– Ну, мы же акционеры. Андриана решила не спорить с клиенткой и промолчала. А Альбина Юрьевна, прикинув, где же могли заплутать деньги, спросила: – Если Сема продал кому-то товар и не получил полную оплату, это ведь можно проследить по документам? – Я думаю, да, – ответила Андриана и почти физически на расстоянии ощутила, что ее собеседница успокоилась. Добравшись до места, где жил Семен Пронин, Андриана решила не въезжать во двор на мотоцикле. Присмотрев неподалеку охраняемую стоянку, она решила оставить его там. Охранник смотрел на ее транспорт со смесью удивления и презрения. – Это что? – спросил он, тыча в него пальцем. – Не что, а кто, – обиделась Андриана за своего железного коня и сказала: – Это Буцефал. – Ка-ак? – переспросил, заикаясь, охранник. – Буцефал, – повторила Андриана Карлсоновна и посмотрела на здоровенного парня в форме охранника, как на нерадивого ученика. Когда она работала в школе, учителя грозили таким: «Если не одумаешься, Сидоров, Петров, Иванов, не наляжешь на учебу, отправишься прямой дорогой в ПТУ». Сама Андриана Карлсоновна никогда так детям не говорила, она не понимала ни тогда, ни сейчас, что плохого в профессионально-техническом училище? Эти учебные заведения помогали парням, не имеющим желания грызть гранит науки, получить хорошую профессию, встать на ноги в молодом возрасте, стать уважаемыми людьми и содержать семью. Не понимала она также того, зачем надо было обзывать училища колледжами, позаимствовав это название у англосаксов. В Англии колледжи были еще с XIII века, но наши предки не торопились перетаскивать чужое слово на российскую почву. Зато так называемые реформаторы кинулись, как вороны, тащить с Запада весь словесный мусор. Думая об этом странном переименовании, Андриана вспоминала бабушку своей знакомой, которая говорила о тех, кто слепо копировал привычки и образ жизни других людей, «что крестьяне, то и обезьяне». Андриана Карлсоновна была с ней полностью согласна. Зачем, спрашивается, тащить на родную почву чужеродные конструкции? Андриана вздохнула и вспомнила другие слова все той же бабушки: «Двадцать лет ума нет и не будет». Но эти слова относились, конечно же, не к охраннику, его Андриане было искренне жаль. Ведь если бы он закончил ПТУ, то трудился бы где-то на предприятии и производил необходимую стране продукцию, а так мается сердешный на огороженном клочке асфальта, охраняя чужие машины. – Буцефал, – объяснила она парню, – любимый конь Александра Македонского. Парень присвистнул. И она с облегчением догадалась, что, по крайней мере, о Македонском парень слышал. – Мой мотоцикл – железный конь, и он меня часто выручает. Поэтому вполне оправдывает имя, которое я ему дала. И я хочу, чтобы он остался здесь под твоим присмотром. Вот тебе за то, чтобы ты был ласков с ним. – Андриана взяла обалдевшего парня за руку и положила на широченную ладонь денежку. – Как скажете, мадам, – улыбнулся он, убирая купюру в карман. – Мадемуазель, – поправила его Андриана и грациозно направилась в сторону тротуара. – Мадемуазель, – повторил охранник и, приподняв свой головной убор, с глубокомысленным видом почесал макушку. – Каких только чудес на свете не бывает, – заключил он и, взглянув в сторону скромного мотоцикла, решил, что тот ничуть не хуже стоящих рядом с ним шикарных иномарок. А может быть, и лучше, так как куплен не на ворованные, а на честно заработанные деньги. Это не вызывало сомнений. И вдруг в голове парня промелькнуло с отчетливой тоской: «Уйду я отсюда к чертовой матери! Вернее, к бате на завод. Ведь он мне давно твердит, что кончай, сынок, холуйствовать! Не позорь династию». Андриана тем временем уже вошла в элитный двор, где еще совсем недавно проживал Семен Пронин, и сразу же увидела большого кота мраморного окраса. На шее его красовался ошейник светло-коричневого цвета. Андриана догадалась, что это и есть знаменитый Потапыч. Кот сидел неподвижно, как статуя. «Интересно, куда он смотрит», – подумала Андриана и, проследив за взглядом кота, убедилась, что Потапыч не сводит глаз со скамейки на детской площадке. Там сидел пожилой мужчина и, в свою очередь, не отводил взгляда от песочницы, в которой со смехом копошились два маленьких мальчика в комбинезончиках, отличающихся друг от друга только цветом. «Пожалуй, мальчик там все-таки только один, – подумала Андриана с некоторым сомнением и стала рассуждать логически, – если один ребенок одет в голубой комбинезон, а другой в розовый, то второй – не мальчик, а девочка». Хотя подойдя поближе и рассмотрев лица детей, Андриана пришла к выводу, что мордашки у них абсолютно одинаковые. Просто двое из ларца! – Здравствуйте, – произнесла она, останавливаясь возле скамейки. – Здравствуйте, коли не шутите. – Мужчина отвел взгляд от детей, продолжающих шумно играть в песочнице, и посмотрел на Андриану. – Можно мне присесть? – спросила она. – Кто же может вам это запретить, – пожал плечами мужчина. – Просто я подумала, что вы, может быть, не хотите, чтобы рядом с вами сидели незнакомые. – Что за ерунда! – рассмеялся мужчина. – Где это вы видели, чтобы люди бронировали места на дворовых скамейках для родственников и знакомых? – Простите, – смешно наморщив нос, улыбнулась Андриана, – ляпнула, не подумав. – Такое иногда бывает со всеми, – подмигнул ей мужчина. Андриана скромно потупила взгляд, ни дать ни взять выпускница института благородных девиц. Мужчина же, не отрывая заинтересованного взгляда от ее лица, спросил: – Вас как зовут? – Андриана Карлсоновна. – А меня Тимофей Матвеевич. – Очень приятно, – обронила она с видом большой скромницы. – Мне тоже, – удовлетворенно хмыкнул он и добавил: – У нас большое семейство. Сын купил здесь две квартиры и соединил их. Но все же мы с женой живем как бы в изолированных хоромах. Хотя от них разве изолируешься, – он кивнул в сторону детишек, – наши внуки. – Девочка и мальчик? – Точно! Я их сам только по комбинезонам и различаю. Я уж говорил снохе, что девочку лучше в платье наряжать. Но они с сыном считают, что пока рано. Мол, девочке, как и парню на улице безопасней бегать в штанишках. Может они, конечно, и правы, – вздохнул Тимофей Матвеевич. А потом покосился на Андриану и не удержался от мучившего его с самого начала вопроса: – Вы ведь нездешняя? – Нет, – призналась она. – В гости к кому-то пришли? – Можно сказать и так, – дружелюбно улыбнулась она. – И к кому же, если не секрет? – К вам, – простодушно призналась она, не отрывая от него своих ласково светящихся глаз. – Ко мне?! – Мужчина аж поперхнулся от удивления и закашлялся. Андриана вскочила со скамейки и стала заботливо постукивать его по спине своими маленькими остренькими кулачками. – Все, все, хватит, – замахал он на нее руками. И когда она снова опустилась рядом с ним на скамью, спросил: – И чем же я удостоился такой чести? – Можно сказать, что даже не вы сами, – проговорила она, – а ваш кот. – Потапыч?! – еще больше изумился мужчина. – Он самый, – кивнула Андриана. – Да откуда же вы узнали о моем коте? – продолжал удивляться мужчина. – Мне рассказала о нем Альбина Юрьевна Пронина. – Это сестра убитого Семена Пронина, что ли? – Она самая. – Небось нажаловалась? – Да, на то, что ваш Потапыч метил машину Семена. – Было дело, – вздохнул Тимофей Матвеевич, – я и сам не знаю, за что кот невзлюбил его автомобиль. – Может дело не в автомобиле, а в самом Семене? – спросила Андриана. Немного поразмыслив, мужчина ответил: – Сомневаюсь, ведь на самого Семена кот не бросался, даже не шипел на него. А вот автомобиль Пронина просто встал Потапычу против горла. – А вы ссорились с Семеном? – Да никогда! – заверил мужчина. Но потом признался: – Разве только после того, как он застукал моего Потапыча на месте преступления. Вот тогда, да, было дело. Наорал на меня Семен. – А вы? – Что я? – развел руками Тимофей Матвеевич. – Отбояривался как мог, но не слишком активно. Понимал, что виноват. – Так не вы же пометили машину Семена, – проговорила Андриана. – Скажете тоже, – хмыкнул мужчина, – но кот же мой. Значит, и вина за его проделки на мне. Я Семену предлагал деньги в виде моральной компенсации. – А он? – Велел мне их засунуть в одно место. Я тогда на него обиделся, все-таки я старый человек, негоже со мной так разговаривать, даже если мой кот и набедокурил. – Значит, вы не пришли к компромиссу? – спросила Андриана. – Нет, – покачал головой мужчина. – Я Потапыча посадил на шлейку и никуда от себя не отпускал. А потом Семена убили.