— И они так просто тебе ответят? Вчера они приходили сюда впятером. Вервольф прищуривается: — Тебя волнует, справлюсь ли я с ними? — Меня волнует исключительно безопасность моей семьи. Экрот оказывается на ногах раньше, чем я успеваю моргнуть. — Будь ты членом моей стаи, Шарлин, то понесла бы наказание за подобное оскорбление. — Его тон спокойный, но по моей коже пробегает холодок, и хочется обхватить себя руками, чтобы немного согреться. — Но я сделаю скидку на то, что ты человек. В силе и клятве альфы не сомневаются. Он не касается меня, только смотрит, но мне начинает не хватать воздуха в легких, будто Доминик перекрыл мне кислород. Внутри все дрожит от напряжения, но я все равно нахожу в себе силы ответить: — Хорошо, что я не член твоей стаи. Экрот темнеет лицом, а его глаза вспыхивают желтым. — Ты моя, Шарлин. Поэтому воздержись от подобных высказываний. Как и от вмешательства в мужской разговор. Ответить я не успеваю и чуть ли не рычу от досады, когда раздается звон колокольчика, только повернувшись к дверям, холодею. Халли и остальные «мальчики» наконец-то пришли за долгом. — Привет, Шарли, — выступает вперед Мэверик и скалит зубы: — Вижу, сегодняшний вечер не такой прекрасный. Ты не одна. Я открываю рот… И тут же закрываю, натолкнувшись на предупреждающий взгляд Доминика. Мужской разговор. Волчий разговор. Бесы его забери! Он выступает вперед, и теперь я не могу видеть его лицо, но зато вижу, как исчезает улыбка Халли, как напрягаются и отступают вервольфы. Воздух вокруг наэлектризован так, что волоски становятся дыбом. — Альфа, — цедит Мэверик. — Доминик Экрот. Он не протягивает руки, не двигается вовсе, вервольфы будто застывают, каждый на своем месте. — Я знаю, кто ты. Ты — альфа, но не мой. — Это не дает тебе права нарушать закон. Это моя территория и моя женщина. Халли бросает на меня злой взгляд, но делает это исподтишка. Насколько самоуверенный он был вчера и насколько разительно отличается сегодня: даже голову в плечи втянул. — Вчера она не упоминала твоего имени. Но если ты отвечаешь за нее, значит, тебе выплачивать ее долг. — И кому я должен? — Кампале. Альфе Северного округа. — Впервые слышу о таком. Халли перекашивает от подобного заявления, но он быстро справляется со своей яростью. — Странно, потому что о нем говорит весь Крайтон. Он владелец Волчьих боев. Волчьи бои! В которых участвовал Дэн. Надо расспросить этого Мэверика про них! Я даже делаю шаг вперед, но Доминик неожиданно кладет руку на мою талию и притягивает к себе. Нет, не просто притягивает! Его ладонь тут же скользит ниже — на мои ягодицы, и только важность переговоров не позволяет мне вывернуться из его хватки. — Я отдам долг, если твой альфа предоставит доказательства того, что Дэнвер Брайс действительно его должник. Халли кивнул: — Я передам твои слова альфе и принесу доказательства. — С твоим альфой я буду общаться лично. — Это невозможно. Он не любит публичность. — Для меня сделает исключение. Вскинув голову, я вижу только профиль Доминика, но этого достаточно, чтобы заметить блеск в глазах вервольфа. Один взгляд — и Халли едва не пригибается к полу. А потом, пожелав хорошего вечера альфе и его женщине, спешно покидает мой магазин, забирая с собой своих головорезов. Только когда колокольчик возвещает о том, что мы снова одни, я осознаю, что меня трясет, а еще что ладонь Доминика по-прежнему на моей заднице. — Для меня это слишком, — говорю, отталкивая его. — Эти бандиты! Угрозы. Самопровозглашенные альфы… И я не твоя женщина. Его будто все это не волнует, потому что Экрот спокоен, словно только что не головорезам условия выставлял, а читал интересную книжку. — На время сделки — моя. Тем более что такой статус дает тебе больше возможностей. К бесам такие возможности! — Как ты собираешься обеспечить безопасность моих близких? — Это все, что меня интересует. — Приставлю к ним своих вервольфов. На время, пока Кампала не выйдет из тени. Или же пока не признает, что никакого долга не существует. — А если этот долг все-таки существует? — Значит, я его выплачу. — И буду должна тебе?! Благодарю, — ядом в моей фразе, наверное, можно отравиться, — но я еще прошлый долг не отдала. Я сама… — Твоя самостоятельность закончилась, когда ты пришла ко мне, Шарлин. — Доминик протягивает мне руку, черты лица заостряются, напоминая о его хищной природе. — Пойдем. Обсудим твой долг за ужином. Я сжала кулаки, но погасила поднимающееся внутри раздражение и первый порыв отказаться. Тем более что нам с Домиником есть что обсудить, и ужин для этого действительно подойдет. — Я закрою магазин. — Проигнорировав его ладонь, ту самую, что недавно лапала меня, я иду к стойке. Под пристальным взглядом вервольфа закрываю кассу, пишу записку для Рэбел и только после, накинув куртку на плечи, возвращаюсь к нему. Доминик никак не комментирует то, что ему приходится ждать, но стоит мне с ним поравняться, перехватывает меня за талию, на мгновение прижимая к себе и заставляя задохнуться от неожиданности. — Продолжай провоцировать меня, Шарлин. Это очень заводит. Вот бесы! Заводить его совсем не входило в мои планы. Хотя я прекрасно понимала, что в дальнейшем мы с ним собираемся не в шахматы играть, но и форсировать выплату своего долга не планировала. Поэтому я заставила себя стоять смирно и предпочла рассматривать узор на его галстуке. — Ты что-то говорил про ужин. — Да, — с сожалением произносит он. — Сначала ужин и разговоры. Доминику приходится подождать еще немного, пока я выключу вывеску и включу сигнализацию, но на этот раз я делаю все быстро. И даже слова не говорю, когда водитель в форменном костюме открывает перед нами двери черного лимузина. Внутри просторно, сиденья из молочной кожи и приглушенный свет. Эта роскошь будто сдавливает меня со всех сторон, не позволяя расслабиться. Для такой машины больше подошло бы вечернее платье, но на мне любимые серые джинсы, вязаный свитер и кроссовки. Поэтому в своей обычной и комфортной одежде я чувствую себя нелепо. А может, все дело в мужчине на соседнем сиденье? Всякий раз, как мы остаемся наедине, он будто обнажает мои нервы, заставляя быть начеку. — Думала, ты предпочитаешь все контролировать. — Я кивнула на затемненную перегородку, которую водитель поднял, стоило машине тронуться с места. — Правда. Но у меня есть водитель для таких случаев, как этот. — Как этот? — Когда не хочется терять ни минуты. Сними куртку и иди ко мне. Я поперхнулась воздухом, поэтому голос прозвучал сдавленно: — А как же ужин? — У нас до него минут двадцать-тридцать. Как повезет с пробками. Город в такое время стоит, поэтому я облизала пересохшие от волнения губы и медленно придвинулась к бедру Доминика. Я наивно полагала, что у меня будет передышка, но нужно наконец-то усвоить, что последовательность и Экрот — вещи несовместимые. — Садись на мои колени, Шарлин, — приказывает он. — Боком.