— О Боже, Алина! Ты что, теперь собираешься жить монашкой всю оставшуюся жизнь? Или будешь прятать любовников по шкафам? — возмутился Кирилл. — Каких любовников? — в недоумении уставилась она на него, мгновенно забыв о только что проявляемой стеснительности. Однако тот не ответил. Алина, сидя за столом напротив Кирилла, увидела, как лицо у него окаменело, а он сам оцепенел. Она даже испугалась такой резкой перемены. Её душа затрепетала и рванула к нему навстречу, но Алина всё же смогла собрать всю волю в кулак и остановила свой порыв. «Боже! Что я творю?! — внезапно подумала она. — Бедный Кирилл. Как же ему со мной не повезло. Я вся туго спелёнута условностями нашего общества. Ведь реально, Сережка сам хотел наших с Кириллом отношений. Что мне мешает, не афишируя, жить на полную катушку нормальной, а может, и ненормальной жизнью. Ведь никто и никогда не догадался бы о том, что между нами что-то есть, поскольку мы поневоле сталкивались бы друг с другом в силу нашей совместной работы… Кто и что мне мешает перейти к этому?» — Алина задумалась, а спустя буквально несколько секунд сама себе ответила на этот вопрос. — «Ничего и никто». Она вдова. Ребенка она теперь уже не ждет. Да и к тому же, что себя обманывать: она очень тепло и трепетно относится к сидящему напротив неё мужчине, но… черт побери! В ней снова проснулась «потенциальная жена» с глупой ответственностью по соблюдению столпов любого нормального общества — традиций. — Кирилл, — позвала она его, но тот даже не пошевелился. — Кирилл, — она повторила свою попытку достучаться до него. Реакция мужчины — ноль. Тогда женщина, потянувшись к нему, легко коснулась его рук, лежащих на столе. Он вздрогнул и, схватив её руку своими, сжал, даже не осознавая, что делает ей больно. Его глаза блестели и, глядя в упор на женщину, он с горечью в голосе спросил. — А как же я, Алина? Как же я? Ты ради хорошего впечатления готова выбросить на помойку свою и мою жизни? — Кирилл… — протестующе возразила женщина. — Разве я могу говорить о том, что мы вместе? Её вдруг стало переполнять необъяснимое возбуждение, больше походившее на злость. По лицу пронеслась странная, несвойственная ей тень строптивости. И, в конце концов, переведя дух, она выпалила. — Я склоняюсь к тому, что никаких «мы» не будет! Кирилл мгновенно разжал свои руки, и Алина тут же убрала свою подальше от мужчины. Он резко встал из-за стола и, зло глянув на неё, подошёл к окну. Она видела его лицо только в профиль, но даже так было понятно, что сказанные ею слова доставили ему настоящую моральную боль и унижение. «А ведь он как мина замедленного действия! — вдруг подумалось ей. — Что я творю?». Она не узнавала сама себя. Её же поведение вызвало у неё неподдельный испуг. «О Боже! Когда я успела стать настолько циничной? Я ведь и сама не готова поставить точку. Даже не так! Я ещё и не пробовала с ним строить какие-то отношения, разве что тогда, в молодости, ещё до встречи с Игорем. И известно, чем это закончилось — моей же глупостью. Я убежала от него. А потом всю жизнь только и делала, что жалела о своем неадекватном поступке! И вот теперь, когда мы всё-таки встретились, даже ни разу толком не поговорив, уже измучила его, измочалила всю душу». — Хорошо, пусть будет так, как ты хочешь, — внезапно хрипло, но уверенно произнес он, даже и не ожидая от неё какого либо понимания по поводу своего внезапного согласия. — Да! Пусть не будет никаких «мы». Я отступлюсь! Кирилл замолчал, а сердце Алины рухнуло вниз. Дзинь-дзинь-дзинь. Что это? Это у неё лопались натянутые нервы. Его согласие было настолько неожиданным, что она чуть-чуть и набросилась бы на него с новыми упреками, уже об отказе от неё. Женщина не хотела и не могла отпускать этого мужчину, как минимум не объяснившись. Теперь, когда он согласился с ней, с её «нежеланием строить отношения», готова была отхлестать себя по щекам за неправильно и не вовремя сказанные слова. В её голове метались напуганные сложившейся ситуацией мысли. «Что делать? Как исправить? Как объяснить, что те слова были лишь словами, сказанными со зла, исключительно из чувства противоречия и не больше?». Но тут Кирилл, немного помолчав, вдруг снова продолжил говорить. — Да, Алина! Я обещаю, что отступлюсь… соглашусь с тобой, что «мы» состоящие из нас с тобой, не имеют права на существование, но… только если ты честно и откровенно ответишь на вопрос… Алина молчала. Что она могла сказать? Закричать: «Да! Да! Да! Я думаю, что нам стоит попробовать, но только чуть попозже!» или же «Извини, но я совсем не то имела в виду… мы ещё можем попробовать начать всё с самого начала, с чистого листа! Только дай мне немного времени прийти в себя после смерти мужа». Что сказать? Но Кирилл не ждал от неё никакого ответа. Вернувшись за стол, он снова сел напротив и попросил. — Посмотри на меня, Алина! — позвал он её и попытался поймать взгляд женщины. — Посмотри мне в глаза! Алина…посмотри мне в глаза и ответь на вопрос! Я хочу, — он сделал акцент на слове «хочу», — чтобы ты ответила мне на один единственный вопрос, глядя мне прямо в глаза… Алина, ты слышишь? — жестко настаивал он. Алина медленно подняла на него глаза, наполненные слезами, но его это не тронуло. — Ты готова ответить честно и откровенно на вопрос, который я задам? Женщина, не медля ни одной секунды, согласно кивнула. — Скажи, — глухо произнес он, — в чем моя вина? Алина, не ожидавшая подобного вопроса, растерянно заморгала. — В чем моя вина, Алина? Что я сделал такого, что не могу быть с тобой? Где в той истории о нас… в нашей симпатии друг к другу я допустил ошибку? Она молчала. Ей действительно нечего было ответить Кириллу. Его вины не было ни в чем. — Молчишь? Тебе нечего мне ответить, — припечатал он её истинным положением дел. — Боишься растоптать свою репутацию, но не боишься уничтожить меня. Тебе в жертвах одного Сергея мало? — Да что ты говоришь? — голос её отчаянно зазвенел по всей квартире. Кирилл встал со своего места и, сев рядом с Алиной на диванчик, по-дружески обняв её за плечи, притянул к себе. От этого простого, сочувствующего жеста слёзы обиды и досады на саму себя градом хлынули из её глаз. «Дура! Дура! Дура!» — набатом билось у неё в мозгу. От обилия полившихся из её глаз слёз футболка мужчины за считанные минуты намокла, а накопленная влага все не прекращалась. — Давай поступим проще, — примиряюще и уже более ровным тоном произнес он. — Твоё лечение продлится всю следующую неделю, по субботу включительно. Хотелось бы тебе или нет, но всё это время я буду находиться здесь, с тобой, в одной квартире. Естественно, мы будем жить в разных комнатах, как хорошие знакомые или как старые друзья. Я обещаю, что за следующую неделю ни разу ни подниму тему разговора «о нас». Утром в воскресенье за завтраком ты мне просто скажешь «да» или «нет». Если «да», то мы попробуем начать наши отношения с чистого листа, без оглядки назад, на прошлое. Дадим друг другу шанс. И это совсем не значит, что мы начнем с постели… Ты это тоже должна понимать. Если «нет», то я уйду. И больше никак, кроме совместной работы, не буду присутствовать в твоей жизни. Согласна? Алине уже сейчас нестерпимо захотелось закричать пресловутое «да», но она нашла в себе силы сдержать эти эмоции при себе, затолкав их куда-то далеко. Его предложение давало ей возможность, переосмыслив сказанное ими друг другу, красиво войти в их новые отношения. Можно сказать, что это было очень благородно с его стороны. — Спасибо, — произнесла она, не делая попыток отстраниться от мужчины. Кирилл очень нежно погладил её по голове и со вздохом глухо произнес. — Вот и хорошо. Недельное перемирие? — расцвел он любимой Алининой улыбкой. Просияв в ответ, она доверчиво положила на плечо ему свою голову. В дверь позвонили. Это приехали из больницы. — Кирилл Андреевич! Алина Сергеевна! Спальня готова, — одновременно со звонком сказала Вера, заглядывая на кухню. — Очень вовремя, — произнес Кирилл и, отстранив от себя Алину, поднялся из-за стола. — Алина! Иди ложись. Вера, как закончите с уборкой в моей комнате, приходите сюда. Будем обсуждать намеченные нами вопросы. Женщина, кивнув, ушла, а Алина, глядя в глаза мужчине, уже не смущаясь, честно и открыто поблагодарила. — Кирилл, спасибо тебе за понимание и… терпение. — И тебе спасибо, — кивнул он. — Спасибо, что поняла меня и приняла моё предложение. Это хотя бы что-то… И, развернувшись быстро, пошёл в холл, откуда буквально сразу же раздался его властный голос. — Здравствуйте! Алина Сергеевна ждёт вас. Мойте руки. Вера, покажите санузел и подайте гостевые полотенца. Пока в этот, пожалуйста… В том у нас временные технические неполадки. Алина же, войдя в спальню, быстро переоделась в гардеробной и послушно легла на кровать в ожидании медперсонала, направленного из клиники. — Никита, — снова услышала она голос Кирилла. — Найди мне сантехника. Да, срочно! У Алины Сергеевны в одном из санузлов проблема. Да… записывай адрес… Да, я буду здесь. И началось! Жизнь забурлила как в самой квартире, так и вокруг Алины. К вечеру замученная лечением женщина просто валилась с ног от усталости. Апогеем дня стала её беседа с психологом. Мягкоголосая, ухоженная женщина — разговаривала с Алиной долго. Вместо положенного часа они проговорили почти два, а в ходе беседы её жизнь была вывернута наизнанку. Положительным результатом первого дня их общения стал звонок Ритке. — Рита, здравствуй, — тихо произнесла Алина, едва услыхав в трубке родной голос лучшей подруги. — Прости меня! Я полная дура! Маргарита звонку очень обрадовалась. — Алинка, хорошая моя! Это ты прости меня. Не поверишь, но я только что собиралась тебе звонить! Старые подружки проболтали, наверное, около часа и договорились, что завтра днем Рита непременно придет в гости. Глава 9 Ужинали они уже одни, без посторонних. Кирилл, соблюдая договоренность, не выказывал в сторону Алины никаких намеков на желаемые им отношения. Их общение за столом теперь скорее напоминало общение супругов с большим стажем совместной жизни, собравшихся вечером после рабочего дня на семейный ужин. Он рассказывал, как прошёл его день, о том, что: кран в гостевом санузле поменяли; он съездил в магазин и запасся продуктами, которые они обговорили с Верой при обсуждении недельного меню; о графике работы помощницы по хозяйству у Алины; о делах корпорации на сегодняшний день… Она же, в свою очередь, рассказала о том, как проходило её лечение и о его результатах, о том, что они помирились с Риткой, немного затронула тему разговора с психологом. По завершении ужина они вместе убрали на кухне и, сказав друг другу «спокойной ночи», разошлись по своим комнатам. На следующий день, с самого утра, Алине позвонила Вирра. — Алина! — закричала в трубку девушка и тут же принялась закидывать женщину вопросами. — Как ты? Что сказали врачи? Чем лечат? Прости, но я только что узнала о том, что случилось. Мне так жаль! — Здравствуй, моя хорошая девочка! Спасибо, мне уже получше. Из больницы я уже ушла, но лечение продолжается, только теперь уже на дому. Даже с психологом приходится работать, видимо, без него мне самой сейчас не справиться. — Алинка! Я так расстроилась, когда узнала о ребенке, — Вирра горько и безутешно заплакала. — Всё навалилось одновременно: и папа, и малыш, — всхлипывала девушка. — Я тебе очень сочувствую… Очень жаль, что ничего не получилось. От папы никого не осталось. От её искренних слов душа Алины, и без того вывернутая наружу психологом, разложилась на миллионы болезненных оттенков. — Хочешь, я приеду? Буду за тобой ухаживать, — хлюпая носом, предложила девушка. — Нет, что ты! Тут помощников хватает, да и Ритка сегодня придет. — Ну ладно. Тогда я спокойна, — в очередной раз шмыгнув носом, произнесла падчерица. И тут же встрепенулась. — А у меня для тебя есть хорошая новость, — в её голосе тут же послышались нотки радости. — Я Марину и Никиту забираю к себе, в Милан. Нам тут всем вместе хорошо будет. В конце концов, мы же теперь родственники, — защебетала она, практически позабыв о только что проливаемых слезах. — Ой, как здорово! — Алина по-настоящему обрадовалась этой новости. — Я тебе так благодарна за своих ребят.