— Доминик, фу! Плохой волк! Зверь недовольно рыкнул и не позволил мне подняться, валяя по песку и забираясь носом под пальто. — Доминик, перестань! — теперь рыкнула на него я. — Или ты предпочитаешь, чтобы тебя называли Дом? Или Домми? Домми — хороший волк? В ответ донесся новый недовольный рык, зверь демонстративно от меня отвернулся, и мне наконец-то удалось сесть и рассмотреть его. В лунном свете белая шерсть переливалась будто серебро и казалась холодной, как снег. А вот морда сейчас ничуть не была угрожающей, он просто следил за каждым моим движением. Теперь, когда первое впечатление от знакомства схлынуло, мне понравилось его разглядывать. — Ты красивый, — признала я, а затем протянула к нему руку: — Можно? Доминик повернулся и подставил голову под мою руку. Я сначала осторожно провела кончиками пальцев от макушки до крупного носа, а потом осмелела, привстала на колени и зарылась пальцами в волчью шерсть. Она оказалась густой и жесткой, но все равно очень приятной на ощупь. Мне вообще Доминик таким нравился. Особенно, когда не клацал зубами возле моего лица. — И вовсе не пушистый, — добавила я. В голове не укладывалось, что вот этот зверь и мужчина, из-за которого перевернулась вся моя спокойная жизнь, — один и тот же вервольф. Это было так странно и необычно, и меня внезапно охватил восторг. — Ты хотел поиграть? — поинтересовалась, поднимаясь. — Так давай играть! И первая бросилась к кромке воды. Естественно, меня догнали, обогнали и преградили мне путь. Тогда я резко развернулась и побежала в другую сторону. Волк снова быстро настиг меня, потершись боком. — Теперь ты! — предложила я и погналась за ним, пробежав метров триста, прежде чем ухватилась за белый хвост. Дыхание срывалось, а сердце рвалось из груди, но я смеялась. По сути, мне давно не было так весело. Мы сделали еще несколько кругов по пляжу, прежде чем Доминик упал на песок, а я рухнула сверху, устраиваясь на огромном волке, как на подушке. — Видишь, какая огромная польза от кроссовок, — выдохнула я. — На шпильках я бы вряд ли за тобой угналась. В ответ на меня вновь рыкнули. — Знаю-знаю, ты любишь девушек на шпильках. Меня тут же лизнули в ладонь. — Хорошо! Любишь, когда я на шпильках. Лежать на большом звере и смотреть на холодные звезды было… Я даже не могла подобрать слово, чтобы описать, насколько мне сейчас хорошо и спокойно. Впервые так спокойно рядом с Домиником. Словно я находилась именно там, где должна. Даже холод не мешал наслаждаться этой ночью. — Пожалуй, это лучшее свидание в моей жизни. Правда! Даже не думала, что однажды скажу это волку. Хотя если вспомнить мое притяжение к вервольфам и притяжение вервольфов ко мне, наверное, ничего странного в этом нет. Доминик принял человеческий облик так неожиданно, что я не успела до конца насладиться мгновением: только что утопала в мягкой шерсти и уже лежу на обнаженном мужчине. Совершенно обнаженном и очень возбужденном — потому что мне в ягодицы явственно упирается тот самый обещанный «подвох». — Если бы я знал, что тебе так понравится моя звериная ипостась, — хрипло, по-звериному шепчет Доминик мне на ухо, — то перекинулся бы в первый день. — Тогда бы я с криком выбежала из твоего кабинета, — усмехаюсь я. — Ты бы не убежала. Вервольф обнимает меня за талию, дыханием согревает мою щеку. — Почему ты так думаешь? — Потому что ты тоже альфа, Шарлин. Маленькая, но альфа. Это мне в тебе и нравится. Всегда нравилось. От его слов в груди разлилось тепло, причем это было настолько светлое, щемящее чувство, что я тут же попыталась перевести все в шутку: — А я всегда думала, что нравлюсь тебе за другое. — Я поерзала и ахнула, когда Доминик подхватил меня на руки и поднялся. — И за это тоже, — кивнул он, наградив меня таким многообещающим взглядом, что стало так жарко, будто я дала еще один круг по пляжу. — Помнишь, что я тебе обещал? — О таком забудешь! Но мы же не будем делать это на пляже? — Не в это время года, моя маленькая альфа. Это прозвучало так интимно, что у меня просто не нашлось слов, чтобы возразить. Я только спрятала улыбку, уткнувшись носом в его плечо. Вервольф быстро направился к дому, так и не опустив меня на песок. — А одежда? — вспомнила я. — Плевать на нее. Действительно, плевать. Доминик обещал, что после принятия звериного облика его инстинкт размножения обострится, но, кажется, это передалось и мне. А может, дело было в его близости. Или в запахе, который действовал на меня одуряюще. Потому что я начала гладить его плечи и грудь, теснее прижиматься к его сильному телу задолго до того, как мы достигли веранды. Правда, когда я лизнула его шею, вервольф рыкнул и встряхнул меня: — Не дразни меня, Шарлин. Иначе возьму тебя прямо на полу кухни. Фантазия мигом подбросила мне самые непристойные картинки, от которых к щекам мигом прилила кровь. Нет, покраснела я не от фантазии, а скорее от того факта, что была в общем-то не против. Бесы, не иначе, подтолкнули меня поинтересоваться: — Так в чем же дело? — У меня есть планы получше. Он взлетает по лестнице на второй этаж, толкает ногой дверь спальни и сразу проходит в ванную. Я его понимаю: с нас сыпется песок, причем в буквальном смысле. Но мне плевать и на песок, и на то, что я вся дрожу. Потому что эта дрожь не от холода, а от нетерпения. Я так долго ждала этого и так сильно хотела, что готова покусать Доминика, если он сейчас остановится. Он не собирается останавливаться, но и не спешит: стягивает с меня одежду, будто разворачивает долгожданный подарок. Вытряхивает меня из обертки, отбрасывает на пол одежду-шелуху, а потом впивается в губы таким яростным поцелуем, что у меня подкашиваются ноги, и подталкивает в сторону душевой кабины. Струи горячей воды обжигают, но гораздо больше меня обжигает мужчина рядом. Душ смывает песок и пот, но не способен вымыть из нас потребность друг в друге. Непреодолимое желание обнимать, ласкать, целовать. И мы это делаем. Я вожу ладонями по спине и плечам Доминика, пока он выцеловывает мое лицо, шею и грудь. Сдавливаю его бедра ногами, когда он подхватывает меня под ягодицы и спиной прижимает к мозаичной стене. Мне кажется, что пар не от воды, а от наших тел, потому что мне еще ни разу не было так горячо. Что-то изменилось. Меня по-прежнему ведет от близости Доминика, но сейчас совершенно не хочется этому противиться. На этот раз мы не играем, мы будто заново открываем новые грани наших общих желаний. Когда он входит в меня резко и на всю длину, я вскрикиваю и прогибаюсь ему навстречу. Ловлю губами воздух, а наталкиваюсь на новый поцелуй, который вышибает из моей головы остатки мыслей. Хотя кажется, последнюю здравую я потеряла на зимнем пляже. Доминик тоже перестает себя сдерживать и берет меня сильно, ускоряя темп. Но это именно то, что мне сейчас нужно. То, что я хочу. И так, что я кричу от восторга и наслаждения, когда дохожу до той точки, после которой нет возврата. Он кончает со стоном, больше похожим на рычание волка, а потом подхватывает меня на руки, прижимает к себе так нежно и осторожно, будто я какая-то драгоценность и относит в постель. Свою конечно же. Он такой большой, мой альфа. А я его маленькая… тоже альфа. Доминик прижимает меня к себе и проводит пальцами по моему обнаженному плечу. — Нам нужно сделать это медленно. — Ты хотел сказать — попробовать на меня не набрасываться? — Кто на кого набрасывался — еще вопрос, — смеется Доминик. Во мне все до сих пор подрагивает от удовольствия и от этого тепла. — Мне нравится именно так, — признаюсь я и понимаю, что не лгу. Ни Доминику, ни себе. Как и в том, что таким мне нравится сам Доминик. От его взгляда по коже огненные мурашки. — Я знаю, — говорит он. — Что нравлюсь тебе. А вот это лишнее. Наш разговор явно свернул не туда. — Не совсем. — Не совсем? — Да, ты мне гораздо больше нравишься волком. Ты такой белый, с пушистой шерстью, игривый… — А что насчет секса? — Фу! — кривлюсь я и отодвигаюсь от него подальше. Но Доминик смеется и не позволяет откатиться на другую сторону кровати. Сам садится, опираясь об изголовье кровати, а меня усаживает между своих ног, спиной к своей груди. Почти как на пляже, только без пронизывающего ветра и одежды. Я не вижу лица вервольфа, но так даже спокойнее. Кто бы мне раньше сказал, что в объятиях Доминика я буду чувствовать себя защищенной, послала бы этого персонажа лесом, но сейчас мне действительно хорошо и совсем не хочется с ним спорить и воевать. — Такие игры точно не по мне, Шарлин, — говорит Доминик, положив подбородок мне на плечо. — Хотя будь ты волчицей, другой вопрос. Некоторые вервольфовские пары таким образом любят разнообразить свою сексуальную жизнь. — О нет! Больше не хочу ничего знать про вервольфовские традиции! Мой мир уже и так не станет прежним. — Правда не хочешь? — Не про секс точно! — А про что хочешь? Я задумалась, потому что в моей голове не было ни одного вопроса про вервольфов, зато было много мыслей о самом Доминике. — Когда ты решил, что станешь альфой?