А я закусила губу и показала глазами на Иннокентия. И еще бровями немножечко. Вот он, мол. Тот самый фетишист. Вор футболок. А вы, мол, не верили. Ангелина молча развернулась и вышла из комнаты. Игорь проводил ее взглядом, дождался момента, когда дверь закрылась, и медленно убрал ногу с клубочка. Тот снова покатился, набирая скорость, и в воздухе послышался тошнотворный, не в такт, не в лад, перезвон ржавых струн. – Вам память моя… зачем? – сделала я еще попытку потянуть время. Говорить было очень тяжело. Но надо. «Никогда не сдавайся!», как говорит полусъеденная лягушка в известном меме с цаплей. Вот и я как она. – Убили бы и… не парились. – Что мы, злодеи, что ли, – вздохнул Игорь. – Мы ж не калечим, а лечим. – Ага, особенно на крыше… это было заметно. Если б я упала… – Но ведь не упала же? – Нет, я… Мне помогли. – Кто же? – заинтересовался Иннокентий. – Кто же тебе помог? Расскажи-ка папочке. – Не… не расскажу. – Я еще, между прочим, серьезно спрашивать не начинал. Он наклонился ко мне, взял за подбородок и потянул к себе. – Просто так расскажешь или после внушения? Щелкнул пальцами, и одна из веточек ловца поползла по моей щеке, направляясь к глазу. Лицо Иннокентия было совсем близко. Мерзкое, круглое, жирно блестящее блинообразное лицо. Оно так и просило кирпича. Но его я почему-то забыла положить в декольте платья. А жаль. Иннокентий будто прочитал мои мысли и, довольно хрюкнув, схватил за коленку: – Что, страшно? Дрожишь? Правильно дрожишь, сейчас мы… И тут раздался громкий «шмяк». Иннокентий выпучил глаза и начал медленно сползать на пол, цепляясь за меня потными руками. За плечо, за волосы – больно-то как! – за складки на платье, за веточки ловца, отрывая их от кожи… Дышать стало легче, удавка на шее вмиг ослабла – Иннокентий рухнул у моих ног, попутно отцепив один зловредный артефакт и преградив дорогу второму. Клубочек докатился до неожиданного препятствия и начал бестолково тыкаться в бок Иннокентия и раскачиваться, будто раздумывал, как бы его обойти. Я почувствовала, как силы и сознание перестали утекать из меня, но слабость все равно прижимала к стулу. Не встать, не дернуться. На полу рядом с Иннокентием лежала книга русских народных сказок. В основательном таком твердом переплете с немного помятым корешком. Явно подарочное издание. Игорь развернулся к двери и натурально зарычал: – А ну пошла отсюда! И куда только делся его неизменно корректный и усталый тон? – Руки от нее убрали, скоты! – рявкнула в ответ Ангелина. – Устроили тут харассмент, кобелины! И, уперев кулаки в бедра, она храбро двинулась на Игоря: – Убирайся вон! – А то что? – усмехнулся он, чуть успокоившись. – Продемонстрируешь женскую солидарность? Пост про меня в соцсети накатаешь, чтобы общественность осудила? Он потянулся к пиджаку на спинке стула, и я до боли ясно поняла, что там может быть что угодно. Пистолет, кастет, какая-нибудь магическая дрянь… И надо было срочно спасать Ангелину. Еще немного, и… Я открыла рот и заорала. Не настолько громко, чтобы лопнула лампочка на потолке, но достаточно, чтобы Игорь замер на пару мгновений, не дотянувшись до пиджака. Не переставая орать, я зажмурилась, остановила время и кинулась к столу. Точнее, кинула себя последним магическим усилием, которое сумела извлечь откуда-то с самого дна души. Силу и траекторию, естественно, не рассчитала, налетела боком на край стола так сильно, что дыхание перехватило, и запищала от боли. – Евгения! – меня тут же заботливо подхватили под локоть. – Осторожно! У тебя снова кровь и… – Спасибо, – выдохнула я, выпрямилась, ухватила со стола вазу и швырнула ее в лицо Игорю. Вот так просто. Без магии-шмагии. Вся женская мощь потенциально битой посуды против харассмента. Ваза из Икеи начинает и выигрывает всухую. Игорь попытался увернуться, качнулся в сторону и получил по плечу. Так сильно, что его развернуло и уложило на пол рядом с Иннокентием. – Больно? – Ангелина осторожно коснулась моего бока. Ох, как мне было больно. До звездочек перед глазами. Но сначала надо было закончить дело, а то не прошло и десяти секунд, как эти гады зашевелились и начали подниматься. Я панически заозиралась по сторонам, но еще одной вазы нигде не было. Что делать-то? Запереть их тут и бежать за помощью? Нет, можно было бы и позвонить, если бы кто-то невероятно умный не оставил сумочку с телефоном наверху! – Ангелина… Наберите Вадима, – говорить было больно до тошноты. Но надо. – Он разберется тут, и… Игорь и Иннокентий, как двое из ларца, разом вскочили на ноги и повернулись к нам. Потрепанные, злые, ужасно смешные… если не знать, что у них прячется за душой. Героические охотники на ведьм, адепты мировой справедливости. А потом переглянулись и… бросились бежать к двери, выбив телефон из рук Ангелины! Тот влетел в стену, жалобно клацнул и развалился на две части. – Черт! – я рванулась следом. – Эй! – крикнула Ангелина, но я уже пронеслась между книжными стеллажами и вылетела на Невский. Враги улепетывали со всех ног в сторону Мойки. Мысль о том, что они могут удрать и остаться безнаказанными, настолько меня разозлила, что где-то квартал я летела, как на крыльях. А потом споткнулась, не разойдясь с каким-то особенно корпулентным и неуклюжим туристом. Но меня поймали и удержали на ногах. – Здорово… бегаешь! – похвалила Ангелина. – Спа… сибо! – ответила я, и мы понеслись дальше бок о бок, демонстрируя женскую солидарность во всей красе. И не задумываясь о том, что делать, если мы врагов загоним в какую-нибудь подворотню, а там наткнемся на пару десятков их сообщников. Охотничий азарт и все такое… Но на набережной Мойки они свернули вправо и запрыгнули в неприметный серый фургончик. Тут же взревел мотор, и он начал уходить прочь. – Нет! – заорала я, резким движением выбросила руку вперед и потянула ее на себя, сжав кулак. Представив, что хватаю фургон за шкирку. – Уфф! – Ангелина обалдела и захлопала глазами, как будто увидела привидение. – Это что за… Двое из ларца свернули вправо и запрыгнули в неприметный серый фургончик. Тут же взревел мотор, и он начал уходить прочь. Только теперь мы совсем чуть-чуть не успели добежать… – Стоп! – Я снова потянулась к фургону. Повернулась к Ангелине: – Это я не даю им уйти, чтобы помощь ус… Иннокентий хлопнул дверью фургона за миг до того, как я ухватила его за плечо. Пальцы скользнули по ткани, я потеряла равновесие и чуть не покатилась кубарем под колеса. Мотор взревел, и фургон начал уходить прочь. Только вот сил на то, чтобы остановить его еще раз, у меня не осталось. Никаких не осталось. Казалось, что навсегда. Я всхлипнула от бессилия. И тут же упитанная белая крылатая молния с разгона врезалась в стекло фургона со стороны водителя. Послышался звон, дикие вопли, грузовичок пошел юзом и поцеловался с ближайшим фонарным столбом. – Карлос! – завопила я и почувствовала, что сейчас упаду в обморок. От восторга и от беспокойства за отважную чайку. Как приличная барышня в конце особенно напряженной главы любовного романа. Жаль только, что не на руки разлюбезному другу… Сзади послышался злой голос: – Только вот падать не надо. Я тебя ловить регулярно не подписывалась. Алла, казалось, совсем не запыхалась. Так, немножечко порозовела щеками. Я шагнула к ней, обняла, уткнулась носом в плечо и заревела от избытка чувств. – Ну, ну… – Ши осторожно похлопала меня по спине. – Хватит раскисать. Лучше обернись, а то интересное пропустишь. Я обернулась. В качестве интересного предлагался Вадим, который уже возвышался рядом с раскуроченным фургоном, вздернув бесчувственных Игоря и Иннокентия за шиворот над землей – в каждой руке по злодею, – и победно улыбался. Рядом с ним на мостовой, чуть покачиваясь, стоял отважный Карлос. – Вау, – прошептала Ангелина, и я затрудняюсь определить, чего в ее голосе было больше – восторга или ужаса. Глава 17, в которой все получают по заслугам, но не всегда именно то, что ожидали Барби и Александр танцевали. Сначала они абсолютно самозабвенно импровизировали под выступление Royal Crown Review, подбирая ритм, приноравливаясь к правильному линди-хопу, такому, каким он был десятилетия назад, узнавая друг друга без слов. Никаких «расскажи немного о себе». Никаких неловких пауз или попыток подобрать нужные слова. Они просто держались за руки и улыбались друг другу так, что после первого же танца у меня за спиной нарисовался Вадим и шепнул трагическим шепотом: – Я тут вспомнил танцевальный конкурс. Проанализировал его. И да. Ты выиграла. Спина моего крокодила к твоим услугам. Как выразился-то, а. Я чуть не поперхнулась льдинкой из коктейля от смеха.