потом к власти в стае пришел его сын, но Анхель, можно сказать, не сильно расстроился. Он провозгласил себя альфой вне закона и создал Волчьи бои. Вы знаете, что это такое? По спине пробежал холодок, но на моем лице не дрогнула ни одна мышца. — Никогда не слышала, хотя название говорящее.