Эйвери Костер выглядит точно так же, как в моей памяти: красивая, собранная, но без холодности и отстраненности. Одета просто, но очень дорого: легкий кремовый свитер, укороченные сизые джинсы, бледно-розовые сабо, которые, несмотря на то, где она прямо сейчас стоит, выглядят так, будто ни разу не коснулись улиц Нью-Йорка. Либо она сюда телепортировалась, либо заключила сделку с дьяволом, продав ему свою смертную душу. Рид немного кашляет, и все мы делаем шаг вперед, будто разом согласились, что на встрече взглядами не остановимся. – Мэг, ты помнишь Эйвери, – произносит Рид. Я молчу. И не киваю, даже не улыбаюсь. Я в полном шоке, будто оказалась в другом измерении. В этом измерении подол платья пачкается от грязных тротуаров, ты не можешь вспомнить, когда мыла голову, а еще тут есть набитый калориями десерт «Соленый пупсик», который стекает по твоей левой руке именно в тот момент, когда ты – в городе с почти двухмиллионным населением! – внезапно сталкиваешься с бывшей невестой своего любовника. И имя этому измерению – дерьмо. – Привет, – мямлю я, радуясь хотя бы возвращению дара речи. – Конечно, я помню. Привет. Увы, дар не самый могущественный. – Мэг, – вежливо произносит Эйвери, то и дело поглядывая на мой рожок. – Очень приятно снова встретиться. Ее слова звучат вовсе не сухо или фальшиво. Они звучат… мило. Как будто она совсем не против случайной встречи с Ридом. И случайной встречи с ним, гуляющим со мной, женщиной, которая сделала дизайн на ее свадьбу, их свадьбу. Как будто ничего этого не было. Если первые секунды она была удивлена или ей было неловко, то сейчас это абсолютно испарилось. – Ой! Ой, и мне тоже. Тоже очень приятно увидеться. – Как ваш бизнес? – Отлично. Спасибо. Она искренне одобрительно кивает и улыбается. – Это прекрасно. Многие мои знакомые расстроились, что вы оставили оформление свадебной полиграфии до их памятных событий. Пожалуйста, напишите мне, если вернетесь к этому. Я удивленно моргаю, чувствуя, как щекочет кожу очередная струйка мороженого между пальцев. Шок от встречи прошел, и мне гораздо легче. А еще я вспомнила кое-что. Ситуация неловкая, но не смертельная. Эйвери мне нравится. Она нравилась мне как клиент. Сейчас у меня нет причин ни чувствовать к ней симпатию, ни кидаться на нее с враждебностью, которую стараюсь подавить в себе, если вдруг ситуация станет напряженной. – Обязательно напишу. – Но глубоко внутри знаю, что не напишу. Я больше не занимаюсь свадьбами. Я знаю, насколько хороши наброски, которые собираюсь представить. Спинным мозгом чувствую, что я на пороге чего-то нового. Эйвери поворачивает голову к Риду. – Я думала, почему ты не в офисе, – говорит она дружелюбно. – Заехала повидаться с отцом. Возникает долгое молчание, и я наконец поднимаю взгляд на Рида. Не знаю, что я ожидала увидеть – версию того отсутствующего выражения на лице, которое выдает его неловкость с головой. Или же он выглядит как она: дружелюбно и расслабленно – как выглядит половина разошедшихся мирно и по взаимному согласию пар, как сказал Рид. Я не ожидала, что он будет таким… таким разбитым. В животе у меня все сжимается. Глаза мечутся по тротуару, в отчаянии ища мусорный бак, чтобы избавиться от этого «Соленого пупсика». Возможно, это было мое последнее мороженое в жизни. Рид все еще смотрит на Эйвери, как на призрака. Красивейшего, сильнейшего призрака. Он моргает, снова прокашливается. – Я вышел поужинать, – отвечает он, будто он должен перед ней оправдываться. Она улыбается. – Тебе это полезно. Ты никогда не умел соблюдать баланс между работой и личной жизнью. «Да и сейчас не умеет!» – хочу сказать я, но, конечно, это нелепо. Это не ярмарка невест Рида. Я молча сжимаю свой рожок. Никогда еще не чувствовала себя более неуместно, что, учитывая мою биографию, не шутки. – И сейчас не умею, – отвечает он мрачно. Эйвери закатывает глаза. – Это все папа. Он так на тебя влияет. Кадык Рида подскакивает при сглатывании. – Да, – только и произносит он. Эйвери как ни в чем не бывало смотрит то на меня, то на него. – Здорово было встретить вас обоих, – говорит она, ступая к бордюру, где ее ждет темный седан, который я только что заметила. Она уже наполовину скрылась за открытой для нее дверью, как Рид смог наконец выдавить из себя пару слов: – Да, – повторяет он. – И на тебя тоже. Когда машина отъезжает, я делаю шаг в сторону, заметив наконец урну, куда можно выбросить этот проклятый рожок. Тянусь в сумку за санитайзером, чтобы вытереть липкую измазанную руку. «Дай ему пару минут», – говорю я себе. – Конечно, ему неловко. Они же собирались пожениться, в конце концов. Вспоминаю болезненные слова Сибби о том, что далеко не все надо превращать в скандал. Может, сейчас не надо давить. Просто дам ему время. – Мэг, – говорит он, подходя ко мне. Я зачем-то выкидываю пузырек санитайзера, который ни фига не сделал, только сильнее размазал растаявшее мороженое по моей руке. Я широко и лживо ему улыбаюсь. Я уже забыла, как это делать, улыбка вышла странная и похожа скорее на гримасу. Он даже не притворяется и выглядит не менее шокированным и расстроенным, чем несколько минут назад. – Ты в порядке? – спрашиваю я. – Да, все хорошо. – Как и в случае с моей улыбкой, верится с трудом. – Просто не ожидал увидеть ее здесь. – Ну, – оживленно отвечаю я. – Ее отец и правда здесь работает. Он снова сглатывает. – Да. Мы уступаем дорогу прохожим. Мы занимаемся очень неподходящими вещами в очень неподходящем месте – блокируем пешеходный трафик. Хотя так приноровились избегать этого на наших прогулках. Ничего не в порядке. А больше всего Рид. – Эй, хочешь еще немного прогуляться? Ты выглядишь… – Я в порядке, – повторяет Рид. Затем мягко смотрит на меня. – У меня был шок, вот и все. Возможно, она… – Он не договаривает и одергивает закатанные рукава. Кажется, он даже рад, что край их не на запястьях, как он думал. – Она, кажется, сменила прическу. Я хмурюсь. Прическа у Эйвери точно такая же, как всегда. То есть идеальная. Впервые вижу Рида таким потерянным. Таким скрытным. Таким… нечестным. – Послушай, Рид, я уверена, это было… – Мне пора вернуться. – Он раскатывает рукава, руки очень напряженны. – Я, наверное… я уже пойду. – Да, конечно. Можем после поговорить, если хочешь. Я могу поехать к тебе, я взяла свои материалы… Застегивая манжет рубашки, он кряхтит. – Я буду поздно. – Ладно. – Несколько мгновений я стою и наблюдаю за ним. Скажет ли он что-то еще? Скажет ли: «Но да, подожди меня». Не говорит. Только: – Я позвоню. – Затем смотрит мне в глаза и в одно мгновение стирает из них всю грусть, которая там была. Теперь его взгляд ничего не выражает, будто ничего не случилось. – Вызвать тебе такси? – Нет, я… эм, доберусь. Я уже собралась идти, но тут Рид ловит меня за руку и притягивает к себе. Затем обнимает меня рукой за талию и прижимает, с каким-то отчаянием, как в ту ночь в подвале дома его родителей. Он наклоняется и шепчет мне на ухо: – Прости, – произносит он так тихо, что приходится напрячься, чтобы расслышать. – Спасибо, что приехала. Что поужинала со мной. Я слегка отстраняюсь, ладонью касаясь его щеки, и смотрю в глаза. Теперь в них все смешалось. Грусть и вина. Своими пытаюсь выразить вопрос. – Мы это обсудим, – говорит он. – Обещаю. Но мне пора возвращаться. Я киваю и улыбаюсь, чмокая его. Наверное, мне должно быть лучше от того, что он все понял. Я даю ему время. Это не скандал. Просто некомфортная тема, на которую ему сперва надо подумать в одиночестве. И он пообещал поговорить об этом. Однако, когда я все же ушла, сердце у меня тяжело и неприятно ухнуло. Чувствую, этому обещанию я совсем не могу верить. Глава 18 В пятницу днем я сижу на мягком сдвоенном сиденье у арендованного конференц-зала в огромном роскошном отеле Мидтауна. За дверями напротив девять членов креативной команды «Счастье сбывается» возвращаются на свои места после долгого обеда, перед которым у них были уже две презентации. Я приехала пятнадцать минут назад, отметилась на стойке регистрации в соответствии с инструкциями, присланными мне по электронной почте на прошлой неделе, сотрудница отеля сделала краткий звонок, и через пару минут меня встретил энергичный молодой человек Дэниел, который посвятил меня в подробности утра команды по дороге к месту ожидания. Он же заказал мне кофе, или чай, или воду, и вдобавок тонкий буклет о материнской компании «Счастье сбывается» – флоридской фирме-дистрибьюторе товаров для творчества, которая занимается производством всего – от пряжи до инструментов для скрапбукинга и изготовления бижутерии. Дэниел трижды обратился ко мне как к «мисс Макворт» и сказал, что болеет за меня, хотя мне кажется, что он то же самое говорил и двум другим художникам до меня. Я глубоко вдыхаю, стараюсь игнорировать навязчивое чувство, будто мне здесь не место и что-то не так. Надо быть уверенной в себе на сто процентов. Рядом в портфолио лежат оригиналы набросков, готовые, чтобы выложить их перед командой точно так же, как и вчера во время репетиции в моем родном уютном магазинчике. Сверху лежит планшет и адаптер, который я купила специально для сегодня, чтобы подключиться к проектору, о котором мне два дня назад по имейлу написал ассистент (не Дэниел) из «Счастье сбывается». На мне стильное платье А-силуэта из темного денима, ярко-желтый пояс, золотые браслеты и серьги-кольца. И что важнее всего, в голове я повторяю выступление – выученное и отточенное, получившее хвалебные отзывы скромной аудитории друзей из магазинчика. Но что-то не так. Уже который раз за сегодня мне хочется нарушить данное себе обещание – достать телефон и проверить сообщения. За последние два дня, со встречи на Саут-Стрит-Сипорт, я то и дело отвлекалась на это, волновалась, почти впала в зависимость. Я слишком часто пялилась на сообщения от конкретного человека, пытаясь разгадать какой-то шифр в его безликих вежливых словах: Прости, что так и не позвонил, я рано ухожу на работу и буду в офисе допоздна.