Тут он расчетливо сделал паузу, чтобы дать аудитории посмеяться. Зря-зря. Потому что мы тут были не только прекрасный цветник, но и опасный серпентарий. И Александру стоило бы знать народную змеиную мудрость: не женись на нескольких змейках разом! Не только друг друга перекусают, но и тебе самому достанется. Смех, конечно, в ответ прозвучал. Но за ним явственно слышалось шипение. – Не буду тянуть время и играть на ваших нервах. – Миллионер достал из кармана конверт. – Вас всего здесь двадцать. А тут у меня десять имен, и я их сейчас зачитаю… Я посмотрела на Аллу. Она стояла так спокойно, как будто слушала лекцию по истории философии. Мне даже стало завидно! Потому что по мне бегали мурашки, хотелось подпрыгивать на месте, где-то в солнечном сплетении будто пружинка дрожала… и ведь это я на самом деле не хотела замуж за Александра! Что же чувствуют те, кто все на карту ради этого шоу поставил? – Ой, мамочки, – прошептала Барби, закусив костяшки пальцев. – Я сейчас в обморок упаду! И тут ей в лицо ударил луч прожектора: – Варвара! – провозгласил миллионер. – Поздравляю. Вы проходите в следующий тур! Барби завизжала от радости и принялась прыгать. С учетом десятисантиметровых каблуков и костюма пончика это смотрелось особенно трогательно. Аллу назвали четвертой. В ответ она пожала плечами и, приподняв бровь, презрительно посмотрела на Иннокентия. Что, дорогой, ждешь от меня позитивных эмоций на камеру? Шиш тебе с маслом. Выкуси. Я облегченно вздохнула. Ура. Искренне порадовалась за девчонок. А еще как раз заметила, как из-за дальней двери выглядывает Зинчик и жестами показывает мне: «Щас оторвемся!» Интересно, у меня получится протащить ее на воздушный шар? Или утащим еду и рванем на пикник в наше любимое место? Совсем недалеко от дворца рос роскошный розовый куст с длинными ветвями, которые сплетались в зеленый грот. Тайный. Только наш. Из детства. Да, точно. Тысячу лет там не была… И я стала тихонечко продвигаться к выходу, предвкушая наконец-то свободу от необходимости быть удивительной, дивной, изобретательной и прекрасной. Все-таки утомительное это дело – соревноваться за руку и сердце миллионера, как ни крути… Но тут меня буквально пригвоздил к полу луч прожектора: – И десятая участница полуфинала – Евгения! Ой. Я открыла было рот, чтобы сказать что-нибудь умное или радостное, но тут платье решило: наступил лучший момент для бенефиса. И лопнуло пополам. Обычно такие моменты называются «что-то пошло не так». Но должна признаться: когда два куска зеленых гардин начали стремительно расходиться у меня на груди, «не так» пошло не что-то, а почти все. Я ведь могла остановить время. Могла ускориться. Могла отвести всем глаза. Могла призвать на помощь Зинчика. Чаек. Да Вадима, в конце концов! Вместо этого я внезапно вспомнила, что на мне трусы в зеленую полосочку и с портретом улыбающейся клубнички. Еще пара секунд, и Иннокентий снимет свой лучший сюжет пикантного толка. Это почему-то привело меня в такой ужас, что вместо того, чтобы разумно действовать, я громко пискнула и ухватилась за куски ткани на бедрах, пытаясь остановить их стремительное прощание друг с другом. И запустила цепную реакцию повышенной степени нелепости. У товарища миллионера отпала челюсть и выпал из рук микрофон, шлепнулся на подиум, подскочил и прямиком отправился на поднос к проходившему мимо официанту, который разносил напитки. Пирамидка из бокалов шампанского разлетелась в разные стороны, один из них метко попал в живот Ангелине, а второй несколько жестко остановил порыв Игоря, который бросился ей на помощь. Неприятно бокалом в нос, да. Как раз пролетая мимо и засмотревшись на происходящее, Карлос и Клара эпично врезались друг в друга, вмазались в окно и поползли вниз по стеклу офигевшим комком из перьев, клювов и нелепых длинных чаячьих ног. Зинчик отпустила створку двери, которая была на тугой пружине, поэтому тут же воспользовалась моментом и стукнула Зинчика по лбу. Барби кинулась мне на помощь, и у нее сломался каблук. Бросившийся спасать ее оператор в своем подвиге преуспел, но уронил на пол камеру. – Убью! – раненым быком взревел Иннокентий, и от его крика задрожали стекла, а также подозрительно заскрипели люстры под потолком. Даже Алла не выдержала, дрогнула и уронила канапе себе в декольте. А Вадим уставился на меня с таким восторгом, что я тут же грешным делом подумала, что вовсе не платье тут виновато… Но нет-нет, как можно, он бы не стал раздевать меня прилюдно! Короче, наступила дикая неразбериха. И лишь одно существо в поглотившем нас хаосе сохранило ледяную выдержку и несгибаемую волю. Не мешкая ни секунды, Джу подпрыгнула, раскинув лапы, и успела вцепиться когтями в края ткани на уровне моей груди. Очень кстати. Потому что лифчика на мне не было. Там мы с ней и застыли, боясь пошевельнуться. Я – не давая разойтись юбке в районе бедер. Джу – исполняя роль того самого пресловутого мехового вроде-как-манто и целомудренно закрывая лапами мою грудь. Внезапно в зале дворца стало очень, очень тихо. Только с легким звоном покачивались на полу осколки разбившихся бокалов. И в наступившей тишине особенно весомо прозвучали слова Ангелины: – Вот и починка понадобилась… А инструмент тут как тут. Быстрее всех сориентировалась Алла. Вытряхнув бутербродик из декольте, она быстро подошла ко мне, одной рукой вцепилась в край ткани рядом с моими пальцами, уже побелевшими от напряжения, другую подсунула Джу под мохнатую попу. – Устраивайся поудобнее, – пробормотала она. – Небось тяжело на лапах раскинутых висеть, да? Джу повернула к ней мордочку и состроила сложное выражение: смесь мудрой кошачьей улыбки с подозрительным прищуром. Мол, все я о тебе знаю и во всем подозреваю, но на руку твою с удовольствием обопрусь, спасибо! – Спасибо, – выдохнула я. – Скажи, идеальный финальный аккорд? – Супер, – согласилась Алла. – Сценаристы шоу локти грызут от зависти. – Ты… ты цела? – спросила Барби, остановившись в паре метров от нас. – Почти, – неопределенно ответила я. Не говорить же Барби, что Джу с таким энтузиазмом вонзила когти в убегающее платье, что пригвоздила его к моему телу. Я даже чувствовала, как из глубоких царапин сочится кровь и щекочет кожу. Хорошо, что это незаметно… Пока. Но если озвучить сей досадный факт сейчас, то фобия Барби вырастет до таких размеров, что нас просто всех вышвырнет из окон дворца на клумбы. Естественно, рядом тут же нарисовался Иннокентий. – Евгения, – по-хозяйски властным голосом заявил он. – А теперь еще раз на бис. Кошечка сумеет прыгнуть так же эффектно? – Знаете что, Иннокентий, – ответила я. – Кошечка не сможет. – Тогда мы сделаем монтаж. – Да? – ядовито спросила я. – А как вам такой монтаж: кошечка целит когтями вам в лицо, а я тем временем строчу в Инстаграм обвинения в абьюзе на съемочной площадке? Прикиньте, какой заголовок! Главный оператор – извращенец, разорвал платье участницы, чтоб заполучить кадр получше! – По условиям контракта вам запрещено писать в соцсети! – По условиям контракта я не обязана многократно обнажаться на публику! – Да что за… Тут сзади к Иннокентию подбежал Игорь и схватил его за локоть. – Спокойно. Давайте все успокоимся. Никто ничего не снимает. Никто никуда не пишет. Ограничимся реакцией Александра на происходящее. – Ее кто-то успел заснять?! – удивилась Алла. – Еще заснимем. Съемочная группа все равно тут до вечера… – махнул рукой Игорь и увел от нас очень недовольного Иннокентия. Я оглянулась на вход в зал, где продолжала маячить Зинчик, теперь украшенная фиолетовой шишкой над правой бровью. – Ну что, бегом в раздевалку? – Бегом, – кивнула Алла. – Вот подождем, пока все из зала выйдут, досчитаем до ста, съедим по паре виноградинок и неторопливо туда направимся. То есть бегом, конечно. – Почему? – Потому что первыми туда пойдут вылетевшие участницы. Им надо переодеться, потом получить план сегодняшнего вечера от Игоря и подарки, они будут толпиться, выпутываться из сетей, ругать злую судьбу, что не позволила Александру оценить их по достоинству… и перемывать нам косточки. Тебе оно надо? Я подумала, что с удовольствием послушала бы, что обо мне говорят – люблю коллекционировать сплетни! – но ведь Джу не обрадуется… – Хорошо, – согласилась я. – Подождем. За те пятнадцать минут, пока мы ждали исхода людей из зала, я все-таки сумела добыть из другого шва целый шнурок и кое-как привести платье в приличный вид. Декольте, конечно, оставалось неприлично глубоким, но Джу хотя бы смогла вернуться на пол и перевести дух. Съев гроздь медово-сладкого винограда и огромное яблоко, я решила, что жизнь таки удалась. Потом нас нашел Игорь и сообщил, что микроавтобус ждет через сорок минут, а еще нужно успеть переодеться, дойти до второго моста, движение по которому открыто, и добраться до улицы…