— Приоритетную — правильно, — с непроницаемым лицом заявила я, — остальные пункты можно потом, прямо по ходу пьесы доработать. — Значит, договорились. После этой шутки мы весело рассмеялись, привлекая внимание оставшейся публики. И сейчас, и на протяжении вечера я ловила только восхищенные взгляды, бросаемые в сторону Татьяны. Нынче популярная художница выглядела лет на двадцать пять, не больше. Строгое вечернее платье удачно подчеркивало тонкую талию и изящную фигурку. Огромные глаза искрились от счастья, лицо сияло, щеки от удовольствия и выпитого алкоголя окрасились природным румянцем. И большую часть этих восхищенных взглядов кидали мужчины, и никак не по поводу таланта молодой женщины. После официального окончания выставочного дня нам действительно пришлось задержаться. Сначала Татьяна разговаривала с тем самым представителем модной галереи, потом с владельцем местной художественной лавки, который заинтересовался картинами, затем давала интервью нескольким местным корреспондентам, которые планировали написать заметки о выставке. Наконец этот день подошел к концу, и можно было отправляться по домам. Вернее, сначала я должна была отвезти домой Татьяну, а потом ехать к себе. Мои опасения по поводу этого мероприятия не оправдались. Вернее, все прошло хорошо, выставка состоялась. Она имела нешуточный успех. Так уже можно было сказать, хотя предстояло еще несколько дней работы, ведь благодаря рекламе, статьям в газетах, а также интервью с художницей поток посетителей не должен иссякнуть, хоть и может уменьшиться. Но так всегда бывает: самый большой наплыв публики именно в день премьеры или открытия. То есть я знала, что Татьяну, как художницу, ждет настоящий успех. Но что касательно текущего расследования, мои прогнозы не оправдались. На Татьяну Новую никто не покушался. Неадекватные или чрезмерно эксцентричные личности совсем не пытались с ней контактировать. И странных посланий или посылок к ней домой доставлено не было. И пусть впереди оставалось еще несколько дней работы, я рассчитывала, что настойчивый поклонник, или, говоря проще, преследователь, кто бы он ни был, проявит себя именно в день открытия, ибо все странные личности испытывают повышенную слабость к различным знаменательным датам. Значит, мне не повезло, и сегодня расследование не сдвинется с мертвой точки. * * * — Кажется, все прошло неплохо, — по дороге домой робко сказала Татьяна, — по крайней мере, начало выставки. — По-моему, ты скромничаешь. Это был настоящий успех. И тебе заявили об этом больше сотни раз. — Понимаешь, Жень, в первый день публики всегда больше. — Конечно, — согласно кивнула я, — но это не умаляет общего успеха. Как и перспектив для профессионального роста. — Ты, в общем-то, права, но упускаешь из виду одну немаловажную деталь. — Любопытно, какую именно? — Львиная доля людей, что сегодня посетили выставку, уже являются моими клиентами, хорошими знакомыми, приятелями или даже добрыми друзьями. И они пришли не только для того, чтобы полюбоваться картинами, но и поддержать морально. Именно поэтому сегодня было сказано столько хороших, теплых слов. Завтра и послезавтра отзывы могут стать другими, гораздо менее восторженными. — А по-моему, ты себя недооцениваешь. — Я рассуждаю объективно, — уперлась Татьяна. — Возможно. Но все равно успех есть успех. Даже если посетителей выставки станет меньше или среди них найдутся те, кому картины не понравятся или кого оставят равнодушными, это не сыграет особой роли в твоей карьере. Значит, и переживать особо не стоит. По крайней мере, изводить себя совершенно не из-за чего. — Наверное, ты права, — после недолгого молчания согласилась Татьяна, — может быть, я переживаю вроде как по привычке. Просто за эти дни я от волнения сжималась и сжималась, как стальная пружина, а теперь вроде пора разжаться и слегка расслабиться, но не получается. — Ничего, это обязательно пройдет со временем. — Думаешь? — Конечно. У тебя получится расслабиться, как только снова начнешь работать и жизнь войдет в привычную колею. — Работать, да! Ты совершенно права. У меня как раз есть парочка задумок, что я постоянно откладывала то по одной, то по другой причине. Возможно, настала пора воплотить их в жизнь. — Да, любимая работа спасает практически от всего на свете. Кстати, пока едем, может, расскажешь мне немного о своих знакомых? Тех, что мы встретили сегодня на выставке. — Все в основном — милые приличные люди. Или покупали мои картины, или собираются. Кто именно тебя заинтересовал? — Да так, — я предпочла не озвучивать никаких имен, — просто расскажи о том, кто в голову придет. — Ту женщину, что сетовала, что мои выставки до сих пор не организованы в крупных городах России, зовут Тамара. Она занимается сетевым маркетингом. Кто-то там из верхушки. Продают то ли косметику, то ли витамины, а может, и то и другое. Так вот, она была одной из первых моих покупательниц и уверяет, что благодаря влиянию сюжета, изображенного на моем полотне, у нее дела резко пошли в гору. А следовательно, значительно улучшилось финансовое положение. — То есть она сделала тебе первую рекламу? — Да, вместе с моим агентом по продажам, — усмехнулась Татьяна. — Жорик, кажется, так он всем представляется? Довольно эксцентричный товарищ, если внимательно взглянуть. Ты его хорошо знаешь? — Пару лет, познакомились, как раз когда я начала писать картины. Тамара нас и представила друг другу, кстати, он ее дальний родственник. И возможно, они вместе с Жориком и придумали этот образ эксцентричного продавца мистических, сакральных полотен. Агент уверяет, что подобное поведение помогает продавать больше картин. А так он обычный, в сущности, парень. И я не уверена, что он вообще верит во что-то сверхъестественное. — Понятно. А к тебе он интерес когда-нибудь проявлял? — Личный ты имеешь в виду? Как к женщине? — сильно удивилась моя собеседница. — Именно. — А ты все подозреваемого ищешь? Уверяю тебя, это не может быть Жорик! Он мною совершенно не интересуется в этом смысле и доставлял мне цветы всего один раз. Как и многие знакомые, сразу после первой выставки. Скромный такой букетик, в который была вложена визитная карточка, кстати. А разговоров об этом букете, дай бог памяти, было почти на месяц. Поверь, Жорик не такой человек, чтобы потратить больше ста рублей и промолчать об этом. Да ни за что на свете! И потом, он был на отдыхе за границей, когда присылались некоторые подарки, включая те, что с записками. — Понятно. И я пока никого не подозревала. Кстати, а Владимир, что о фресках Сикстинской капеллы и тайных посланиях в картинах говорил? Ты его хорошо знаешь? — Тоже мой клиент. Умница и эрудит, с ним всегда приятно поговорить, и не только на тему искусства. Думаю, его слегка заносит во всем, что касается теории заговоров, тайных знаков и прочего, но навязчивости или чрезмерной эксцентричности он никогда не проявлял. — Понятно. — Того парня, что предлагал отметить успех, я знаю не очень хорошо. И как зовут, не помню. Впрочем, мы это уже обсуждали, — Татьяна немного помолчала. — Честно говоря, я полагала, что на выставке появится тот таинственный мужчина, что присылал фрукты и розы. И я, конечно, сильно нервничала, плюс посетители отвлекали, так что могла и пропустить. Его точно не было? — Нет. Я очень внимательно следила. Мы еще немного поболтали, пока добирались домой. Татьяна рассказывала подробности из жизни своих приятелей и клиентов, те, что могла сейчас вспомнить. Впрочем, как я и предполагала, в них не было ничего настораживающего. Я проводила свою клиентку до квартиры, убедилась, что все в порядке, и отправилась домой. Сегодня можно было отдохнуть с чистой совестью, а завтра подумать, что дальше делать с текущим расследованием. Но до района, где располагалась наша с тетей Милой квартира, доехать я не успела. Примерно через двадцать минут после прощания раздался звонок на мой сотовый телефон. — Женя, ты далеко успела уехать?! — всхлипывала в трубку Татьяна. — Боже, это просто ужас какой-то! — истерично кричала она. — Я немедленно разворачиваю машину. Что именно произошло? Ты сейчас, в данный момент, находишься в опасности?! Татьяна снова всхлипнула, и я поняла, что позвонила она далеко не сразу, женщина уже какое-то время горько плакала. — Что случилось, пожалуйста, не молчи?! — Физически со мной все в порядке. Я одна в квартире, дверь заперта. — Уже хорошо. Теперь постарайся несколько раз глубоко вздохнуть и медленно выдохнуть. Раз примерно десять. Татьяна снова всхлипнула, но почти сразу задышала, как я и просила. Через некоторое время она шумно выдохнула. — Все, кажется, успокоилась немного. — Хорошо. Теперь расскажи всего в двух словах, а то снова разволнуешься. — Ты была права, что ждала какой-то гадости от этого дня! Мне снова прислали посылку! — Когда? Ведь когда мы вернулись, у двери ничего не было. Мы не могли не заметить. — Это небольшая, но яркая цветная коробка. И ее точно не было. — Ладно, что в коробке? — Женя, это сердце! И оно живое! — То есть как?! — На мгновение перед моим мысленным взором встали кадры из какого-то мультфильма: бьющееся сердце, выскочившее из груди мультяшного героя. Или настоящее, человеческое сердце, бьющееся вне организма, из какого-то ужастика. — Поясни, пожалуйста! — Я имею в виду, это не бумажная валентинка или милое меховое сердечко. Это настоящее сердце, Женя! В коробке бархатная обивка, и здесь полно крови! Это просто ужасно, Женя! Пожалуйста, приезжай побыстрей! Я просто с ума сейчас сойду от ужаса! — Не нервничай и больше не прикасайся к коробке! Можешь смазать отпечатки, если они есть. Я уже подъезжаю и буду буквально через несколько минут. Сейчас, в данный момент моей подопечной опасность не угрожала, но поддавшись настроению Татьяны, я гнала «фольк» по улицам города, сокращала дорогу, как могла, и до возможного предела увеличивала скорость. Пару раз, кажется, проскочила на красный свет. Хорошо, что из-за достаточно позднего времени было очень мало машин и пешеходов и мне по дороге не встретился патруль ГИБДД. Так что буквально через несколько минут я уже звонила в дверь Татьяниной квартиры. — Слава тебе господи! Я думала, что ты уже далеко и будешь добираться целую вечность. — Торопилась, как могла. — Спасибо, душа моя. Ты просто спасаешь меня, вытаскиваешь из пучины мрака и отчаяния. — Спокойно, не нервничай, дорогая. Это просто моя работа. Давай показывай! Где коробка? — Стоит на кухне, на столе. Представляешь, я подумала, что это нечто съедобное: конфеты там или пирожные. И когда ее открывала, чайник на плите закипал, а я как раз перекусить чего-нибудь собиралась. Но аппетит, разумеется, сразу исчез.