— Да незадолго до вашего приезда, — сказала старуха. — Даже дверь не закрыл, разгильдяй. Ключи в замке оставил, да так и убежал. А разве ж так можно? Кругом и воры, и грабители. Обчистят Светку, а кто ущерб возмещать будет? Не ее же хахаль приходящий. — А вы точно видели, что это он забыл ключи в замке? — Ну а больше никого не было, — ответила старуха. — И где же в таком случае теперь эти ключи? — удивились подруги, которые четко помнили, что дверь квартиры Ангелины они тщательно осматривали и никаких ключей там не было. — А я дверь закрыла и ключи с собой забрала, у себя в квартире и спрятала, — спокойно ответила бабка. — Решила, что вечером их Светке отдам. Так мне спокойней будет, чем ключи на целый день в замочной скважине оставлять, а мне за дверью следи, как бы не пролез кто из воришек. — Не похоже это на Павла, — задумчиво сказал дед. — Он мужик аккуратный. Ты чего мне не рассказала про ключи-то? — А что? — нахмурилась старуха. — Что рассказывать-то? Твое какое дело? Не стоило ей говорить эту фразу. Если до сего момента старику и в самом деле не было ровным счетом никакого дела до соседских ключей, то после слов жены он просто почувствовал себя обязанным разобраться в этом деле и показать, кто именно в семье носит штаны. И нечего бабе за него решать, что важно, а что нет. — Дай ключи! — раскомандовался дед. — Ишь, глупая курица! — Да в чем дело? — тоже рассердилась жена. — А ни в чем! Дай ключи, и все тут! Пойду посмотрю, не случилось ли чего у Светки. Странно как-то Павел себя вел. Вот и пойду посмотрю, все ли там в порядке. И, изъяв у не нашедшей что возразить жены ключи, он двинулся к дверям квартиры Ангелины. Подруги и старуха двинулись за ним следом. Но, поднеся ключ к замочной скважине, старик вдруг заколебался. — А может, и ничего? — нерешительно пробормотал он. — Может быть, все в порядке? — Конечно, все в порядке! — воскликнула старуха. — Чего бы там случиться могло, если с того момента, как Светкин хахаль пришел, и до того, как я увидела, что он забыл ключи в двери, времени прошло всего ничего. — А сколько примерно прошло времени? — спросила Мариша у старухи, и все замерли в ожидании ее ответа, словно это могло пролить какой-то свет на странное поведение Павла. — Минут двадцать, — сказала старуха. — Я же не сразу пошла к квартире Светки. Просто мусор выносить пошла и увидела, что дверь у нее открыта. — А может быть, Павел еще там? — спросила Инна. — И вы его просто заперли в квартире? — Скажете тоже! — обиделась на Инну старуха. — Я перед тем, как дверь запереть, крикнула. — Крикнула, — передразнил ее дед. — Знаю я, как ты кричишь. Небось пискнула, как цыпленок. А если Павел в душе был, так он тебя и не услышал. — Хорошо я крикнула, — обиделась на мужа старуха. — Что ты выдумываешь. Нет там никого. Иди обратно. Говорю тебе, нет там никого! — А вот в этом мы сейчас и убедимся, — сказал дед, который, как уже поняли подруги, по примеру многих других мужчин обожал все делать по-своему и обязательно наперекор жене. В конце концов под неумолчное ворчание старухи дверь в квартиру Ангелины открыли, и дед первым переступил порог. — Вы свидетелями будете, — сказала он жене и подругам. — Чтобы потом чего не вышло. — Вечно ты влезешь не в свое дело, а потом я отдувайся, — возразила ему жена. — Цыц ты! — рассердился старик. — Посмотри, какой беспорядок в прихожей! На что это похоже, стол перевернут, все вещи из шкафа вывалены. — Безобразие! — поддержала его старуха. — Неужели Павел успел так нашкодить за несколько минут, пока был в квартире? — Хм! — сказали подруги, которые тоже осматривались кругом, и нравилось им все увиденное чем дальше, тем меньше и меньше. Действительно вся легкая мебель была перевернута. Вещи из шкафов выброшены, а створки распахнуты настежь, и с них свисали различные вещи — свитера, брюки и шарфы. Когда Мариша была в квартире Ангелины в прошлый раз, то обратила внимание на безукоризненный порядок. Нигде ни пылинки, все вещи разложены по своим местам. Даже для обуви предусмотрен специальный шкафчик. И на душе у подруг стало тревожно. Они переглянулись и покачали головами. — Что же тут творится? — удивленно произнес тем временем старик. — Смотрите, вроде кровь. И он указал на небольшие капли, которые темнели на светлом линолеуме прихожей. Мариша нагнулась, дотронулась до пятна и подняла испачканные пальцы. — Точно — кровь! — пораженно выдохнула она. — И еще свежая. — Какой ужас! — воскликнула бабка. — Что тут произошло! Нужно вызывать милицию! Срочно! — Погоди ты с милицией, — с досадой отозвался супруг. — Нужно сначала точно выяснить, что творится во всей квартире. И они вчетвером прошли дальше. В детской тоже был беспорядок, но меньше, чем в прихожей. А вот во второй комнате все было перевернуто, и вдобавок постельное белье в некоторых местах перепачкано красновато-бурыми пятнами в разводах. Словно кто-то недавно вытирал окровавленные руки о простыню. — Неужели тоже кровь! — с ужасом прошептала старуха. — М-да, — пробормотал дед. — Кажется, и в самом деле придется вызывать милицию. Пока сосед ходил вызывать милицию, подруги обследовали кухню, ванную и туалет. В двух последних комнатах они не обнаружили ничего подозрительного, разве что тот же беспорядок. Грязное белье, приготовленное для стирки, из корзины было выкинуто, туалетная бумага раскручена, а стиральными порошками усыпана вся ванная, тут же валялись пустые пакеты из-под этих самых стиральных порошков. Зато в кухне подруги наткнулись на нож, который валялся на столе. Его лезвие было перепачкано кровью. — Смотри, — прошептала Мариша. — Вижу, — шепотом ответила ей Инна. — Похоже, орудие преступления. И подруги у уставились на нож. На вид самый обычный нож для резки мяса. Но вот куска мяса, кровью от которого мог быть испачкан нож, пол в квартире и белье в спальне, подруги не нашли, хотя заглянули и в холодильник, и в мусорное ведро. Никаких следов вырезки или филейной части… — Остается предположить, что ножом кого-то порезали, и этот «кто-то» нашел в себе силы уйти отсюда, — заключила Мариша. — Нам бы и самим нужно убраться отсюда, — задумчиво проговорила Инна. — Нет, — отрезала Мариша. — Нам нужно послушать, что старики расскажут ментам. Да и вообще, может быть, порезали вовсе не Ангелину. И она скоро вернется домой. Нужно подождать ее. — Если не Ангелину, то кого же? — спросила Инна. — Не Павла ведь? Если бы его поранили, то соседка бы заметила. И подруги отправились к старухе. Бабка пила валерьянку и причитала, что ей на старости лет такое испытание не по силам. — Скажите, а вы видели, как Павел вышел из квартиры? — спросила у нее Инна. — Не совсем, — покачала головой бабка. — Если быть точной, то я видела, как он входил к Светке, слышала, как хлопнула дверь квартиры, и слышала, как он садился в лифт. — А сколько времени он провел в квартире? — Да всего несколько минут, совсем мало, — ответила бабка. — Но точно не скажу, не запоминала. Откуда же я могла знать, что тут такое будет? Я и в квартиру-то, когда ключи забирала, не заходила. Крикнула с порога — и все. Ох грехи наши тяжкие. И за что мне все это? Не слушая причитаний старухи, подруги отправились на площадку и тщательно ее исследовали на предмет пятен крови. И хотя пол там был далеким от стерильности, подругам обнаружить на нем пятен крови не удалось. — Значит, ранен был не Павел, — сказала Мариша. — Но и натворить такое в квартире Ангелины, да еще умудриться пырнуть ее ножом и спрятать тело он за несколько минут не успел бы. — Выходит, он зашел в квартиру Ангелины, увидел все то, что увидели мы, и бросился бежать, — сказала Инна. — Да, причем увиденное так его напугало, что он даже забыл ключи в дверях, что на него совсем не похоже, — уточнила Мариша. — Интересно, а куда он помчался? — спросила Инна. Мариша пожала плечами. И они дружно схватились за мобильники, чтобы позвонить Юльке домой. Первой дозвонилась Инна. К телефону подошел Павел, голос у него был жутко злой, так что Инна даже не стала с ним разговаривать. — Павел уже у себя дома, — сказала она Марише. — А Ангелины нет. И где она или ее тело, пока неизвестно. Но у нас есть предсмертное письмо Ангелины. — О господи! — простонала Мариша. — Оно же не у нас, а у Юльки. Интересно, догадается она отдать его Павлу? Юля отдать письмо Павлу догадалась. И сделала это очень ловко. Когда ее муж с диким выражением глаз ворвался в дом, Юлька как раз закончила заклеивать письмо моментальным клеем и вообще придавать ему приличный вид и только-только опустила его обратно в почтовый ящик. Услышав шаги возвращающегося мужа, Юлька принялась делать вид, что занимается уборкой муки со стола после лепки вареников. На самом деле вареники Юлька купила в магазине, но ко времени возвращения Павла вареники уже сварились и стояли на столе, обильно политые сметаной. Но Павел на вареники даже внимания не обратил. Расшвыряв газеты по всему холлу, он выудил письмо, только что подклеенное Юлькой и, разорвав конверт, принялся жадно его читать. По мере того как он читал, краска с его и без того бледного лица сходила. — Что с тобой, пупсик? — встревожилась Юлька, когда супруг приобрел равномерно зеленовато-серую окраску. — Что-то случилось? Павел на ее вопрос не отреагировал, молча таращась перед собой и зеленея все сильней. Потом он подошел к плите и сжег письмо. Юлька в душе поздравила себя с тем, что догадалась снять копию, которая хранилась в надежном месте, там же, где и ее старый мобильник. То есть под матрасом супругов. — Ты будешь вареники? — поинтересовалась Юлька у Павла. — Твои любимые, с творогом и вишней. Тот перевел на жену затуманенный взгляд и молча помотал головой. Это Юльку удивило. За все время их супружества это был первый раз, когда Павел отказывался от еды. И Юлька поняла, что письмо чем-то очень напугало Павла, раз он даже от своих любимых вареников отказывается. — Юля, — наконец произнес Павел. — Нам придется уехать. — Уехать? — удивилась Юлька. — Но куда? На море, как ты и хотел? Павел даже не обратил внимание на это «ты», хотя обычно всякое отделение супругов друг от друга его бесило. — На море уже не успеем, — пробормотал он. — Придется поближе. Но ничего, у меня есть одно надежное место. Нас там сам черт не найдет. Но тут он внезапно помрачнел. — Черт! — сказал он. — Совсем забыл о девчонке. Ее же кто-то должен забрать из садика.