Я закусила губу. Пока еще не поздно отговориться, свести все к шутке, соврать… – Мне кажется, что вы хотите меня убить. Я хочу знать, зачем вам это понадобилось. Глава 1, в которой мы едем вместо того, чтобы лететь С самого утра я проводила раскопки в шкафу. Уже успела добраться до третьего культурного слоя: вещей, о существовании которых еще помнишь, но уже смутно, смутно. Нет, я точно знала, что оно должно быть здесь! Такое потрясающее, зеленое и в цветочек, а еще к нему салатовые босоножки с бантиками… Ааа! Да куда ж они подевались! – Женечка, – крикнули мне из коридора. – Ты знаешь, что Жучка снова жует бегонию? – На здоровье, – буркнула я, остервенело закапываясь в джинсовые дебри. Та-а-ак, синие джинсы, еще одни синие, темно-синие с начесом, черные… О домовой! О божество этого шкафа! Ну дай же мне знак! Где мои летние шорты? Где мои художественно рваные сиреневые штаны? Тут рядом кто-то весело засопел. – Явился не запылился, – пробормотала я. – А раньше где был? – Вообще-то запылился, – несколько обиженно ответил домовой и показательно чихнул. – В гости ходил. – Нашел время. – А вчера собрать вещи нельзя было? Я возмущенно фыркнула. Как известно, заранее собираются слабаки. Истинные леди делают это в день отъезда, устраивая хаос и разрушение. – Жень, с кем ты там разговариваешь? – Сама с собой! – крикнула я в ответ, нащупала что-то похожее на шорты, рванулась на волю раз, другой и вывалилась из шкафа с победным воплем. Сверху упало еще две вешалки, три зимние куртки и пакет с отверженными вещами. Это те, которые давно пора отдать, но жалко, вот они регулярно и валятся всем на голову. – Ого! – На пороге комнаты появилась Лара и застыла с выражением легкого ужаса на лице. – А… а ты что, на экзамен не идешь? Или… Лара – это моя соседка по квартире. Она страшная зануда. Вечно копается в себе, думает, как бы поступить как правильно, если хочется поступать как хочется, не любит веселого движняка и принципиально не замечает ничего, что противоречит ее картине мира. То есть понятия не имеет, что в шкафу у меня живет домовой, что две наши кошки – настоящие волшебные фамильяры, а я умею летать на метле. Нет, Ларе все это не важно. А вот какой-то дурацкий экзамен – это важно. – Ой-ой, – я притворилась, что расстроилась. – Слушай, реально забыла. Думала, что он был вчера. – Как он мог быть вчера, если ты на него не ходила? – А вчера я думала, что он сегодня! – Женька! Ты мне зачем зубы заговариваешь? – подозрительно прищурилась Лара. – Чтобы они у тебя не болели! – Так они и не болят… – Это как раз потому, что я их заговариваю! – Тьфу! С тобой невозможно… Все, все так говорят. Что со мной невозможно серьезно разговаривать. Как будто «серьезно» – это какая-то высшая ценность. Как будто ее надо холить, лелеять, укладывать спать, уютно подтыкать одеялко и поить теплым молочком. Бррр. Уж лучше я домовому молочка налью. Он теплый, смешной и мило сопит. А «серьезно» как-нибудь без меня обойдется. – Слушай, – я показательно тоскливо посмотрела на несобранный рюкзак. – Можешь сказать преподу, что я заболела и сдам когда-нибудь потом? Ну, пожа-а-а-алуйста… – Когда это «потом»? – Когда вернусь из Питера. – Так и сказать, что ты заболела и поехала туда лечиться? – Ну, Ла-а-а-ар… – Ладно, придумаю что-нибудь, – вздохнула она. – Ты действительно едешь в Питер? – Угу. Скоропостижно. То есть внезапно. К сестре. Нет, ежу понятно, что Лара обиделась. Мы обычно предупреждаем друг друга о своих планах заранее. От них же зависит вся эта дурацкая рутина… кто за свет заплатит, кто за воду, чья очередь уборку делать в эту пятницу… Чур, не моя! Но вчера Лара пришла поздно, а позавчера не до того было, а позапозавчера как раз позвонила сестра. И зашла с козырей… Тут Лара еще раз скептически окинула взглядом разгром, царящий в моей комнате, и спросила: – Надолго? – Недели на две. Или на месяц. Как повезет… – я задумалась. – Ну, или всего на пару дней, а потом вернусь с позором. Это если не найдем общего языка с Сигизмундом. – Сигизмунд – тот, который свежий муж твоей сестры? У него настолько тяжелый характер? – Нет, – от этого предположения мне стало так смешно, что я даже икать начала. – Нет, ты что. Сигизмунд – это кот. – Представляешь, – два дня назад моя сестра чуть не плакала в трубку. – Эта авиакомпания не разрешает брать домашних животных в салон. Причем, когда мы покупали билеты, я специально смотрела правила… Специально! – И что? – И они их обновили! Неделю назад! – Вот гады, – сочувственно вздохнула я. – В багажном отсеке ты его, конечно, не решишься везти… – В багажном отсеке? Трансатлантическим рейсом?! – Тихо-тихо. Это было не предложение передумать, а констатация факта. А поменять билеты? – Ни одного подходящего варианта! Я уже обыскалась. Мы ж и так летим с двумя пересадками: сначала в Мадриде, потом в Сантьяго. И впритык успеваем на острова… На даты раньше билетов нет. Позже… Никто нас ждать не будет. Это последний тур в сезоне. – Да уж, – я посмотрела в потолок, вздохнула и пошла на кухню варить кофе, придерживая телефон плечом. – Твои разумные подружки небось сейчас обязательно бы заявили: «Вот видишь, сама судьба намекает, что Галапагосские острова – не лучшее место для свадебного путешествия. Все эти ужасные гигантские черепахи, дайвинг со скатами, лавовые туннели… Может, лучше в Париж?» – Поэтому я звоню не им, а тебе. – Логично. – Придется все отменять. Переносить на осень. Или на зиму. Или неизвестно на когда. Артем и так чудом выкроил две недели на работе, а теперь не знаю… – А что говорит сам Сигизмунд? – Да как обычно! «Мяу» – и смотрит на меня так, будто все уже устроил наилучшим образом и можно ни о чем не волноваться. Предлагать оставить кота одного в квартире я не стала. Даже с условием, что кто-нибудь будет каждый день заходить, кормить его и чесать за ухом. Я точно знала, что Инна не согласится. Во-первых, там такой характер, что можно прийти с кормом, а уйти с боевыми ранениями. Во-вторых, месяц назад, когда они только въехали в новую квартиру, в один прекрасный, то есть ужасный, день на Сигизмунда свалилась гардина вместе с карнизом, и вечером Инну встретил очень злой, но непобежденный котэ с ушибленной лапой. Гардину он распустил просто на лоскутки. Неизвестно, чего там было больше: злосчастной случайности или желания покататься на занавеске, но факт остается фактом. Теперь сестра боялась оставлять Сигизмунда одного надолго. Кажется, пришла пора нам познакомиться поближе. – Помнишь, я говорила тебе, что Питер – серая громадина на болотах и непонятно, как там вообще живут люди? – спросила я, наливая себе кофе и шаря по полкам в поисках печенья. – Было дело. – И что в туристический сезон там вообще сумасшествие, и на Невском хуже, чем в метро в час пик? – Угу. – И что никогда-никогдашечки не пойму эту тему с Северной Венецией, когда есть в мире Венеция нормальная? – Ты к чему клонишь? – Придется мне ехать к тебе и искать подтверждения всему этому. Буду мучиться бессонницей в белые ночи, шипеть на туристов и страдать. Ужасно страдать. – Жень… ты серьезно? – Серьезнее некуда. К тому же у меня есть пропуск. – Какой пропуск?