Ариадна сидела в своём кабинете на диване, закрыв лицо руками и медленно раскачиваясь из стороны в сторону. Дверь открылась без стука. Вошёл отчим, подошёл к дивану и сел рядом с ней. Почувствовав его присутствие, Ариадна медленно разжала руки и посмотрела на него абсолютно сухими глазами. – Только не говори мне, пожалуйста, что я должна жить ради детей. Моя жизнь рассыпалась как карточный домик! – Не буду, – тихо отозвался он. – Потому что жить ты должна ради себя самой. А дети и бизнес часть твоей жизни. – Я не могу! – Сможешь. Ты сильная. И нет ничего, что могло бы истощить твою силу. Она положила голову ему на плечо и тихо заплакала. А он стал гладить её по голове, как делал давным-давно, когда она прибегала к нему со своими детскими неприятностями, типа разбитой коленки или сломанной куклы. Тогда это безмерно трогало его. Ведь она бежала не к родной матери, а к нему, к отчиму. И, как ни странно, Ариадна начала успокаиваться. Подняла голову и посмотрела в лицо отчима. – Папа. – Я здесь, – отозвался он, – я всегда с тобой. – И протянул ей платок. Она промокнула заплаканное лицо и сказала уже своим прежним голосом крепко стоящей на ногах деловой женщины. – Ты прав, папа. Я смогу. – А я никогда и не сомневался в тебе, дочка, – ласково проговорил Георгий Степанович Тактолызин и почувствовал, как боль отпустила его ещё не старое и закалённое в перипетиях жизни сердце. Теперь он был уверен: жизнь Ариадны наладится. А сейчас именно это и было самым главным и для его жены Ирмы, и для него самого.