– А… – На палубе. Сумка там же. Карлос наблюдает. – Если они понесут сумку в каюту, то у Карлоса есть приказ – пренебречь конспирацией и ломиться внутрь, – раздалось сзади. Я оглянулась. На траве сидел Сигизмунд и смотрел на меня, прищурившись. Будто оценивал, стоит сразу начинать ругаться или подождать, пока я отдышусь. – А ты… как сюда попал? Сигизмунд усмехнулся: – Думаешь, я настолько толст, что птицы не поднимут? Обалдеть, он еще и шутит! – А почему мы тут стоим и не нападаем? – Я немного пришла в себя и поняла, что просто не могу бездействовать. – Почему ничего не… – Женя, – зашипел Сигизмунд. – Успокойся. Выдохни. И давай сначала поймем, что там происходит. Ты же можешь связаться с Джу? Посмотреть ее глазами, прощупать обстановку? Я снова посмотрела из-за угла будочки на катер. Заправила волосы за ухо дрожащими пальцами. И прошептала: – Не могу. – Что? – Не могу! – Я обернулась к Сигизмунду: – В том-то и проблема! – Но… – кажется, он опешил. Ну надо же. Неужели у меня наконец получилось по-настоящему удивить его котейшество и поставить в тупик? – Она же твой фамильяр… У тебя должен быть кусочек ее души, чтобы… Тут я не выдержала и все-таки заплакала. И помотала головой: – Нет. В том-то и дело, что нет. Очень лестно мнить себя особенной, необычной, не такой, как все. А иногда – очень больно. Особенно если у тебя такой же… особенный фамильяр. Обычно дело происходит так. Фамильяр отдает ведьме кусочек своей души, а в обмен на это получает немного волшебства. Чуть дальше летает, чуть выше прыгает, чуть лучше слышит ночные голоса. А ведьма, если вдруг понадобится, может достучаться до него по этой двусторонней связи или даже мысленно поговорить. Здорово пригодилось бы сейчас, правда? У нас с Джу не было на это ни единого шанса. Потому что когда-то не она отдала мне кусок души, а наоборот. Когда я пришла выбирать котенка, из комнаты мне навстречу выкатился мяукающий пушистый клубок из ушей, хвостов и лап. Прокатился по ногам и обшерстил теплые носки, развалился на три части и поскакал наперегонки к дивану. Заводчица подошла поближе и стала рассказывать: – Вот тот белый с пятном на боку – это Жиль. Самый сильный в помете. Хорошо ест и всегда первый в драках. А рядом с ним, с красным бантом на шее – Жозефина. Она послабее брата, но очень хитренькая. Любит людей, особенно когда те чешут живот. А вон тот рыжеватый – Жан. Главный исследователь! Сует нос везде, куда можно и куда нельзя, находит потерянные носки под диванами и способы выбраться из запертой комнаты… В этот момент я почувствовала, как будто что-то легкое, почти невесомое, коснулось моей ноги. Потом еще. И еще. Я опустила глаза. Еще один котенок, серый с полосатым лбом, подошел ко мне и заинтересованно трогал лапкой нарисованного на носке пингвина. При этом очень серьезно смотрел на меня. Сосредоточенно так. – А этого как зовут? – спросила я, присела и почесала котенка за ухом. Удивительно, но в ответ он не замурчал, не фыркнул, ничем не показал, что ему приятно. Просто продолжал смотреть мне в глаза. – А, это Жучка, – заводчица махнула рукой. – Она глухая и немая. Самый неудачный котенок с дурным характером. Людей она дичится и в руки не дается. – Как же не дается, – сказала я и подхватила Жучку под пузо. Она в ответ обреченно зажмурилась и напряглась всем своим маленьким тельцем. – Эй, ты боишься? – Возьмите лучше другого, – кажется, заводчица была недовольна моим интересом к глухому котенку. – Вам же нормальный домашний питомец нужен? С этой намучаетесь, потом еще обратно мне принесете… мол, не справилась. А для нее туда-сюда ездить – лишний стресс. Пусть уж здесь остается. – Я все же попробую, – кажется, это сказала даже не я сама, а интуиция, которая секунду назад проснулась и дала четко понять: вот она, самая что ни на есть твоя кошка. Самая лучшая на свете. По-моему, остальные котята с удивлением посмотрели на меня. Как это, человек пришел и играет не с ними? А с этой вот непонятной сестрицей, которая человеку и не рада вовсе? Я осторожно прижала Жучку к груди, не обращая внимания на вцепившиеся в запястье маленькие коготки, и твердо сказала: – Я покупаю ее. Сколько? Жучку отдали за полцены и с ворохом очень ценных наставлений. И с кривой улыбкой в придачу: мол, нашлась спасительница животных, посмотрим, как ты запоешь через несколько дней! Я спустилась во двор, спрятала Жучку под курткой от октябрьского мелкого дождя и ветра и зашагала… Нет, не домой, а в ближайший парк. Там я знала несколько укромных уголков. Хорошие места для того, чтобы колдовать. Через двадцать минут, забравшись под свисающие почти до земли ветви разлапистой елки, я расстегнула молнию на куртке и посмотрела в круглые удивленные глаза. Жучка прижала уши и глядела на меня… так странно. Не враждебно и не испуганно. Так, будто я была инопланетянином или эльфом. Непонятным существом, которое непонятно зачем пошло на контакт… и что теперь с ним делать? – Ну и что нам с тобой делать? – спросила я, закусив губу. Мне не приходило в голову ни одного заклинания для лечения животных. Нет, наверняка они существовали… но я-то не по этой части. Если бы ей время надо было починить, тогда еще куда ни шло… – Ты хочешь дружить? – и тут же спохватилась. Она же не слышит. Не понимает. Жучка подняла лапу и осторожно потрогала мой рот. Как будто удивлялась, зачем вот эти шевелящиеся губы и что я пытаюсь ими показать. От этого жеста у меня сердце перехватило. Он был такой искренний и наивный. И доверчивый. Тогда мне изо всех сил захотелось… не знаю, как правильно назвать это чувство. Сделать ей подарок? Отдать кусок себя? Лишь бы она замурчала и… И тут я увидела, как маленький огонек выплыл из моего рта, подплыл к голове Жучки, покрутился вокруг и нырнул в ухо. Я растерянно смотрела на это, а потом прошептала: – Ого! А Жучка в ответ вздрогнула и уставилась на меня. – Ты что, слышишь?! Она открыла рот и издала странный звук, что-то среднее между писком птенчика и скрежетом несмазанной двери. Маленькой и очень милой несмазанной двери. Я погладила ей полосатый лобик и сказала с видом опытного логопеда: – Фигня вопрос, сейчас я научу тебя говорить, как это делают котики. А еще давай придумаем тебе сокращенное имя? Например, Джу? В ответ Джу засопела и ткнулась носом мне в ладонь. И через пару часов, когда мы пришли домой, я важно представила соседке свою новую кошку, та сказала «мяу!», и никто не заподозрил неладное. Правда, с тех пор безлунными ночами мне иногда снится, что я потеряла голос, бегу куда-то по темному лесу, ужасно боюсь и никак не могу позвать на помощь. Но потом мне на грудь запрыгивает маленький пушистый спаситель, важно говорит «мррр!» и отгоняет кошмары прочь. И я каждый раз думаю, что мы не напрасно нашли друг друга и что я поступила правильно. Точнее, думала. Думала раньше. Если бы я все делала по правилам, а не так, как подсказывала интуиция… – Сигизмунд, – выдохнула я. – У меня нет с ней связи. Ни магической. Ни телепатической. Мне пришлось оторвать от себя кое-что, чтобы… Короче, я сейчас бесполезная. Прости. Сигизмунд смотрел на меня, прижав уши. Усы его дрожали, а шерсть на холке встала дыбом. А потом он открыл рот, зевнул и изрек абсолютно, подчеркнуто спокойным тоном: – Тогда смотри. С одной стороны, нужен максимум информации. То есть нам выгодно тянуть время, чтобы они успели в присутствии Джу сказать что-то важное, раскрыть планы, рассекретить подельников, что угодно. Это приблизит нас к решению общей задачи. Так? – Ну… да. – С другой стороны, чем дальше, тем больше опасности для Джу. Мы не можем отследить момент, когда у них испортится настроение, или поступит приказ, или… – Не можем, – я задохнулась от мысли о том, что в любой момент эти воры могут… Нет-нет. Ничего они не смогут. Не хочу думать об этом. Не буду. Не могу. – Как руководитель операции я должен выступать за первый вариант. Но я выбираю второй. А ты? – Я… – Да зачем он вообще спрашивает? С тем, что там происходит на шоу и кто там что не поделил в Питере с ведьмами, мы десять раз еще разберемся! А Джу в опасности здесь и сейчас. Выбор очевиден. – Конечно, второй. – Вот и ладненько, – сказал Сигизмунд тоном ворчливой бабушки, которая наконец решилась отпустить внучку гулять, выторговав у той возвращение домой не позже десяти вечера и обещание выстирать шторы на этих выходных. – Герр Гусинус, – он обратился к гусю, который, оказывается, тоже был здесь, просто стоял за будочкой с другой стороны. – Обеспечьте мне сап. – Будет сделано! – шепотом гаркнул тот, взмахнул крыльями и полетел куда-то в сторону залива. – Что тебе нужно? – прошептала я. – Сап, – снисходительно фыркнул Сигизмунд. – Эта ваша людская модная приблуда для плавания. Я, конечно, велик, но по воде ходить еще не научился. Не люблю мокрые лапы, знаешь ли. – Ты сам туда собрался? – Ну не тебя же посылать… При этих словах у меня от возмущения даже нос зачесался и вспотели ладони. – Как это не меня? – Если предположить, что кража Джу – это попытка заманить главную цель, то есть тебя, в ловушку, то похитители будут счастливы. Ты хочешь облегчить им жизнь? Принести себя на блюдечке со сливочной каемочкой? Тогда вперед, не смею задерживать. – Ты прав, – вздохнула я. – Просто я дико волнуюсь… – Очень тебя понимаю.