Для гостей, пожелавших остаться на раздачу автографов известной художницы, устроители приготовили фуршет в отдельном зале — с буфетом, в котором подавали алкоголь и прохладительные напитки, и шведским столом с закусками, а также небольшой эстрадой и местами для сидения. То ли выставка действительно оказалась очень популярной, а картины Татьяны Новой произвели неизгладимое впечатление на широкую публику, то ли наш народ оказался слишком падок на дармовое угощение, то ли устроители проявили рвение и разослали массу приглашений, но на прием собралась целая толпа гостей. Сначала устроители попросили Татьяну выступить с небольшой речью. Потом она должна была отвечать на вопросы, что задавали поклонники в записках. Их просили заранее оставлять на большом блюде на столе. Затем планировалась раздача автографов. Для этого устроители выпустили яркую открытку с фото интерьеров выставки, полотен на стенах и самой Татьяны, стоящей у одной из своих картин. Каждый желающий мог купить эти открытки по символической цене, а потом и получить автограф или памятную надпись на ней. По легенде, я была ученицей художницы, что позволяло мне держаться все время рядом и выступить в роли помощницы во время импровизированного интервью с поклонниками. Пока Татьяна говорила заготовленную речь, я развернула и просмотрела несколько записок, сложила их стопкой. Потом передавала Татьяне верхнюю записку и, пока она отвечала на вопрос, разворачивала и читала очередную, внимательно следя за тем, чтобы публике было интересно и вопросы хотя бы не повторялись. Поклонники не блистали оригинальностью и спрашивали нечто вроде: — Где вы берете сюжеты для ваших картин? — Расскажите о ваших дальнейших творческих планах! — Сколько стоят ваши полотна? — Вы довольны тем, как развивается ваша карьера? — Где и когда будет ваша новая выставка? — Говорят, прежде чем стать художницей, вам пришлось пройти через многие испытания? Можно узнать об этом поподробнее?! — Говорят, ваше творчество пропитано мистикой. Расскажите, что именно вы об этом думаете? — Расскажите подробней о вашей личной жизни! У такой красивой женщины должно быть много поклонников, но есть ли у вас один, тот единственный любимый мужчина?! — Тебе понравились мои тайные дары, любимая?! Мы родственные души, коим посчастливилось встретиться в веках! Единое целое и неделимое! — Я постаралась не измениться в лице, пока это читала. Потом осторожно обвела внимательным взглядом публику, которая слушала очередной ответ Татьяны. Она как раз сказала какую-то смешную шутку, и все вокруг смеялись. Но для меня, словно ушли или странным образом приглушились все звуки вокруг и замедлилось время. Я пыталась высмотреть, может, есть некто среди сидящих в зале людей, кто следит сейчас за моей реакцией на прочтенный текст или внимательно слушает, какие именно слова скажет художница следующими. Но как я ни старалась, ничего подозрительного не заметила. Тот, кто написал эту записку, или давно ушел, или очень хорошо себя контролировал. Я аккуратно и незаметно скомкала записку и убрала ее в свой карман. Подала Татьяне верхнюю из заранее заготовленных записок, в которой спрашивали какую-то ерунду. Кажется, про творческие планы. Хорошая и в общем-то безопасная тема. И продолжила внимательно следить за публикой. Во время раздачи автографов я была напряжена, словно натянутая струна. Татьяну от ее поклонников отделял узкий письменный стол, и у меня в любом случае было достаточно времени, чтобы адекватным образом отреагировать в случае неожиданной атаки или другой опасности. Но люди подходили ближе не по очереди, а окружили стол по дуге большой шумной толпою. Все хотели получить автограф быстрее остальных. Они протягивали Татьяне купленные открытки и, перекрикивая других, сообщали, кому написать обращение или слова на память. Я старалась не отходить ни на шаг и внимательно следила за толпой, буквально охватывая взглядом каждого человека, что придвигался ближе или делал резковатое движение, но, кажется, все были озабочены лишь получением заветного автографа. — Здравствуйте, дорогая Евгения, — со стороны служебного входа ко мне приблизился Владимир, клиент и поклонник Татьяны. Он двигался так тихо, что я, увлеченная осмотром толпы поклонников, далеко не сразу заметила его приближение. — Владимир, добрый вечер. Неужели вы тоже за автографом? — Не мог отказать себе в удовольствии лишний раз лицезреть замечательные картины, а также их прекрасного автора. — Женя, — нас заметила Татьяна и оторвалась на секунду от своего занятия, — Владимир, я, простите, не смогу уделить вам сейчас внимание. Если только вы согласитесь немного подождать. Или вы можете передать чек Евгении, если торопитесь. — Эта милая девушка — ваша ученица. Уже наслышан. И не переживайте, пожалуйста, не отвлекайтесь. — Потом он добавил, уже обращаясь ко мне: — У меня два чека для Татьяны. Один немного ранее передал Дмитрий. Ему Татьяна тоже сегодня здесь встречу назначила, но молодой человек очень торопился, в командировку, кажется, сегодня едет, так что ждать вашего появления он не мог. — Хорошо, Владимир, я все передам. — Конечно, — он протянул мне два заполненных чека. Я, мило улыбаясь, положила их во внутренний карман пиджака. — Какой сегодня ажиотаж, не находите, Женечка? И кто бы мог подумать! То есть успех выставки, конечно, предрекали многие, но, кажется, результат превзошел даже самые смелые прогнозы. — Да-да, конечно, — рассеянно ответила я, продолжая осматривать галдящую публику, что столпилась вокруг стола Татьяны, — простите меня, Владимир. Как раз в этот момент сквозь толпу пробился мужчина лет тридцати пяти в светлом льняном пиджаке. Он протянул Татьяне открытку, обойдя пухленькую блондинку, что тоже тянулась за автографом. — Вот, пожалуйста, подпишите для моей жены. — Как ее зовут? — подняла она голову. — Ее зовут Лида, — кивнул мужчина, и Татьяна, опустив голову, начала писать, а мужчина потянулся к внутреннему карману пиджака, в котором лежало нечто объемное, узкое и длинное, и на первый взгляд достаточно тяжелое. «Словно нож или прямой кинжал, завернутый в бумагу», — настороженно подумала я и двинулась в его сторону, чтобы в случае чего быть ближе к мужчине и успеть перехватить его руку. Неожиданно он как-то напрягся, помрачнел лицом и, оглянувшись в сторону охранника, стоящего у двери, стал медленно вынимать руку из внутреннего кармана. Я рванула вперед, в мгновение ока оказалась рядом и положила руку на его плечо. — Таня, мне неудобно просить вас, — мужчина вытащил руку до конца, и я увидела, что он сжимает пачку слегка скрученных открыток, — вот, не могли бы вы подписать еще для моей тещи, мамы, сестры и племянницы. Они тоже очень любят вас и ваше творчество, а сами не смогли прийти. В чем дело, девушка?! — недоуменно оглянулся он на меня. — Вы мне плечо сильно сдавили. Или количество автографов, которые можно получить в одни руки, ограничено? Так об этом предупреждать нужно было! — Нет, что вы?! — очаровательно улыбнулась Татьяна. — Давайте сюда открытки и говорите их имена, а я все быстренько подпишу, чтобы остальных не задерживать. Но прежде чем начать писать, она бросила в мою сторону удивленный и недоумевающий взгляд. Я скорчила рожицу, которая могла означать как извинение, так и «не переживай, всего лишь рабочий момент, проверка реакции», и, пожав плечом, немного отошла в сторону. Стоя в стороне от толпы, я осторожно огляделась, Владимира и след простыл. Странно, мне казалось, что мужчина был настроен поболтать и, главное, дождаться, когда Татьяна освободится, чтобы переговорить с ней о чем-то важном. Возможно, уточнить, когда ему смогут доставить купленные полотна. Остальная часть вечера тоже прошла без происшествий. Автографы в конце концов получили все желающие. Потом гости отведали закусок, легких вин и прохладительных напитков и стали потихоньку расходиться. На этом вечер можно было считать законченным. — Жень, что это было сегодня? — после недолгого молчания спросила Татьяна в машине по дороге домой. — Это когда? — Во время раздачи автографов, когда же еще?! Ладно я, но ты почему такая нервная с людьми? Вокруг народ, охраны полно. Все же в порядке было! С чего ты заподозрила угрозу? Ты же говорила, что никогда не нервничаешь и не волнуешься! — Но это не значит, что я не ошибаюсь. Показалось, что в кармане у этого мужика нож лежал, вот и бросилась к нему. Перестраховалась, ошиблась, бывает. — Я думала, что на этом мероприятии не ожидались неприятности. Разве нет? — голос Татьяны неожиданно зазвенел от напряжения. — Ты права, неприятностей я не ждала. Но это ничего не значит, все может поменяться в любой момент, и телохранитель всегда должен быть настороже. — Ты на что-то намекаешь? — еще больше напряглась подопечная. — Полагаю, одна из записок была от твоего преследователя. Это видно из текста, — я достала из кармана бумагу и протянула ей, — если разволноваться не боишься, возьми и прочитай. Таня развернула листок и пробежала его глазами. — Этого не может быть, Женя! В том здании ведь охраны полно было! Как преследователь умудрился внутрь проникнуть? Значит, он был на мероприятии? Следил за мной?! Какой ужас! — Татьяна немного помолчала. — И тогда почему же мы не провели расследование, не знаю, не расспросили устроителей? Может быть, охранников. — Ты же не думаешь, что преследователь вошел в зал с транспарантом на шее, на котором крупными буквами было написано: «Я странный тип! Обратите внимание и будьте особо бдительны!» Нет, очевидно, он маскировался, старался быть как все приглашенные. Вот охранники никак и не отреагировали. — Но кто-то мог что-то заметить. Я про записки говорю. — Что заметить, интересно знать? Записки ведь не передавали из рядов зрителей, скажем, прямо во время твоего выступления. Устроители просили всех желающих складывать записки на блюдо заранее. То есть ее мог бросить туда практически кто угодно и когда угодно. Так что расспрашивать, по сути, не имеет смысла. Сама же видела, какая толпа народу собралась. — Это да, людей было много, — Татьяна ненадолго задумалась, — хорошо, что ты мне тогда ничего не сказала. Я еле успокоилась, вернее, все равно нервничала, только по другому поводу. Эта речь дурацкая, потом блицопрос… Я постоянно боялась сболтнуть какую-то глупость, попасть в дурацкое положение. А тут еще это. — Да, к выступлениям на публике нужно привыкнуть. Тем более очень сложно говорить экспромтом. Но у тебя хорошо получается, несмотря на легкое волнение. Кстати, я на всякий случай взяла у охраны записи с камер наблюдения за сегодняшний день. Нужно будет их просмотреть, может, повезет, и на записи видно стол, на котором стояло блюдо с записками, а также всех, кто к нему подходит. — А смысл? Устроители ведь не рассылали именных приглашений. Значит, списка присутствующих нет. А преследователем может быть кто угодно, как знакомый, так и совершенно чужой для меня человек. — Ты права. Но знакомые и так все про тебя знают. Разве нет? А чего не знают, спросят при личной встрече. Зачем им записки тогда писать? — Не можем же мы подозревать всех подряд. Может, устроители кого попросили, чтобы оживить публику, к примеру? — Да, подозревать всех бессмысленно. И устроители могли попросить твоих близких знакомых поучаствовать в опросе. Но список тех, кого ты узнаешь на пленке, мы все равно составим. На всякий случай, вдруг пригодится. — Как скажешь, Женя, — не стала спорить Татьяна, — только не сегодня. Устала очень, перед глазами калейдоскоп из лиц, и голова гудит, как потревоженный улей. По приезде домой у двери нас ждал очередной сюрприз. Некто оставил прямо у порога Таниной квартиры корзину с фруктами, конфетами и букетом цветов. В самом верху из горки фруктов торчал клочок записки. Увидев посылку, Татьяна замерла на пороге. Ее рука с ключами, поднесенная к замку, на несколько секунд замерла в воздухе. — Опять?! Да что же это такое?! — вдруг закричала она. — Погоди, — попробовала я блокировать начинающуюся истерику, — коробок вроде нигде не наблюдается. Чего ты сейчас испугалась? Неужели записки? Так ее содержание нам тоже пока неизвестно. — Вот именно неизвестность меня и страшит в первую очередь! — расплакалась Татьяна. — Понимаешь, Женя, я уже скоро выходить из дома не смогу! Не захочу открывать дверь! И стану бояться всего вокруг, даже собственная тень меня будет пугать и доводить до истерики! Я постоянно жду какой-то пакости, что жуткий подарок снова появится у меня на пороге! Понимаешь?! У меня внутри все вибрирует от ужаса в предвкушении нового кошмара! Женя, что ему от меня нужно?! Чего он вообще добивается?! Уже после первых слов Татьяны я поняла, что у нее начинается классическая истерика. Женщина выкрикивала короткие фразы, тяжело дыша, словно во время быстрого бега, а потом расплакалась и говорила уже сквозь слезы и всхлипывания. «Возможно, преследователь как раз и добивался подобного взрыва эмоций и хотел довести мою подопечную до нервного срыва?» — подумала я. В любом случае медлить и стоять на лестнице нечего. Поэтому я быстро открыла дверь, затащила Татьяну в гостиную, прихватила новые подарки и закрыла квартиру. И только потом налила женщине прохладной воды и подала капли валерьянки. — Выпей, потом задержи дыхание на несколько секунд, а затем глубоко продышись. Вдох-выдох, размеренно и глубоко. Ладно? И дыши так, пока не успокоишься и полностью не выровняется пульс.