– Что начинается?! – Медитация с поющими чашами. В соляной пещере. – А где ты вообще?! – В санатории, – голос Польской звучал злорадно, – в Подмосковье. – А как же Рома? – растерялась Римма. – Мне плевать на него, – выплюнула балерина. – Он низкий, подлый, эгоистичный, мелочный человек. И бросила трубку. – В пух и прах разругались, похоже, – констатировала Римма. – Поеду к нему. – Я поднялся. – Мне с тобой? – Нет. Сиди в агентстве. Она не стала настаивать. Произнесла с загадочным видом: – И останусь. У меня здесь тоже есть дела. Судя по хитрой мордахе, Римка действительно собиралась не ногти пилить, но проверять какую-то версию. Что ж. Пусть копается. Хуже не будет. Я вышел из теплого офиса, под проливным дождем домчал до машины. Погоду сегодня включили отвратительную – в ветровое стекло бились то огромные дождевые капли, то градины размером с фасоль. Навигатор пообещал, что путь до Сокольников займет один час семнадцать минут. Прогноз удручал, но пересаживаться в метро тоже не хотелось. В машине – особенно когда пробки – запросто можно организовать подобие офиса. И я решил пока что выяснить вопросы, которые давно меня интересовали. Например, я до сих пор не знал, кто – и в каких масштабах – финансирует перфоманс Романа. К третьему светофору (перед каждым пришлось постоять минуть по десять) смог выяснить: «Школа танцев» (как и большинство квестов) – одно из звеньев большой сетевой компании под названием «Приключение 01». Обычно имя и телефон директора для меня выясняет Римка, но сегодня я решил ее не тревожить. Тем более что номер босса оказался в открытом доступе на сайте. Шеф отозвался сразу: – Воскобоева знаю давно. Уверен: к убийству он непричастен. – А его команда? – Команду Рома набирал сам. Лично я знаю только Пирожникова. Про его мотивы ничего сказать не могу. – То есть Костя убить мог? – Я этого не говорил. Мне, честно говоря, плевать, кто убил. Поймите: я бизнесмен. Вложил в этот проект восемь миллионов. И в любом случае буду за него бороться. А актера – или актеров – легко найти новых. Если прежние – по каким-то причинам – сойдут с дистанции. – Скажите, на каких условиях Роман у вас работал? – сменил тему я. – За сценарий он получил очень приличный разовый гонорар. Ну и зарплату. Плюс проценты с каждого шоу. – Большие? – Это закрытая информация. – Их всем актерам платят? – В зависимости от их вклада в общее дело. На «Школе танцев» – только Воскобоеву. Да. Роману действительно было что терять. Поток машин наглухо замер перед очередным светофором. Ехать до Сокольников оставалось сорок пять минут. Оперативное чутье (отлично сработавшее в случае с Пирожниковым) в настоящий момент молчало. Я не исключал: Воскобоев, после ссоры с Ольгой, тоже куда-то усвистал. Чрезвычайно обидно будет приехать к запертым дверям. Я еще раз набрал домашний и мобильный Романа. Длинные, печальные гудки. Ладно, хотя бы безнадежного «абонент не абонент» нет. Значит, симку не сбросил, не скрывается. Впрочем, если Рома начал пить со вчерашнего утра, а после ссоры с Ольгой продолжил, я приеду к абсолютно недвижимо-пьяному телу. И к чему тогда мой героический прорыв сквозь пробки? Чтобы не терять время, на каждом мертво замершем светофоре я старался узнать что-то полезное. И к моменту прибытия в Сокольники оказался обладателем целого вороха информации. К расследованию она отношение имела косвенное, но гражданина Воскобоева характеризовала в интересном свете. Одиннадцать лет назад, еще в школе, Рома победил в окружном этапе олимпиады по литературе. В прошлом году похоронил любимого пса Бублика и горячо, по-дамски истерично, печалился по поводу его кончины на форуме собачников. А еще он писал стихи (на мой взгляд, заунывные и бесталанные). Но человек тридцать поклонников в одной из социальных сетей у поэта имелось. Да, моя секретарша жаловалась, что Рома ей на квесте чуть пальцы не сломал. И дыба у него в квартире стояла. Но мой опыт подсказывал: до настоящего маньяка Воскобоеву – как до луны. Парень талантливо, с вдохновением умеет причинять боль. Но не калечит – лишь взбадривает, нервы щекочет. Та же Римма (пусть ругалась на щипцы) от перфоманса была в полном восторге. И на теле Ольги синяков я не заметил. Носить черное и строить из себя злодея легко. Но силы, внутреннего стержня, настоящей жестокости, жажды крови в Романе не углядывалось. Наконец, я вынырнул из толпы разъяренных черепашьим движением автомобилистов и оказался во дворе «маньяка на час». «Хендай» Воскобоева был на месте – припаркован в уже знакомом криворуком стиле в шаге от помойки. По домофону Роман не отозвался, но достать универсальный ключ я не успел. Веселая дамочка с первого этажа растворила форточку, игриво молвила: – Надеюсь, вы не бандит? И на весь двор выкрикнула код. Я поднялся на нужный этаж – и внутренний сигнал тревоги немедленно ударил в уши. Дверь в квартиру оказалась приоткрыта. Сыщики – во всех фильмах и книгах – в таких случаях выхватывают оружие и делают озабоченное лицо. Но я не беру с собой пистолет, когда собираюсь просто поговорить. Надевать перчатки тоже не стал. Я распахнул дверь пошире, крикнул в недра: – Роман! Ты дома? Тишина. Ни вздоха, ни стона. Я вступил в коридор. Газета на входе (никаких тебе аккуратненьких ковриков) насквозь пропиталась уличной грязью с мужских ботинок. В кухне – никого. Лобное место (как и вся гостиная) пустовало. Романа я обнаружил в спальне. Он лежал поперек постели, лицом вниз, и не шевелился. – Рома! Подъем! – повысил я голос. Воскобоев не отреагировал. Мертвецки пьян? Или правда мертв? Однако ни бутылок рядом, ни крови. И никаких следов борьбы. Но меры предосторожности следовало принять. Я вытащил из кармана бахилы. Надел латексные перчатки. Приблизился к Роману, взялся за пульс. Тело теплое, но сердце не бьется. И только через секунду – сонная артерия под моим пальцем слабо дрогнула. Я рывком перевернул Романа на спину. Глаза закрыты, рот и лицо перепачканы рвотой. Он без сознания и ему, похоже, очень хреново. Но запах алкоголя совсем не сильный. Наркотики? Передозировка? Пульс по-прежнему бился еле-еле. Дозваниваться до «Скорой» и все объяснять – минимум пять минут. Повинуясь порыву, я открыл Воскобоеву рот, нажал на корень языка и еле успел отскочить – содержимое желудка выплеснулось фонтаном. Роман закашлялся, застонал. – Что ты принял? – заорал я. – П-парацетамол. Я не ослышался? – Сколько? – Д-двадцать таблеток. Его снова начало рвать. Я прошел на кухню. Пошарил по шкафам, отыскал полку с лекарствами. Дефицитная в нынешние времена марганцовка, по счастью, имелась. Я налил пивную кружку воды, бросил туда пару гранул и вернулся в спальню. Роман, скрючившись, лежал на полу. Увидев меня, он простонал: – Желудок… огнем горит! – Выживешь, – сочувствия к нему я не испытывал. Рывком усадил «маньяка» спиной к стене, сунул ему в лицо питье, велел: – До дна!