— Но в письме Алина пишет, что Павел ее очень ревновал, — сказала Инна. — Буквально к каждому столбу. И закатывал ей такие скандалы, что Алине жизнь стала немила. Она пишет, что он запирал ее дома, не выпускал на улицу одну и даже бил. Не просто бил, а избивал. Так, что она неделями сама на улицу показаться стеснялась, чтобы соседи синяки не увидели. Скажите, ваш сын вообще психически нормальный? — Мой сын совершенно нормальный! — сердито ответила Тамара Сергеевна. — А что касается того, что он ее бил… Так что же… Муж имеет право немного поучить свою жену. На то он и муж. После этих слов милой бабули у Инны отвисла челюсть. — Вы ведь женщина! — воскликнула она, когда обрела дар речи. — Как же вы можете говорить такие вещи? А если бы вас избивал ваш муж? Вы бы тоже считали, что он имеет право? — Я не лезу в отношения моего сына и его женщин! — раздраженно ответила Тамара Сергеевна. — Откуда я знаю, что у них там происходило? — Но вы, надеюсь, понимаете, что это письмо Алины я могу отнести в милицию? — спросила Инна. — И там поведением вашего сына должны заинтересоваться. Особенно, если деятельность милиции немного стимулировать звонком нужному человеку, а также оплатой сверхурочной работы оперуполномоченного, к которому и попадет посмертное письмо Алины. И у вашего сыночка могут возникнуть крупные неприятности. Потому что такую статью Уголовного кодекса, как доведение до самоубийства, никто не отменял. Тут Инна слегка приврала. Она понятия не имела, существует ли такая статья. А если существует, то чем она может грозить Павлу. Но ее слова сработали. Защитный барьер, который тщательно воздвигала вокруг себя Тамара Сергеевна, рухнул, женщина опустилась на табуретку и жалобно посмотрела на Инну. — Вы пришли меня шантажировать? — спросила она. — Но вы же сами видите, у меня ничего нет. Мы с Андрюшей живем на мою пенсию и те деньги, которые получаем, сдавая квартиру, которая осталась ему от матери. — А ваш сын? — спросила Инна. — Он вам что, не помогает? — Он оставил Андрею квартиру его матери, — повторила Тамара Сергеевна. — Но квартира и так принадлежит мальчику! — возмутилась Инна. — При чем тут Павел? При чем тут оставил — не оставил? — Сначала, после смерти своей первой жены Сони, Павел так переживал, что даже хотел продать Сонину квартиру, — тихо ответила Тамара Сергеевна. — Он говорил: что ему невыносима мысль, что квартира осталась, а Сони с нами больше нет. Но я упросила его оставить квартиру своему сыну. Мы сдаем ее, и эти деньги Павел отдает сыну. — Эти деньги без всякого принадлежат Андрюше! — гневно возразила Инна. — И Павел тут совершенно ни при чем! Я так и думала, что он вам ничем не помогает! — Он оставил квартиру Андрюше, — тупо, словно автомат, повторила Тамара Сергеевна. — И Павел отдает мне все деньги, которые мы получаем, сдавая ее, до копейки. «Какое благородство!» — возмутилась про себя Инна, начиная уже откровенно ненавидеть Павла за его отношение к самым близким ему людям — матери и сыну. Но ее чувства в данном случае не играли никакой роли. Инне нужно было вытрясти из Тамары Сергеевны как можно больше информации о Павле. А для этого требовалось напугать старуху. Не лежала у Инны к этому душа, ох, не лежала. Но с другой стороны, Тамара Сергеевна вырастила и воспитала это чудовище, этого Павла. Так что часть ответственности все же лежала и на ней. Настроив себя подобным образом, Инна сказала: — Так вот, насчет письма Алины… При этих словах Тамара Сергеевна закатила глаза и начала заваливаться набок. Инна быстро подхватила ее, побрызгала в лицо малиновым компотом, который остывал на столе в большой кастрюле, и та неожиданно быстро пришла в себя. — Что вы делаете? — возмущенно спросила старуха у Инны. — Это же компот! Вы испортите мне блузку. — Конечно, вы бы предпочли, чтобы я поддалась на вашу уловку и вызвала «Скорую», которая спасла бы вас от моего общества, — догадалась Инна. — Но, мне кажется, имея такого сына, вы уже закалились настолько, что сердечного приступа у вас от такого пустяка, как письмо с того света от бывшей невестки, быть просто не может. Вы помогали Павлу доводить Алину до самоубийства! Вы его сообщница! — Нет, нет! — заслоняясь руками, воскликнула Тамара Сергеевна. — Вовсе не я! Я тут ни при чем! — Значит, ваш Павел сам додумался доводить до самоубийства своих жен, а их квартиры присваивать себе? — спросила Инна. — Насколько я понимаю, с матерью Андрюши произошла подобная история. Алина в письме пишет, что у Павла перед ней было еще три жены, которые покончили с собой. Вот теперь Тамара Сергеевна здорово испугалась. — Между этими смертями нет ничего общего! — воскликнула она. — Соня была в депрессии из-за болезни Андрюши и наглоталась таблеток. Съела их слишком много и не смогла проснуться. — А что было с вашим внуком? — спросила Инна. — Он перенес менингит, — сказала Тамара Сергеевна. — Мы все думали, что он умрет. Павел дал ему свою кровь, и это спасло мальчика. Но все равно мы пережили страшные месяцы. Особенно досталось Соне. Она так переволновалась, бедняжка, что даже привезла ребенка ко мне, попросила за ним присмотреть. Сказала, что хочет выспаться хотя бы одну-две ночи. — Наглоталась таблеток и умерла, — договорила за Тамару Сергеевну Инна. — Да, — кивнула та. — Павел страшно убивался. А потом появилась Галина. Но она была очень больным человеком. У нее нашли какую-то болезнь, из-за которой Галя не могла иметь детей. То есть иметь она их могла, но беременность была бы опасна для ее здоровья. Она лечилась, но лечение не помогло. А потом она все-таки забеременела и… в общем, она скончалась в больнице, так и не родив ребенка. Павел ухаживал за ней до последнего часа. И прямо почернел от горя. — А потом? — Потом… Машенька… — вздохнула Тамара Сергеевна. — У нее, бедняжки, тоже были проблемы по женской части. Она очень хотела ребенка. Но никак не могла забеременеть. А тут от Павла у нее появилась беременность. Но протекала очень тяжело. И Павел как мог заботился о Маше. Не отпускал ее одну на улицу, создал условия для постельного режима, но все равно у Маши случился выкидыш. Павел чуть с ума не сошел, видя, как терзается его жена. В общем, вы же знаете, что у беременных женщин происходит в организме огромная гормональная перестройка. А после выкидыша все возвращается в норму. То есть снова идет перестройка. Вот этого Машенька и не выдержала. Мысль о том, что она потеряла ребенка, показалась ей в тот момент невыносимой. И она повесилась, как только Павел на минуточку оставил ее одну. На этом месте Тамара Сергеевна вдруг заплакала. Инна даже растерялась. С плачущими бабушками она решительно не знала, как себя вести. Но интуиция подсказала, что нужно что-то сделать. Она погладила Тамару Сергеевну по плечу, накапала ей успокоительных капель, пузырек с которыми стоял на холодильнике, и через некоторое время Тамара Сергеевна утерла слезы. — Спасибо, — сказала она Инне. — Я всегда плачу, как только начинаю думать, как не везет Павлу с женами. Бедный мальчик, сколько ему пришлось перенести в жизни. При этой фразе сочувствие, которое начала испытывать Инна к Тамаре Сергеевне, куда-то испарилось. Но Тамара Сергеевна уже расположилась душой к Инне и принялась выкладывать, что накопилось у нее на душе. — Знаете, Павел ведь после того случая с Соней даже ходил к экстрасенсу, — сказала она. — Я ему сама посоветовала. Может быть, порча на нем какая-нибудь. Или родовое проклятие. Мне вот тоже не везло с моими мужьями. У меня их было трое. И со всеми не сложилось. От одного я ушла сама, пил очень. Второй сбежал от меня к другой женщине. А третий… С третьим мы познакомились, когда он был уже пожилым человеком. Он скончался, снова оставив меня одну. Павел к тому времени уже вырос, жил своей жизнью. И когда у меня появился Андрюша, я вдруг обрела новый смысл в жизни. Привязалась к внуку так, что он мне теперь дороже всех людей на свете. — Конечно, вы ведь его растите одна, — сказала Инна. — Неудивительно, что вы привязались к мальчику. Ведь он почти сирота. — Да, если честно, Павел не проявляет большого интереса к своему сыну, — призналась Тамара Сергеевна, которую после слез пробило на откровенность. — Павла интересуют только его жены. А сын… Сын для него — лишнее напоминание о Соне и о той боли, которую ему довелось пережить. Поэтому Андрюшка редко видит своего отца. Но я стараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы мой внук этого не почувствовал. — Например, дарите ему подарки на Новый год и говорите, что они от папы, — сказала Инна. — Так? — А что, было бы лучше, если бы мальчик страдал, зная, что отец совершенно о нем не вспоминает? — сердито спросила Тамара Сергеевна. — Скажите, а кто живет сейчас в квартире Галины? — снова задала вопрос старухе Инна. — Как кто? — удивилась та. — Ее родители и живут. — Можно взять у вас адрес? — спросила Инна. — А вы не понесете письмо своей подруги в милицию? — Не понесу, — честно сказала Инна, у которой никакого письма и в помине не было. — То есть если ваши слова про Галину подтвердятся, то не понесу. У Алины иногда бывали вздорные идеи. И вообще она была довольно истеричной. Чуть что — в слезы. И покончить с жизнью она по разным причинам собиралась не один раз. Это еще при мне было. Так что сильно обвинять вашего сына я не могу. Хотя, наверное, что-то такое он Алине сказал, что она из окошка вздумала сигануть. — Да, — грустно вздохнула Тамара Сергеевна, — характер у моего сына — не сахар. Ему нужна была уравновешенная женщина. Мой сын, чуть что не по нему, вспыхивает словно порох. А так Павел был очень добр и заботлив к своим женщинам. Это уж вы мне можете поверить. — А вы с ними были знакомы? — удивилась Инна. При этом простом вопросе Тамара Сергеевна снова смутилась. И вместо ответа полезла за записной книжкой, откуда продиктовала телефон и адрес Галины. — Мне его дал Павел, — сказала она. — Он какое-то время жил у Галины, пока в его квартире шел ремонт. Так что дал мне ее телефон, чтобы я звонила, если мне что-то срочно понадобится. Инна переписала телефон и адрес бывшей жены Павла. — Последний вопрос, а квартира, где сейчас живет Павел, от кого она ему досталась? — Квартира Павлу досталась от моего последнего мужа, — сказала Тамара Сергеевна. — Помните, про которого я рассказывала, что он умер. Так вот, родственников у Николая Семеновича не было, и он завещал квартиру мне — своей жене. А я после смерти Николая Семеновича отдала ее Павлу, чтобы он мог достойно жить. Павел сделал там ремонт, и получилось очень хорошо. «Ну и семейка, — подумала про себя Инна. — У одного жены мрут словно мухи, а у другой муж вот помер, и — нате вам, сразу квартира ей досталась. Ох и подозрительная парочка эти мать с сыном. Как-то у них все ловко получается…» — А отец Павла? — спросила она. — Дедушка Андрея? Он знает, что у него есть внук? — Я же вам говорила, что мой первый муж был горький пьяница. Он уже давно умер от своего образа жизни, — ответила Тамара Сергеевна. «Отец алкоголик, — подумала про себя Инна. — Тоже кое-что, неудивительно, что у Павла с психикой проблемы». — А к какому экстрасенсу ходил Павел? — спросила у Тамары Сергеевны Инна. — Не знаю, — пожала плечами Тамара Сергеевна. — Павел меня в подробности своих дел не вводит. Не уверена, что он вообще к нему ходил. Мог просто мне сказать, чтобы я отстала. Во всяком случае, никакой пользы этот визит не принес. Сами видите, личная жизнь Павла с тех пор не наладилась. «Да уж, — снова подумала Инна. — Четыре жены на кладбище — это при всем желании трудно назвать удачной личной жизнью». — Но сейчас, я надеюсь, у Павла семейная жизнь наладится, — сказала Тамара Сергеевна, и Инна насторожилась. — Он нашел себе замечательную, уравновешенную женщину. Думаю, что с ней Павел сможет наконец обрести счастье. Мне Юленька очень понравилась. — Вы с ней встречались? — снова удивилась Инна, ведь Юлька уверяла, что свекровь свою в глаза не видела. — Павел мне ее описывал, — потупившись, сказала Тамара Сергеевна. — Понимаете, он не хочет, чтобы Юленька знала о его прошлой жизни. Согласитесь, такое всякую женщину может отпугнуть. Поэтому и меня с Андрюшкой от нее прячет. Но в конце концов мы с ней все же познакомимся, я уверена. Просто нужно немного подождать, дать окрепнуть ее чувствам к Павлу. — Я понимаю, — кивнула Инна. — Ну, всего вам хорошего. И она направилась к дверям. По пути она заглянула в комнату попрощаться с Андрюшкой. Тот, сидя за компьютером, самозабвенно тыкал в клавиши и только рукой помахал в ответ. — Такой ребенок, — тихо сказала Тамара Сергеевна. — Все дома и дома. Постоянно со мной. Даже насильно приходится его на улицу выгонять, чтобы с другими детьми поиграл. А так все ко мне жмется. Чувствует, наверное, что никому он, бедняжка, кроме меня, старухи, не нужен. И в ее глазах промелькнуло что-то такое, что заставило Инну усомниться в том, что Тамара Сергеевна в самом деле смирилась с поведением Павла, который, в общем-то, забросил своего сына. С этими мыслями Инна и вышла на улицу. Тут она вдохнула полной грудью свежий морозный воздух, и ей показалось, что она вырвалась из какого-то грязного болота. — Поеду для очистки совести к родителям Галины, — сказала самой себе Инна. — Похоже, Тамара Сергеевна не все мне рассказала про отношения Галины с Павлом. И Инна вздохнула еще раз, теперь уже имея в виду свою подругу. А Юлька в это время как раз закончила уборку в квартире, пришла в относительно спокойное состояние и задумалась, где это уже четвертый час пропадает ее муженек. Наконец еще через час в двери заскрежетали замки. И в квартире появился Павел. Выглядел он мрачновато, но все же той злости, которая его обуревала, когда он покинул дом, не было. Молча разделся, положил трубку Юльки туда, где взял ее, и сказал: — Я поменял твою SIM-карту. Теперь у тебя новый номер телефона. А старую карту я выкинул. — Зачем? — ахнула Юлька. — У меня же там были все нужные мне по работе телефоны. Лицо Павла при этих словах снова исказилось.