– Ярик тут не живет уже три недели. К зазнобе съехал. – Куда?! – опешила я. – К невесте, – с удовольствием объяснил мужчина. – Жениться будет. Комиссию хотят пройти, чтобы его дееспособным признали. Ему как раз шестнадцать исполнится – и заявку сразу подадут. У меня совсем голова кругом пошла. – Как жениться? По-настоящему?.. – пролепетала я. – А вам, проституткам, без разницы: дебил, аутист. Главное, чтоб член большой, – извергла очередную сентенцию Галина Петровна. – Дайте мне, пожалуйста, его адрес. Или телефон. – Не говори, – рявкнула мадам. Но восточный товарищ только отмахнулся: – Какой смысл молчать? Раз сыщица – все равно найдет. Он открыл в своем простецком аппаратике записную книжку и принялся обстоятельно объяснять: – Сам Ярослав себе телефона не завел. Но девушка его подзывает, если объяснить, по какому вопросу. Записывай. Стелла ее зовут. И продиктовал десять цифр. * * * Я вышла из подъезда, почти бегом достигла машины, на всякий случай сразу заперлась – и задумалась. Поведение Дорофеевой и ее восточного сожителя меня весьма насторожило. У Галины Петровны глазенки так и бегают. А дружок ее слишком, прямо-таки нарочито услужлив для честного человека. Может, нападение – их рук дело? Но зачем? Мстить за смерть Федора? Поздновато. Да и связать Ольгу с гибелью парня можно только в очень воспаленном мозгу. А Галина Петровна до белой горячки пока, на мой взгляд, не допилась. Или алкашам было велено: пригрозить Ольге, чтобы отстала от инвалида? Может, мамаша хотела себе его пенсию немаленькую вернуть? Тоже не сходится. Раньше надо было действовать. Может, Галина Петровна не знала, что у балерины новый ухажер? Хотя как она могла не знать, если Ярик из квартиры съехал, причем не к Ольге? Ладно, что гадать. Надо продолжать следствие. Я достала телефон, набрала номер Стеллы. Получится ли с ней нормально общаться? Девушка наверняка своему кавалеру под стать, тоже с особенностями развития. А к Яриковой манере говорить я привыкала довольно долго. Однако мне ответил абсолютно нормальный и не шибко приветливый голос: – Але, это кто? – Добрый день. Я могу поговорить с Ярославом? – По какому вопросу? Я едва не хихикнула – аутист обзавелся секретаршей, просто с ума сойти! Доброжелательно отозвалась: – Я Римма Парсунова из детективного агентства, Ярик меня хорошо знает. Пауза. Шорох – трубку прикрыли ладонью, но я все равно услышала: – Зайчик! Тебе какая-то Парсунова звонит. Ответишь ей? Ярик стал «зайчиком»! Просто с ума спятить! Что он сказал, я не разобрала, но Стелла вскоре вернулась на линию и не слишком довольным голосом выдала: – По телефону он не хочет, но зовет вас приехать. Давайте только прямо сейчас, а то мы в магазин собирались. И назвала адрес – Кетчерская улица, совсем рядом. Всю дорогу, пока рулила, я пыталась составить заочный психологический портрет Стеллы. Судя по речи, аутизмом она не страдает. По другому заболеванию инвалид? Без рук, без ног? А может, здоровая, приезжая хищница? Настолько хочет уцепиться за Москву, что не гнушается совратить душевнобольного подростка? Или просто на сексе помешана? Парень-то – красавец. А его старший брат, помнится, говорил: «Ярик, несмотря на болезнь, мужчинскую стать имеет изрядную». В итоге навоображала я себе эдакую золотозубую даму-нимфоманку, увешанную дешевой бижутерией. Однако дверь мне отворила очень страшненькая и интеллигентная (в худшем смысле слова) девица. Абсолютно все комичные элементы присутствовали: хилая косица, очки, прыщи, бесформенная юбка ниже колен. С красавицей Ольгой – небо и земля. Зато в ее глазах я сразу прочитала безусловную преданность своему сердечному другу. И с какой любовью в голосе она позвала: – Ярославушка! К тебе пришли! Из кухни показался Ярик. Прежде он лишь коротко взглядывал – и немедленно снова опускал голову. А сейчас – впервые – посмотрел мне прямо в глаза! И радостно улыбнулся. Произнес – пусть медленно, но абсолютно разборчиво: – Римму рад видеть. – Чаю? – светски предложила Стелла. Я попыталась определить ее возраст и не смогла. Но восемнадцать точно есть. Страшно подумать, что судачат соседи – про совершеннолетнюю девицу, поселившую у себя психически неполноценного красавца-подростка. – Да, пожалуйста, – попросила я. Но Ярик сердито насупил брови: – Не надо чай. Взял меня за руку, потащил в комнату. Я быстро огляделась: типичное девчачье гнездышко. Диван усыпан подушками, на этажерке теснятся мягкие мишки-зайчата-котики. С общей мимишностью несколько контрастировал портрет Достоевского на стене. Писатель смотрел пронзительно, укоряюще. Я (про себя, конечно) хихикнула. Может, эта Стелла – типа Сонечка Мармеладова? Прежде вела распутную жизнь, а теперь взяла на попечение инвалида, решила вину искупать? Ярослав почти швырнул меня на диван. Сам поместился рядом – очень близко, наши бедра соприкасались. Пристально посмотрел на меня: – Ольга приходить к вам? – Да. – Я это чувствовать, – печально произнес он. – Чувствовал – что? Парень взглянул беспомощно и вдруг позвал: – Стелла! Идти, помогать! Девушка явилась немедленно. – Расскажи про Говорушу, – Ярик взглянул устало. Прикрыл глаза, откинулся на спинку дивана. Это еще что за фрукт? Стелла, будто школьница-паинька, сложила руки на коленках. Затарабанила: – Вы, конечно, знаете, что у каждого человека есть внутренний голос, который подсказывает правильный путь и предупреждает об опасности. Люди верующие именуют его ангелом-хранителем. Но Ярослав в Бога не верит, поэтому его внутренний голос мы назвали Говорушей. Я с трудом удержалась, чтобы не хихикнуть. Стелла заметила мой скепсис. Заторопилась, почему-то покраснела: – Раньше… когда Ярослав жил с братом и мамой, внутренний голос у него был, как у всех. Но потом случилось много событий, и с каждым новым переживанием интуиция, умение предугадывать становились у него все сильнее. Ну, а когда Ярик встретил меня и перестал быть… э-э… юношей, его способности окончательно развились. Он научился видеть много того, чего не видят другие. Ярик стал особенным – в том смысле, что его экстрасенсорные способности теперь обладают исключительной силой. Тогда мы и придумали для его шестого чувства имя Говоруша. Теперь я еле удерживалась, чтобы не заржать в голос. Но взяла себя в руки, спросила очень серьезно: – А почему именно Говоруша? Этот его внутренний голос – он что, слишком болтливый? Девица взглянула с упреком: – Так Ярослав захотел. Потому, что прямо в ухо говорит. Я предлагала Подсказчик или Советчик – ему не понравилось. А Ярик, не открывая глаз, констатировал: