– Не буду я эту гадость. Грудничок, блин. Я легонько двинул его по скуле: – Будешь. Самоубийца хренов… Двадцать таблеток парацетамола и приоткрытая дверь. Классические приметы шантажно-демонстрационного поступка. Роман отнюдь не собирался умирать. Просто очень хотел, чтобы ему посочувствовали, пожалели. Он ждал, что его найдут. Видно, не сомневался: Ольга примчится быстро. Не думал, что девушка разозлится всерьез и отправится в санаторий. «Маньяк», с чрезвычайно жалобным видом, начал пить марганцовку. Уже на половине кружки его снова затошнило. – В туалет иди! – цыкнул я. – Теперь-то какой смысл? – простонал он. И извергнул на пол очередную порцию дурно пахнущей жижи. – Ольга когда вернется? – спросил я. – Не зна-ю, – всхлипнул Роман, – мы поссорились. – А родители у тебя есть? – В Америке… – Что они там делают? – Грин-карту выиграли. – Почему ты не поехал? – Я совершеннолетний был, мне не дали. Да не очень и хотелось. В Америке законов слишком много, – попытался улыбнуться он. – Зачем травиться решил? – строго спросил я. – А… хреново все, – тяжко вздохнул Роман. – Порыв души. Ольга меня бросила. Дело моей жизни мертво. – Ольга-то почему ушла? Вчера из изолятора мчалась к тебе на всех парах. – Я дурак, – он покаянно опустил голову. – Пьяный был. Наорал. Сказал, что это из-за нее квест закрыли. – Молодец. Добрыми словами встретил. – Думал: она виниться начнет. Накажу ее, как следует, и мы сразу помиримся, – простодушно отозвался Рома. Я назидательно изрек: – После настоящей тюрьмы не наказаний, а добрых слов хочется. Всем. Даже поклонникам э-ээ… вашей субкультуры. – Да понял уже, – буркнул он, – хотел извиниться. Но Ольга, зараза, меня в черный список внесла. Сколько ни звонил – «абонент недоступен». – Вернется еще. Помиритесь, – утешил я. – И квест твой никуда не денется. Ваш шеф сказал: приложит все силы, чтобы «Школу танцев» не закрыли. – Да что мне теперь до «Школы танцев»! – трагически изрек Воскобоев. – Вы хоть представляете, каково это: собственное детище в чужие руки отдавать! – Это ты о чем? – Закроют меня, – всхлипнул он, – надолго. – За что? – спокойно спросил я. – За убийство. – Рассказывай. Покаянная речь, похоже, была заготовлена заранее, потому что начал Роман быстро и складно. – Мы с Русликом в одной школе учились. И имели реальный конфликт. Я его – при куче народа – убить поклялся. Я разозлился: – И ты об этом только сейчас говоришь? – Я собирался сразу сказать, как вы приехали, – всхлипнул Роман. – Но не решился. – Идиот. Мы потеряли два дня. Почему ты молчал?! – Ну… я надеялся… может, дело по горячим следам раскроют. Найдут настоящего убийцу. И под меня копать даже не начнут. – Ты глупый и безответственный, – пригвоздил я его (точно такими словами в школе меня прикладывала классная руководительница). – Повествуй. Из-за чего у вас был конфликт? – Мы ходили в один футбольный клуб. Оба считались перспективными. Постоянно на сборах, на играх. Нас обещали в спецшколу Олимпийского резерва перевести. Вроде собирались обоих. Но был вариант, что только кого-то одного возьмут. А меня – тренер выделял больше. Поэтому Руслик страшно боялся, что я его обойду. Все искал, как подгадить. Прекрасно знал, что такое большой спорт, и понимал: выбьет меня из обоймы хоть на полгода – все, конец карьере. Поэтому старался, как мог. По ногам на тренировках бил со всей дури. Штангу на меня ронял типа случайно. С турника спихивал. Я ему пару раз в рыло дал. Но тренеру или родакам не жаловался. Боялся: меня же еще и в психи запишут. Типа, мания преследования. Доказательств-то нет. Он аккуратненько гадил. Старался, чтобы мы один на один. Но однажды всей толпой на окне сидели, дурака валяли, пихались – и он, вроде как случайно, меня столкнул. Я не удержался. Высота была ерундовая, первый этаж, но упал я спиной. В итоге компрессионный перелом, четыре месяца на вытяжке. И потом, ясное дело, никакого большого спорта. Я тогда в больнице – при свидетелях – поклялся: тоже ему жизнь сломаю. – И что дальше? – Мне передали: Руслик только посмеялся. И не навестил меня ни разу. Мои родители хотели его предкам иск вчинить – я уговорил этого не делать. Не хотел его вонючих денег. Реально думал: встану на ноги – сам отомщу. Тоже его карьеру уничтожу. Но только валялся я долго, и строить планы мести мне, в конце концов, надоело. От скуки начал рассказы писать. В интернет выложил, кучу лайков набрал. Посещал всякие заочные мастер-классы, читал много. На роман замахнулся. Когда ходить разрешили, понял: ни капли не жалею, что со спортом порвал. Понял, что футбол – как профессия – мне даром не нужен. Ну и мстить Руслику тоже передумал. Вроде как незачем. Наоборот: спасибо сказать надо, что помог правильный путь в жизни выбрать. – И вы с тех пор не виделись? – Нет. – А ты знал, как его карьера сложилась? – Знал. И очень радовался, что не задалось у него. Даже в несчастную ПФЛ[11] не взяли. Институт физкультуры и детишек тренировать – что может быть примитивнее? Я считал: это оно и есть. Воздаяние. Он уже получил – свой ад. – И убил его – не ты? – Нет, конечно! – А травился тогда зачем? – Менты вчера приходили. Я понял: копают серьезно. А выяснить, что мы вместе с Русликом мячик пинали и он мне все перспективы сломал, – вообще никаких проблем. Куча народу подтвердить может, что я его убить поклялся. И вот его грохнули. На моем квесте! В момент, когда мы в лабиринте были. Вдвоем. Конечно, решат, что это я все заранее спланировал… «Ольге не показалось. Руслан действительно узнал своего врага, когда тот явился на квест». – Вы с Русланом когда последний раз виделись? – Да тогда и виделись. Когда он меня из окна вытолкнул. Его родители сразу после той истории квартиру сменили и в другой район переехали. Больше мы не пересекались. – А ты просматриваешь списки тех, кто записался на квест? Роман понурился: – В том и беда. Менты скажут: заранее знал. А я богом клянусь: фамилию видел, но и в голову не пришло, что это – тот самый! Какая мне разница, как клиента зовут? И Пономаревых в стране – как грязи. Только когда пришел, показалось: вроде лицо знакомое. Мне стало интересно, взглянул на запись в компе, увидел имя, только в этот момент осенило. Ну и решил ситуацией воспользоваться. Эх, дурак! По щекам Романа покатились крупные слезы. Перехватил мой внимательный взгляд, он выкрикнул истерически: – Что уставился! Не убить я его решил, а просто пугнуть! За все хорошее, что он сделал. Ты бы разве такой ситуацией не воспользовался? Сам – в балаклаве, в роли маньяка. И на квест твой враг приходит! – И как ты его пугнул? – В лабиринте сзади подкрался, винтовку к затылку приставил, в ухо ему шепчу: «Привет тебе от Ромы Воскобоева! Я умер, но воскрес!» Руслик как завопит! Оттолкнул меня, бросился прочь. Я не держал. Думаю: «Побегай, побегай. Все равно поймаю». Но не успел. Минут пять прошло, и тут Мишка кричит: «Клиент лежит и не шевелится». – Ты ему пейнтбольным пистолетом угрожал? – А каким еще? У меня другого не было. – Так чего ты боишься тогда? – Ну, у меня же мотив! – А RAP68 на квест ты принес? – Да что ты ловишь меня! Нет, нет! Я его увидел на полу только после убийства. И в руки не брал. Я говорил уже. – Он взглянул жалобно: – Павел Сергеевич? Меня ведь закроют? Да?