– Дедушка, не рассказывай нам, что произойдет! Он посмеялся. – Я и не рассказывал. Мои качели остановились, и взгляд упал на маму. Она внимательно осматривалась. – Что будете делать дальше? – спросила она, встретившись со мной взглядами. Купер приподнял ноги и начал лихо раскручиваться. – Головокружительно, – сказал он, опуская ноги на землю. – Что у нас дальше по списку, а, Купер? – перенаправила я мамин вопрос. Он завыл. – Завтра у нас прослушивание в мюзикл. Дедушкина бровь взмыла от удивления. – Правда? – спросил он так, словно в жизни не слышал идеи хуже. Я пробурчала в ответ: – Это наш новый опыт! Телефон Купера загудел у него в кармане. Один взгляд на экран – и его улыбка уже растеклась по всему лицу. Когда он оторвался от переписки, я вопросительно кивнула в любопытстве, чье письмо его так порадовало. Он только тряхнул головой и снова увлекся качелями. По дороге домой мама держала дедушку за руку, а я облокотилась на Купера и прошептала ему: – Кто тебе писал? – Помнишь девушку, с которой я пару недель назад встретился на пляже, на фильме? – Меня? Уголки его губ приподнялись. – Нет. Ее звали Рис. – А, точно. Рис. Да, я ее помню. – Однако я надеялась, что он ее уже забыл. Что он забыл ее почти сразу. Зря, похоже, надеялась. – Вот, это была она. Мы уже переписывались пару раз. – Ну, здорово. – Думаю, тебе бы она понравилась. Уверена, не понравилась бы. – Угу. Зови ее как-нибудь с собой на прогулку, посмотрим. – Позову. Он провел нас до крыльца и сразу направился к машине. – Твоя книга осталась в доме, – напомнила я. – Заберу ее завтра. Я наблюдала за тем, как он удаляется, и старалась не замечать зияющей дыры в своей груди. Одиннадцать Тем вечером я раскопала картину, которую рисовала уже больше года назад: Купер на своем четырехколесном парит над дюной. Выполнен рисунок хорошо, реалистично, но больше о нем ничего не скажешь. Я рассматривала работу и снова переживала тот пронизывающий страх. А потом пришло время исправить написанное, вдохнуть чувства в застывший портрет. Большее теней, больше песка в воздухе, больше выразительности. В этот раз, прорабатывая лицо, я не старалась воссоздать оригинал. Я просто старалась изобразить жизнь. Сделав пару шагов назад, я глянула на настенные часы. Три часа пролетели незаметно. Все руки были измазаны – черно-синие капли стекали по моим костяшкам. Чистым уголком рубашки я вытерла комочек краски из-под глаза и осмотрела плоды своей работы. Картина выглядела иначе. На лице Купера появились эмоции, склоны дюн стали круче, тени – глубже, а свободное пространство теперь рябило от песка. Сложно было сказать, изменилось что-то в лучшую сторону или просто изменилось. Сложно было сказать, менялась ли я в лучшую сторону. Сомнение в собственном творчестве, которое отзыв мистера Уоллеса поселил в моем сердце, сплело там прочное гнездо, и разобрать его по веточкам было задачей не из простых. Я опустила кисти для рисования в банку и отправилась в ванную чистить перышки. * * * – Поверить не могу, что повелся на это, – сказал Купер. Мы сидели в зале на красных бархатных стульях в окружении сотни других людей. У всех были какие-то бумаги, и я постаралась потянуться так, чтобы рассмотреть текст. – Что это у них? – прошептала я. – Мы ничего не подготовили. Купер осмотрелся, словно только сейчас осознал, что люди действительно держали что-то в руках. Подсматривать с его ростом было проще. – Ноты? – спросил он с сомнением в голосе. – Похоже на ноты. – Нам тоже нужно было прийти со своей музыкой? – Очевидно, – сказал он. – Кажется, нам здесь не место, пойдем. – Он дернулся с места, но я схватила беглеца за руку и потянула назад. – Мы никуда не уходим. Цоканье каблуков эхом разлетелось по всей аудитории, и я повернулась к сцене, где теперь стояла Лейси. Я слегка хмыкнула от неожиданности. – Что такое? – спросил Купер. – Лейси Барнс здесь. Вероятно, она здесь за главную. – И что тебя удивляет? – Думаю, ничего. Она ведь настоящая звезда рекламы. – И почти каждой школьной постановки. – Думаю, мне стоит чаще ходить на школьные постановки. Лейси прочистила горло и заговорила: – Всем добро пожаловать! Мы очень рады видеть вас здесь. Меня зовут Лейси Барнс, и в этом году мне выпала честь стать помощником режиссера в постановке «Музыканта». Спасибо вам за проявленный интерес. Мы начнем с минуты на минуту. У пианино сегодня Маклоренс, прошу поприветствовать. – Пианино располагалось прямо перед сценой, и она жестом перенаправила наше внимание на него. Музыкант встал и помахал нам рукой. Все зааплодировали, и я тоже присоединилась к этому хору. – Мы с режиссером Джаной Келер будем сидеть за тем длинным столом сзади. Так что постарайтесь сиять как можно ярче. – Она улыбнулась и широко развела руки. – Теперь предлагаю всем ребятам подняться на сцену и собраться за кулисами слева, а девушкам – справа, и мы можем приступать. Все встали со своих мест и начали один за другим шагать по ступенькам. – Я уже готовлю тебе какое-нибудь подходящее наказание за все вот это, – предупредил меня Купер. – Все с тобой будет хорошо. Ты же любишь быть в центре внимания. – Не такого рода, – сказал он прямо перед тем, как мы разделились, чтобы примкнуть к своим группам. Лейси заметила меня и поспешила подойти. – Я была уверена, что не обозналась, – сказала она. – Не знала, что ты любишь театр. Признайся честно, тебя подкупил мой монолог в библиотеке? – Да, никто не сможет остаться равнодушным перед таким британским акцентом.