– Темперамент и тип нервной системы передаются по наследству. Мои дети будут холериками с чрезвычайно высокой работоспособностью, быстрой реакцией и великолепными адаптивными качествами. – Упаси нас господь от твоих детей! – перекрестился Бабкин. Сведения о биографии Григория Богуна пришли быстрее, чем он ожидал. Сергей поговорил по телефону со своим давним знакомым, таким же бывшим оперативником, как и он сам, и спустился из квартиры Макара, служившей им офисом, вниз, в китайское кафе. Илюшин восседал среди подушек на своем любимом месте у окна. «Странно, что ему еще не разрешили обедать на подоконнике». – О, ты вовремя, – обрадовался Макар. – У них сегодня великолепный… – Затем последовало нечто, с точки зрения Бабкина, больше всего напоминавшее попытку кота спросить, который час. – Прекрати мяукать. Тебя подберут и кастрируют. Хотя… Знаешь, мяукай! – Что-то ты не в духе! – У нас есть полная информация по Богуну. – И что? Расчленитель? Педофил? Не томи, Сережа. Бабкин опустился на длинную скамью, поерзал, устраиваясь поудобнее, и расправил ладонью на столе смятый лист. – Григорий Павлович Богун, – негромко зачитал он. – Родился в селе Зеленец под Сыктывкаром в тысяча девятьсот восемьдесят шестом. Мать умерла в две тысячи пятом. – Сирота, значит, – вставил Макар. – Какое облегчение для будущей жены. – Не остри! Окончил автомеханический техникум в Сыктывкаре, некоторое время работал там же по специальности, автомехаником. В две тысячи шестом, после смерти матери, переехал в Казань. Устроился водителем-экспедитором в небольшую фирму. И с тех пор исправно крутил баранку, колесил по просторам нашей родины и сопредельных государств, пока два года назад не перебрался в Москву. Из фирмы, где трудился, уволился три месяца назад. С тех пор не работает. Бабкин замолчал. – Это все? – удивился Макар. – А где внебрачные дети? Где жены? – Ничего нет. Григорий Богун чист, как слеза младенца. Он действительно честный работяга, каким и представился семейству Харламовых. – Какая пошлость, – пробормотал Илюшин. – Быть тем, кем кажешься! Никакого воображения у людей. Но для нас это хорошее известие. Поздравляю с выполненным заданием! – Он поймал официантку. – Девушка, принесите мне, пожалуйста, маньтоу. Бабкин некоторое время задумчиво наблюдал, как напарник расправляется с булочкой. – Есть такая мысль… – протянул он наконец. – Съездить и посмотреть своими глазами на этого Богуна. – Одобряю, – согласился Макар. – Неужели? – Зная твою добросовестность, я не сомневался, что ты это предложишь. К тому же сейчас нет никаких срочных дел. Если Харламова согласится, благословляю тебя, мой въедливый друг! – Лучше бы, конечно, со мной поехал твой босс, – сказала Кристина и посигналила таксисту, сунувшемуся наперерез ее красной «Мазде». – Но все равно круто, что ты познакомишься с Богуном! У тебя всякие психологические приемчики есть, да? Как расколоть подозреваемого. НЛП, всякое такое? Отец как-то говорил, что в школах КГБ этому учат. Ты бывший кагэбист? Ну расскажи, не будь злюкой! Бабкин покосился на девушку. Он вызвался познакомиться с Богуном из одной только профессиональной дотошности. Но пока они ехали к ее родителям, он успел пожалеть о своем решении. «Двадцать шесть лет, – думал он, – ей всего двадцать шесть. Не такая уж гигантская между нами разница в возрасте. А она даже не понимает, кто такой кагэбист и почему я – не он». Но что хуже всего, Кристина не замолкала всю дорогу, пытаясь вовлечь его в разговор об Илюшине. Ее интересовало, женат ли он, при каких обстоятельствах они с Сергеем познакомились, сколько ему лет («Ха-ха!» – мысленно отозвался Бабкин), зачем у него кресло – желтое, есть ли у него профиль в Инстаграме, какие бары он любит, куда ездит отдыхать, имеется ли у него девушка… И Кристина взглянула на Сергея, словно подозревала, будто он – его девушка. От этих невысказанных инсинуаций Бабкин окончательно помрачнел. – Извини, мне нужно жене написать, – сказал он и уставился в телефон. Цыган накануне сожрал на улице какую-то резиновую дрянь, кажется, ошметок детского мяча, и Маша всю ночь возилась с ним, отпаивая касторовым маслом. К утру за псом на полу оставались жирные блестящие лужицы, но мяч держался крепко. На некоторое время Кристина замолчала. – Давай выложим нашу общую фотку в инсту, – сказала она наконец. Бабкин озадаченно уставился на нее. – Ну, в Инстаграм. Иначе никто не поверит, что ты мой бойфренд. – Она бросила на него быстрый взгляд и расхохоталась: – Да шучу я, шучу! Никаких фоток. Что я, совсем, что ли, без понимания, по-твоему? Когда они с Илюшиным рассказали ей, что в биографии Богуна не нашлось ничего порочащего, Кристина покачала головой: – Нет, здесь что-то не так. Не думайте, я вам верю… Просто не знаю, что теперь делать. Ему нельзя жениться на Варваре. Он законченный псих, который очень хорошо притворяется. Нужно было записать его нападение на старика, а я сглупила! – Вы можете сами рассказать сестре об этом эпизоде, – заметил Макар. – Вряд ли Варвара потребует видеозапись в доказательство, правда же? Кристина помедлила. Странная усмешка скользнула по ее губам – усмешка, сразу сделавшая ее взрослой. – Вряд ли, – согласилась она, отведя взгляд. У Илюшина блеснули глаза. Откинувшись на спинку кресла, он помолчал и уронил: – Занятно. Сергей насторожился. Илюшинское «занятно» обычно означало, что он поймал собеседника на вранье. – Рассказывайте, – приказал Макар. Вся приветливость враз слетела с него. Кристина растерялась: – Что рассказывать? – То, о чем вы умолчали при первой встрече. Вы явно о чем-то умолчали. Кристина сделала удивленное лицо, и даже Бабкину стало ясно, что это притворство. – Нет? Что ж, дело ваше. Мой напарник передаст вам биографию вашего будущего родственника. Макар поднялся, обозначая конец аудиенции. У Кристины вытянулось лицо. Бабкин ей слегка посочувствовал. Бедолаги, ощутившие на себе безразличие Илюшина, напоминали ему вышвырнутых из приюта бродяг. Только что ты сидел у камина, жар огня согревал тебя; буря, завывавшая за окнами, не страшила, а лишь придавала остроты наслаждению от уюта, сытости и тепла. Что Макару удавалось гениально, так это создавать иллюзию безопасности. Его невероятное обаяние, помноженное на видимость участия, расслабляло. Позволяло поверить, что все будет хорошо. И вдруг в одну секунду все заканчивалось. Ледяные струи дождя хлестали продрогшего отщепенца. Дверь захлопывалась, и открыть ее снаружи было не проще, чем разжать челюсти киту. «А этот хмырь даже не понимает, насколько он с ними жесток», – подумал Сергей. – Ну пожалуйста… – умоляюще начала Кристина. Илюшин пожал плечами: – Ты просишь меня, но ты просишь без уважения. Уважение проявляется в искренности. Я не работаю с теми, кто мне врет. – Мне просто было стыдно! Илюшин не спешил садиться. Он на дух не переносил лгущих клиентов. Бабкин за годы совместной работы так и не смог понять, чем была вызвана эта идиосинкразия. Сам он полагал, что они не исповедники, чтобы требовать полной правды, а вранье и стремление обелить себя – в природе человеческой, так что можно отнестись к нему снисходительнее. – Я дважды отбивала у Варвары женихов! – выпалила девушка. Сергей едва не присвистнул. – Отбивали женихов? – повторил Макар, вскинув брови. – Не нарочно! То есть нет, конечно, нарочно… – Кристина уронила руки на колени. – Я вообще не знаю, как об этом говорить. Вы же мне не психотерапевты! – О нет. Мы значительно дороже, – заверил Илюшин. За окном мелькали рекламные щиты и перелески. Кристина, поняв, что ничего не добьется от своего спутника, надулась и замолчала. «Отбить у неудачливой старшей сестры двух женихов, – думал Бабкин. – Просто так, без всякой цели. Зачем? Что за характер такой?» – Мне просто хотелось повеселиться, – сказала накануне Кристина, пытаясь им все объяснить. – Варька была напыщенная, как индюк, а ее парни – такие дураки! Слушайте, мне было всего восемнадцать! Ладно, двадцать! Она меня до сих пор не простила, между прочим, хотя уже шесть лет прошло. Какой дебил будет спать с младшей сестрой невесты? Варька должна быть мне благодарна! Я избавила ее от отбросов. Напрашивался вывод: девочка повзрослела, игры у нее усложнились. Теперь в качестве реквизита ей потребовались частные сыщики. Но когда Илюшин это предположил, Кристина вцепилась в подлокотники. – Неправда! Я так и думала, что вы это вообразите. Поэтому ничего не стала говорить. Понимаете вы или нет, что я сама себя загнала в ловушку? Варвара не поверит ни одному моему слову о своем драгоценном Гришеньке. А мне начхать на него! Я о ней забочусь! «Если она говорит правду, ей и впрямь не позавидуешь», – подумал Сергей.