– Сигизмунд, ты ли это, – пробормотала я, разулась, села на пол и с блаженством вытянула ноющие ноги. Слишком много танцев, знаете ли! Потом втащила Джу к себе на колени, обняла изо всех сил и потерлась носом о ее спинку. – Неужели, ваше великолепное котейшество, вы снизошли до того, чтобы встречать меня, недостойную, сразу у порога? – Евгения, не паясничай, – отрезал Сигизмунд. Нет, без сомнения, все тот же Сигизмунд. Такой не мог меня специально ждать, нет. Может, шел из комнаты в кухню и случайно присел на коврик в ту секунду, когда я зашла в квартиру. – Как твой бал? – Прошел, и ладно. Вечером расскажу подробнее. – Были эксцессы? – Немножечко. Джу подняла голову, выкрутилась из объятий и обеспокоенно заглянула мне в глаза. – Мяу? – Это были совсем не опасные эксцессы, – нет, ну, теперь-то я вне опасности? Значит, все в порядке. – Кстати, поможешь мне готовиться к завтрашнему дню? – Мяу! – Сигизмунд, – сказала я сладеньким заискивающим тоном, поднимаясь на ноги и готовясь разорять жилище сестры и ее мужа. – Скажи, нет ли у вас рыболовной сети? – Сети? – уточнил он. – Да. Лучше всего промышленного размера. Два метра на десять или что-то около того. Это я, конечно же, вспомнила в первую очередь знаменитую сказку про загадки. Когда надо было прийти к королю ни одетой, ни раздетой и далее по тексту. Готова поклясться, что рыболовная сеть идеально бы мне подошла… Если бы водилась в этом доме. Потом я придирчиво изучила занавеску в ванной с художественными мотивами из майнкрафта и решила оставить ее в качестве запасного варианта на черный день. Осмотрела все скатерти и кружевные салфетки. Точнее, осмотрела бы, если бы они водились в этом доме. Но их не было. Ни одной, самой захудалой кружевной прекрасной салфетки хотя бы в метр диаметром… Да уж. Сигизмунд ходил за мной с подозрительной мордой и бдил. Джу скакала за мной по стульям и столам, как игручий котенок, и явно веселилась от души. Ей, в отличие от Сигизмунда, я успела на ушко поведать суть конкурса костюма. – Сигизмунд! А есть ли у вас в квартире антресоли? – Есть. – О! Пошла-ка я за стремянкой… – Только на них ничего нет! – Как это «ничего»? – Так это. – Сигизмунд выглядел очень довольным. Мол, уел. – У нас в квартире не водится хлама. – Не верю! В сталинке, на антресолях и ничего? Вдруг там от старых владельцев остались замурованные в стену бриллианты? И я пошла за стремянкой. Следующие полчаса я провела в увлекательном исследовании гигантских антресолей, чихая от пыли и простукивая стены. Потом поняла, что зря теряю время, высунула голову наружу… И тут мне на глаза попалась занавеска, почти полностью задвинутая за шкаф рядом с окном. Поэтому не заметная. Почти. – Пум-пурум, – задумчиво сказала я, кубарем скатываясь по ступеням стремянки на пол. – Она еще и зеленая. – Кто зеленая? – переполошился Сигизмунд. И, в принципе, правильно. – «Скарлетт О’Хара не была красавицей, – наставительно сказала я ему, – но мужчины вряд ли отдавали себе в этом отчет, ибо, подобно близнецам Тарлтонам, тут сразу становились жертвами ее чар». И решительно направилась к занавеске. А Сигизмунд принял на себя амплуа Мамушки, которая бегала кругами и вопила: «Не смейте, миссис Скарлетт!» Только Сигизмунд вопил несколько изобретательнее и обиднее. И, наверно, громче. Но мне было все равно, уж очень хорошо зеленый оттенок занавески подошел к моим волосам. В итоге куски ткани я стянула между собой тоненькой новогодней гирляндой со светодиодами, которую как раз нашла на антресолях – не зря лазила! И получилось совсем нарядно. Хоть и несколько дико. Потом я гордо смотрела на себя в зеркало. Джу смотрела на меня в зеркало и тряслась от сдерживаемого смеха. Сигизмунд смотрел на меня в зеркало, и глаза его были полны негодования. – Надеюсь, – наконец сказал он, – для следующего конкурса тебе не придется, например, плавить столовое серебро. – Я тоже надеюсь, – пробормотала я, подкалывая булавкой особенно своевольный уголок занавески. – Как ты думаешь, люди на улице мне обрадуются? – А на месте завтра переодеться нельзя? – Ты не понял, – помотала я головой. – У меня сегодня свидание. И я хочу проверить платье в деле. Так ли оно прекрасно, как кажется со стороны. – С кем свидание? – холодно спросил Сигизмунд, и я почувствовала себя на миг невинной институткой, которую строгий отец не пускает прогуляться под ручку с кавалером по Невскому. – С Вадимом, – ответила я и неожиданно покраснела. Надо отдать Сигизмунду должное, вначале он уточнил, согласована ли акция с феей абсента, что написано в моем договоре по поводу свиданий с посторонними людьми и каким образом я собираюсь вытягивать информацию из подозреваемого. Я попыталась сделать загадочное лицо и напустить тумана, но он меня раскусил. В итоге сборы на свидание получились своеобразными. Я рассеянно бродила по квартире туда-обратно, хваталась то за кисточки для макияжа, то за воск для волос и пыталась понять, нужно ли все это для того, чтобы произвести впечатление на демона. Я все еще до конца не решила, какой тактики в общении держаться, и это бесило больше всего. Бесило до момента, как я махнула рукой на планы и решила действовать по ситуации. Следом за мной таскался Сигизмунд и нудел. Он взывал к моему чувству ответственности (очевидно, отсутствующему), к моему чувству самосохранения (которое как раз сегодня взяло отгул, потому что уж слишком часто в последние дни меня пытались атаковать) и будто клещами вытягивал подробности плана на вечер. А Джу сидела в уголке комнаты с укором в глазах и была здорово похожа на котика из «Шрека». Очевидно, что ей очень, очень хотелось со мной сегодня пойти. А мне вот, наоборот, не хотелось ее с собой брать, потому что мало ли чем дело закончится! Разброс вариантов был слишком широк, от очень плохих (где кошке явно не место) до очень хороших (где кошке тем более не место!). – Правильно ли я понимаю, – прищурился в итоге Сигизмунд, – что ты собралась лезть на купол Исаакиевского собора? На ночь глядя. В самодельном платье из зеленой гардины. В туфлях на шпильках. Для того, чтобы там станцевать жаркое танго с юристом твоего так называемого возлюбленного? – Да! – радостно кивнула я. Про туфли на шпильках я, конечно, придумала. По крайней мере, залезать наверх я буду без них. Они ведь пропутешествуют к месту встречи в руках у Вадима. – А ты понимаешь, Евгения, насколько это поведение безответственно? – Когда Сигизмунд злился, в глазах у него появлялись зеленые молнии, а шерсть вставала дыбом и натурально искрила. Сейчас, по ощущениям, разрядов хватило бы, чтобы запитать электростанцию среднего размера. – Ладно, – притворно вздохнула я. – Ты прав. Надену туфли без каблуков. Идеальная тактика. Сделать вид, что ты немного сдалась и признала замечания господина кота верными. Пусть порадуется этой маленькой дипломатической победе и ослабит напор… – Угу. Это, конечно, радикально изменит ситуацию. – Конечно! Так у меня гораздо меньше шансов свалиться, чудом уцепиться за край крыши, болтаться там и испортить тебе мирный ночной сон… Сигизмунд показательно закатил глаза. Весь его вид так и говорил: можно подумать, до этого ты мне ночной сон не портила. – …Ведь тогда твоему великолепному котейшеству пришлось бы организовывать спасательную операцию, пить валерьянку и волноваться. – Делай как знаешь, – ледяным голосом ответил Сигизмунд, медленно встал и показательно удалился на балкон. Наверно, репетировать сегодняшний вечер. Как он будет прохаживаться перед рядами чаек и эльфов и жаловаться на мое безответственное поведение. А я нарезала бутербродов, натянула платье – надо же его проверить в деле перед конкурсом костюма! – покрепче затянула шнурки на кедах и пошла. – Мммяу? – спросила Джу, когда я зазвенела ключами, открывая дверь. Я оглянулась. Пришла меня провожать. Такая мягкая, родная, обнимательная! – Сегодня тебе придется остаться на хозяйстве. – Мфффф! – мол, ничего себе заявочки. А если я не хочу? Я присела на корточки, обняла Джу и нежно потерлась носом о серый полосатый лобик. И не стала говорить то, что мне действительно хотелось сказать. Что-то вроде: «Если с тобой случится что-нибудь плохое, я себе не прощу». Потом почесала ее за ухом и твердо сказала: – Нет. Прости, я никак не могу тебя с собой взять. Там будет… неважно. Просто не хочу, чтобы нас рассекретили по всем фронтам. К тому же вон Сигизмунд в плохом настроении… надо за ним присмотреть и проконтролировать, – прошептала я, а Джу хмыкнула. Проконтролировать Сигизмунда? Мне? Ну ты, мать, совсем с ума съехала со всеми этими своими шоу. – Мрр, – ладно, уговорила. Только возвращайся целой и невредимой, хорошо? – Хорошо! – ответила я и побыстрее выскользнула за дверь, чтобы Джу меня не раскусила. Еще пару мгновений, и она бы точно почувствовала, насколько сильно я нервничаю. Через час я забралась на купол Исаакия с последней порцией туристов. Отвела чужие взгляды в сторону, подобрала длинный подол платья и перелезла через ограждение. Пожалуй, надо было делать юбку покороче… Как будто мне сегодня с утра шлейфов и оборок не хватило! Да уж. Стоит признать, опять в схватке «красота – практичность» победила первая. Так, еще несколько шагов вдоль парапета – только не смотреть вниз, только не смотреть! – завернуть за угол и устроиться в укромном закутке между строительными лесами. Вечно тут что-то улучшают, переделывают и восстанавливают… идеально для того, чтобы прятаться. Ожидая наступления ночи, сначала я прочитала все мессенджеры и ленты друзей в соцсетях – а то в последние дни совсем не было на это времени, и некоторые из приятелей даже успели написать: «Эй, куда ты пропала?» – потом достала из сумки маленький термос с чаем и бутерброд с колбасой. Откусила и зажмурилась от удовольствия. Вот почему иногда приходишь в дорогой пафосный ресторан, цены как в космосе, обслуживание такое, будто ты шейх арабский и Маргарет Тэтчер в одном лице, блюда сложные и вроде интересные… но все равно не цепляет? А тут докторская колбаса самая обычная, батон из супермаркета, чай из пакетиков… Однако вкусно до головокружения. Особенно если учесть, что с этими балами, крышами и поездками ты не ела с самого утра! Да еще и декорации подвезли – просто закачаешься. На Петербург опускалась белая ночь. Краски вмиг поблекли и выцвели, а перистые облака стали серебристо-сиреневыми, как будто по небу проехала повозка призрачного цветочника, и он растерял по дороге все звездные ирисы. Здания теперь казались вырезанными из белой бумаги силуэтами. На них то тут, то там загорались янтарные ожерелья окон. Изредка сильный порыв ветра приносил мне обрывки разговоров и смех снизу, с тротуаров и набережных. В начале июля Петербург не засыпает на ночь. Наоборот. Город просыпается, а мафия… – Доброй ночи. – Вадим подкрался пугающе незаметно. В своей уже привычной манере. В руках у него была большая сумка, из которой выглядывали листья фикуса. Я вздрогнула и уронила бутерброд. И почему-то ужасно расстроилась. Хотя расстраиваться надо было бы по совсем другому поводу. Отряхнула пальцы от крошек и поднялась на ноги. Сдержанно кивнула, пытаясь не показать волнения. – Доброй. – Скажите, Евгения, вы всегда назначаете встречи в таких… ммм, необычных местах?