Я села, поджав под себя ноги, сплела пальцы под подбородком и задумчиво уставилась на картину, висевшую напротив кровати. Картина была обычным натюрмортом. Ну как обычным… Красивое фарфоровое блюдо с отборной клубникой, рядом стакан, полный прозрачной мерцающей жидкости. Раз в полминуты из блюда неторопливо вылетала ягодка, плюхалась в стакан и исчезала там. Картину я притащила сегодня утром из родного холма. Мамин подарок на пятилетие, очень полезный: когда я не могла заснуть, считала клубничины. Да и для размышлений, требующих сосредоточенности, натюрморт оказался просто незаменим. Вот и сейчас, глядя на медленный полет ягод и мерцание неизвестного напитка, я собирала смутные идеи в одно, вполне реальное решение. Итак. Чтобы расколдовать Проклятый Заповедник, нужно пять черных свитков. Один мы с Аламбером уже добыли. Оценим наше деяние по справедливости: сработали пятьдесят на пятьдесят. Без меня Ирвин ничего бы ему не рассказал и не дал. Без Алама я бы к этой каменной морде не попала. Остается четыре свитка. И если два из них добуду я… * * * Разнообразные знакомства – это очень полезно. И в обычном мире, и в волшебном. Главное – не стесняться ими пользоваться. А у меня, всей из себя особенной глейстиги, знакомства имелись даже в Неблагом Дворе. Хорошо, одно знакомство. И не так чтобы тесное. Но для сделки оно точно годилось, и расплачиваться я собиралась вовсе не кровью. В конце концов, это слишком элементарно! Потому ранним утром я ползала на коленках у зачарованного родника в Западном лесу, разыскивая путеводные граниты Диары Каменной. Те, что она дала мне, отобрал Янтарный, но три штуки остались валяться здесь, и до сегодняшней ночи я о них и не вспоминала. Хорошо, что у предметов, принадлежащих Неблагой леди, сильный магический фон. Тропа, конечно, была закрыта, только для страшно талантливой глейстиги это вовсе не проблема. И скоро я стояла у родника размером побольше, среди буковых деревьев, около знакомого плоского камня. Куда и положила составленную ночью записку: «Предлагаю сделку. Встречаемся у камня на грани заката. Дело касается тернового куста». Не то чтобы я так уж много знала о психологии влюбленных. И не то чтобы верила в их постоянство. Но в данном конкретном случае можно было не сомневаться: Диара придет. Если женщина, будь она хоть смертная пастушка, хоть лиса-оборотень, хоть высшая леди, сто лет страдала по погибшему рыцарю… Если не сдержала эмоций, когда он воскрес и немедленно ей изменил… Она придет к сопернице. Ну а если до сих пор не попыталась эту самую соперницу убить, то и теперь вряд ли станет. Пары в Академии я отсидела с большим трудом, и мою рассеянность отметили даже преподаватели. Особенно любимый декан на последнем занятии. Занятие было практическое, и во время исполнения лабораторной работы по открытию Морозных троп, на меня косились сразу с двух сторон. Во-первых, Селькан, страшно обиженный за то, что я его бросила в зимнем лесочке, так и не собрав еловые иголки. Точнее, иголки-то я собрала, но вот мешочек остался там, в снегу. А кто бы на моем месте о нем вспомнил? Когда тебя целует высший лорд фейри, можно вообще все на свете забыть, причем некоторые забывают навсегда… Во-вторых, на мою работу то и дело поглядывал тот самый высший лорд в лице нашего декана. Очень внимательно так поглядывал. Как будто подозревал, что я решила изменить предложенную рецептуру, добавив туда собственной кровушки или еще чего эксклюзивного. А в конце пары, устроив очередной концерт по поводу моей неготовности к лабораторной, велел задержаться. – Ну что? – хмуро осведомилась я, когда за надутым спригганом и остальными однокурсниками закрылась дверь аудитории. – Мне нужно отлучиться дня на четыре, – без предисловий заявил Алам. Как удачно! – Надеюсь, это время ты посвятишь учебе и ни шагу из Академии не сделаешь. Вот с чего он взял, что я куда-то собираюсь?! – Если только за еловыми иголками, – буркнула я. И выслушала целую лекцию о необходимости соблюдать местные правила, не ввязывать в свои безобразия однокурсников, уделять больше времени теории и не списывать конспекты лекций, а присутствовать на таковых и конспектировать самостоятельно. Как будто я прогуливала по своей вине и не вместе с одним из преподавателей! Впрочем, такой Аламбер был гораздо привычнее того, что провел ночь в доме моей матери и гладил мне спинку под романтическим звездным куполом. – Алам, я здесь, чтобы учиться! – проникновенно заверила я, когда мой декан выдохся. – Только иногда приходится исполнять желания одного высшего лорда. Но ты же понимаешь, что я не могу ему отказать? Долг жизни! – Отработаешь пять рецептур до послезавтра, – гнусно усмехнулся этот гад. – В счет учебного долга. А не отработаешь – напишу докладную ректору. – Ты милый, – вздохнула я. Без лишней покорности. С нужной долей сарказма. И губы надула, всячески демонстрируя, как оскорблена несправедливостью. Кажется, мне поверили. Даже снисходительно потрепали по голове, отпуская. Я была почти уверена, что Аламбер отправится разыскивать очередной черный свиток – или сведения о том, как его добыть. Ну и тебе, Ула, наконец-то можно попробовать воплотить собственные идеи поиска. Час спустя я снова стояла у плоского камня в неведомом мне месте, а на камне сидела, нахохлившись, птичка с человеческим личиком. Не знаю, что именно она ожидала увидеть, но разглядывала меня довольно долго. И обернулась девушкой, только удостоверившись в чем-то… А может быть, ждала, что я буду ее приветствовать. Ради меня она не стала надевать красивое платье и принимать истинный облик. Все те же штаны с курткой и обычное лицо с курносым профилем. Правда, ее фиолетовые глазищи полыхали неприкрытой злобой. – Чего ты хочешь, глейстига? – Пухлые губы, выплюнув вопрос, сложились в узкую линию. – Говори быстро, у меня нет времени на тебя! А вот меня мама хорошо воспитала! – Добрый вечер, леди Диара, – ровно сказала я. – Благодарю, что согласились на встречу. Думаю, она выгодна нам обеим. Она резким движением отбросила со лба синие кудряшки и процедила: – До чего же ты наглая… Это я наглая?! Вот прав был Алам – паршивое знакомство! Ладно, у меня тоже нет желания вести светские беседы. – Я готова отказаться от будущей помолвки с Эниреном, – сказала, внимательно наблюдая за Каменной леди. – Это я уже слышала, – скривилась фейри. – Поверить в это может только законченный идиот. Понимаю, что ты пытаешься наладить со мной отношения, глейстига. Но зачем? Да и еще путем такой глупой лжи. – Но я не лгу. Господин Светлого Дола в качестве мужа мне не нужен. В качестве жениха или любовника – тоже, – добавила на всякий случай. – И в каком же тогда качестве он тебе нужен? – высокомерно осведомилась Диара. – Да ни в каком! – уверила я. – Но чтобы вы были спокойны, хочу предложить сделку. Я поклянусь, что никогда не выйду за Энирена замуж и никогда не стану его любовницей. А от вас за это хочу получить один ценный артефакт. Лицо Каменной леди нужно было видеть! Только очень быстро, потому что откровенным счастьем оно осветилось буквально на миг. И тут же обрело выражение деловой задумчивости. Слегка фальшивое. – Но у него перед тобой долг жизни, – напомнила она. – Этот вопрос я тоже собираюсь решить в ближайшее время, – кивнула я. – Да? – совершенно по-детски спросила Диара. Тряхнула головой, разметав копну своих кудрей, и спрыгнула с камня. – Тогда… Хорошо, я согласна на сделку. Даже не спросив, какой именно артефакт мне нужен? Страшная все-таки штука – любовь… Никогда, никогда не буду влюбляться!!! И ведь кстати, совершенно не факт, что Терновый рыцарь за минувшие сто лет не растерял нежные чувства к фейри, из-за которой, собственно, и был распят… Так, Ула, ты не о том думаешь! – Мне нужен один из черных свитков, тот, что находится на территории Неблагого Двора. В течение двух-трех дней, – сказала я, и Диара длинно присвистнула. Похоже, ее мама воспитанием дочки не заботилась вовсе. Или темные все такие? Ну или свиток лежит в прикроватной тумбочке королевы Мэб. Тогда, понятно, кто угодно засвистит… – А ты не размениваешься на мелочи, маленькая глейстига… – протянула дивная и повторилась: – Хорошо-о-о… Конечно, обмен нельзя назвать равноценным, но пусть будет так. Фух. Значит, знает, где добыть! Только вот интересно… – Надеюсь, вам за это ничего не будет? – Глупый вопрос, но не спросить я не могла. Диара рассмеялась. – Это уже не твое дело, девочка! Ты готова заключить официальный договор? – Да, разумеется. И из земли, заключая нас в круг, взметнулись синие молнии. Они были ничуть не похожи на золотистое кружево Аламбера, но сомнений не возникало: скоро мы обе оказались в коконе мерцающей паутины договора. – …и клятва нерушима, неоспорима и не имеет дверей, ни явных, ни тайных… Эхом повторив за Диарой заключительные слова, я наблюдала, как она рисует между нами сложный знак, и думала, что мне еще очень многому нужно научиться. Например, настолько же легко, небрежно чертить символы сложнейших заклятий.