Кошка тихо мяукнула и не пошевелилась. Наконец Мирославе удалось дотянуться до животного. – Ну-ну, – сказала она, – когти прячем и не дрожим. Кошка, загипнотизированная её голосом, подчинилась. Мирослава села на ветку, засунула кошку под блузку, затянула потуже пояс и стала медленно спускаться, продолжая разговаривать с кошкой. Внизу затаили дыхание, мужчины молчали, старушка перестала плакать и не сводила глаз со спасительницы своей любимицы. А когда Мирослава спрыгнула на землю, хозяйка кошки бросилась ей на шею и снова зарыдала, теперь уже от счастья. – Тихо, тихо, – сказала Мирослава, – а то Нюся снова перепугается и убежит, – да, Нюся? – обратилась она к притихшей кошке. И кошка одарила её преданным взглядом зелёных глаз. Мирослава потёрлась щекой о мягкий кошачий бок и прошептала в самое ушко: – Спасибо, что не оцарапала. Старушка вытерла фартуком слезинку умиления, скатившуюся из её правого глаза, и, приняв из рук Мирославы свою Нюсю, крепко прижала её к груди. – Пойдёмте ко мне, – попросила она. – Хорошо, – кивнула Мирослава. – Я тут на первом этаже живу, – продолжила женщина, – меня тётя Люба зовут. – А по отчеству? – Петровна. Костина. – А я Мирослава Волгина. Костина Любовь Петровна жила со своей кошкой Нюсей на первом этаже в том же подъезде, где ещё совсем недавно обретался Гусаров. Поэтому Мирослава посчитала, что Нюсино приключение сыграло ей на руку. Едва они вошли в квартиру, как Любовь Петровна, положив Нюсю на пуфик, кинулась на кухню. Мирослава последовала за ней. Нюся тоже не пожелала оставаться в одиночестве и принялась тереться о ноги хозяйки, сначала засуетившейся у плиты, а потом заметавшейся от стола к буфету и холодильнику. Мирослава, увидев появляющиеся на столе угощения, весело проговорила: – Любовь Петровна! Мы же с вами столько за сутки не съедим! – А вы выбирайте то, что вам больше по вкусу. – Давайте оставим ватрушки и варенье, – предложила Мирослава, сразу догадавшись, что и то и другое приготовлено руками хозяйки. – Что же с вами поделаешь, – улыбнулась женщина и стала разливать по чашкам заварившийся чай. – Какой аромат! – проговорила Мирослава. – Так чай-то у меня со слоном! – гордо ответила Любовь Петровна и спросила: – А вы у нас по делу или волею случая? Мирославе очень хотелось ответить, что волей случая, но лгать без острой необходимости она не любила, поэтому честно призналась: – По делу. – И добавила: – Я детектив. – Вот оно что! – Воскликнула Любовь Петровна. – Из полиции значит. – Нет, я частный детектив. – Никак вас Катя наняла? – проявила любопытство женщина. – Нет, – Мирослава покачала головой, – другое заинтересованное лицо. – Кто, не спрашиваю, – с сожалением выдохнула Любовь Петровна, – знаем, телевизор смотрим – «тайна следствия». – Что-то в этом роде, – невольно улыбнулась Мирослава. Нюся тем временем запрыгнула детективу на руки и потянулась за ватрушкой. Мирослава отломила кусочек и на ладони протянула кошке. Та стала с удовольствием есть. – Экая ты у меня невоспитанная, – ласково укорила кошку хозяйка, – учу тебя, учу приличным манерам, а всё не впрок. Не выйдет из тебя приличной барышни. Мирослава невольно рассмеялась, кошка же действовала согласно известному принципу: а Васька слушает, да ест. – Очень вкусные у вас ватрушки, – сказала детектив. – Хотите, я вам рецепт дам? – предложила старушка. – Буду весьма благодарна, – согласилась Мирослава и сразу призналась: – Только я по части кулинарии ужасная лентяйка. – Так вам, наверное, ещё мама или бабушка пекут, лукаво проговорила старая женщина. – Увы, – грустно отозвалась Волгина, – их давно нет в живых. – Простите, – смутилась хозяйка. – Ничего. Хотя у меня есть кому печь. – И кто же это? – живо заинтересовалась Любовь Петровна. – Мой сотрудник. – Что же он, кулинар? – Вообще-то детектив, – улыбнулась Мирослава, – но кулинария его хобби. – В таком случае вам обоим повезло. – И то верно. Мирослава решила не торопить события и наслаждалась неспешным чаепитием и общением с милой старушкой и её ласковой кошкой. Любовь Петровна не выдержала сама. – Я ваша должница, – сказала она, – так что спрашивайте о том, что хотите узнать. – Любовь Петровна, насколько я знаю, Борис Аввакумович Гусаров жил в вашем подъезде. – Да, на третьем этаже они с Катенькой жили. – И как жили? Мирно? – Хорошо они жили, врать не буду. Да и как им плохо жить, если Катенька во всём мужу уступала. Сама говорила не раз, мол, как Боря захочет, так и будет. – А Борис Аввакумович ценил такую уступчивость жены? – Да как вам сказать, – пожала плечами старушка, – мужик он ведь и есть мужик. Но если вы о том, обижал ли Боря жену, то я ничего подобного не замечала. – А каким соседом был Гусаров? – Неплохим. Всегда вежливый, уважительный. Но вот если во что упрётся, то всё. Эгоистом был Борька! – неожиданно констатировала Костина. «Вот это поворот», – удивилась Мирослава. Вероятно, заметив оторопь на лице детектива, Любовь Петровна пояснила: – Ну посудите сами, была у нас детская площадка, уголок отдыха, лавочки там, кустики, клумба, так этот паразит укатал всё асфальтом. Вон полюбуйтесь, – Костина кивнула на окно, – автостоянка там теперь. Вероятно, Любовь Петровна придерживалась полной версии высказывания древнегреческого мудреца и поэта из Спарты VI в. до н. э. Хилона – «О мёртвых либо хорошо, либо ничего, кроме правды». Костина тем временем продолжала: – И ведь многие были недовольны, так нет, языки спрятали в одно место и молчок! Только Михаил Петрович за всех бился. Так что вы думаете? – обратилась она к Мирославе. – Что? – Шахматов ведь и наткнулся на убитого Гусарова. – Как это случилось? – Да очень просто! Михаил Петрович каждый день выводит своего Тотошу с утра пораньше на прогулку. Так вот Тотоша и нашёл его! – Интересное стечение обстоятельств. – И не говорите, – согласилась Костина, – пути Господни неисповедимы. – И полиции стало известно о конфликте Гусарова и Шахматова? – Тут же! У кого-то вода в одном месте не держится, – с нескрываемым осуждением проговорила старушка.