– Я сторожил хозяйку! Мы не знали, вдруг она и есть злая ведьма! Тоже очень важное дело! – обиделся Ганс. – Не спорьте, все молодцы! – примирила их Лиза. – Интересно, кто обрушил камни? Он тоже молодец. Значит, наша ловушка не рухнет на голову никому другому! – Ещё бы! Я забочусь о вас, щенки! – усмехнулся голос, которого Лиза не слышала. – Вот и перевал! Поздравляю! * * * – Значит, чародей в самом деле в игре, – сокрушённо вздохнул Златогон. – Алик, ты проверил, кто? – Давно проверил, – Алоиз держался ещё мрачнее, хотя для него третья сила уже не новость. – Есть тут один… слуга Князя. И действительно живёт на горе. Лизка его правильно вычислила. – Ты уже называешь её по имени? Прогресс!.. Погоди, – сообразил ангел. – У меня галлюцинации или ты говоришь о Гравеле? Алоиз скептически покосился на верхнего напарника. – У тебя отличная память и нет галлюцинаций. Если тебя это успокоит, Дан. Новость привела Златогона в волнение. – Если это Гравел, ему должно быть уже… – Долгая жизнь входит в его контракт. – И ребёнок должен один сражаться с этим чудовищем?! – старший ангел яростно сверкнул крыльями. Алоиз, как обычно, болезненно поморщился. – Это невозможность, Даня! Чего ты ожидал? Воскресную прогулку в зоопарк, посмотреть на заколдованных птичек? И она не одна, – хмуро добавил чёрт после паузы. Златогон слегка успокоился, сложил крылья и поинтересовался деталями: – Как Гравел влез в учебное проклятье? – Примерно так, как думает Лизка. Почувствовал чёрный вихрь. Проверил, что дело связано с детьми, и притянул их! – Зачем ему столько воронов? – Нравится, – пожал плечами Алоиз. – Кто-то разводит летучих мышей, кто-то змей, кто-то крыс… Гравел – поставщик княжеского двора. Когда он вывел новую породу… – Знаю, с железными клювами, которые выдерживают дыхание Князя, – вставил Златогон. – Угу, в награду он получил власть над детскими душами. Когда первая дюжина слуг распалась – кто умер, кто сбежал, кто пошёл на понижение, – он поставил их отбор на поток. В этот раз Гравелу трудиться особенно не пришлось. Всё сделали бабуля, Гансик и я. – Но о невозможности он не знал? – Ещё не хватало! Разве стал бы старый хрыч связываться? – Значит, Лизу он не предвидел, – с удовлетворением констатировал ангел. – Уж когда подняли всеобщий шухер, узнал. И, как видишь, не остался к ней равнодушен! – за ехидством Алоиз скрывал собственный страх. Златогон отлично понимал его чувства. – Что дала ему эта проверка? – задумался старший ангел. Услышал хмыканье напарника, попросил пояснить. – Гравел выяснил сразу многое. То, что никакие доводы не остановят девчонку от риска, – раз! То, что мы не бросим её в опасности, – два, – Алоиз отгибал когти. – И что… – …у неё доброе сердце, – закончил Златогон. – Думаешь, самый чёрный чародей её боится? – Не её, а невозможности, которая их столкнула, – невозмутимо отбил иронию старший чёрт. – Что бы он ни делал, Лизка рано или поздно будет под стенами его замка. И устроит погром в Мёртвом саду, это я могу предсказать! – Мёртвый сад… Жуткое место! – содрогнулся Златогон. – Давно пора его кому-нибудь разгромить! – Видишь, во всём есть плюсы! – хлопнул его по плечу бывший друг. Случайно задел когтем крыло, проскочила искра. Алоиз отдёрнул руку. Стоя на вершине Наркис, они наблюдали спуск подопечных с перевала. – Пять гор, – тихо сказал ангел. – Осталось две. – И долин впереди сразу две, пятая и шестая, – неприязненно напомнил Алоиз. – Железная дорога безнадёжно ушла в сторону, сокращения пути больше нет! – Зато есть река, – Златогон указал сквозь лес. Деревья раздвинулись для удобства наблюдателей, открывая долину, которую ещё не могли видеть туристы. Широкой синей лентой по ней извивалась река. Следующей горы снова не видно. «Афалина-2» Гора Близнецы соблюдала симметрию во всём. По другую сторону перевала у подножья стояла точно такая же турбаза «Под горой». Только здесь она называлась гостиницей. Их различали по этой примете и ближайшим селениям. С одной стороны – Подгорье, а с другой – Передгорье. Под горой Харциз – железнодорожная станция Харцизовка, а в девяти километрах от Передгорья – речная пристань Наркисово. От неё все туристы направлялись к горе и с неё уплывали, прощаясь с горой. Компания Лизы два часа загорала на дощатых мостках. Загорала буквально: мальчишки в одних трусах, Лиза – в синем полосатом купальнике. В ожидании колёсного пароходика «Афалина» они несколько раз искупались, полностью высохли и опять изучали атлас. Как его ни крути, получалось, до следующей горы добираться несколько дней. Даже на пароходе. – Гора Леопард, тысячу двести метров, – читал Ганс. – Названа так за вересковые кусты на склонах, издали похожие на тёмные пятна на светло-сером известняке скал. Кроме того, плавный изгиб напоминает спину припавшей для прыжка кошки. Средние высоты всего-то шестьсот метров, для нас – ерунда! В «голове» есть пещера со множеством сталактитов и сталагмитов, торчащих из пола и потолка, как клыки. Называется Пасть Леопарда. Местная достопримечательность, советуют заглянуть. Друзья задумчиво кивали. Почти на том же расстоянии, что гора-Леопард, «пьющая» из реки на юге, прямо на западе возвышалась другая гора – Листерон. Она же – Кудрявая, полностью покрытая лиственным лесом. Из-за близости реки или по другой причине, известной только ей, Лиза выбрала Леопарда. До Кудрявой горы что из Наркисово, что от Леопарда – верных полтысячи километров. И, увы, ближе ничего, считающегося горой, путешественники не нашли. Три пары глаз просматривали самые мелкие местные названия, типа деревенских Красных горок вблизи селений и на речных обрывах. Искали подходящие районы в городах, но крупных городов близ реки не встречалось до самого моря. А все возвышенности назывались уступ, мыс, холм – как угодно, только не «горы». И наставники ничего подсказать не могли. Из того, что есть на карте, выбирает всё равно Лиза. А её тянуло к Золотой балке. Это сразу за Леопардом. * * * «Афалина-2» бойко шлёпала лопастями по воде. До самого моря ходили четыре «Афалины», пять «Кальмаров», три «Медузы» и парочка «Кашалотов». Только на них имелись спальные каюты. Более мелкие пароходики и катера курсировали между сельскими пристанями, проводя в рейсе не дольше одного дня. Тигр снова удачно прописал их в двух двухместных каютах, чудом избежав подозрений кассира, как они путешествуют без взрослых. Лиза якобы плыла с дедушкой, а мальчишки – отдельно. На первом обеде в столовой, которую тут называли кают-компания, к ним за шестиместный столик подсела толстая тётенька с упитанным маленьким мальчиком в панамке. И сразу спросила, с кем они плывут, почему «детки» одни? – Дедушка не захотел идти в столовую, – поддержала «легенду» Лиза. – У него ноет нога, наверное, на погоду. Боюсь, ночью будет гроза! – Мы отнесём ему обед в каюту, – заверил Ганс. Троллик никогда не отказывался от добавки, а Лиза – от возможности сделать запасы. К обеду подавали не только хлеб, но и печенье. Они взяли четыре пачки, никто свою даже не открывал. Прихватили в буфете минералку, специально ради маленьких удобных бутылочек. Хотя ни дедушки, ни его ревматизма на борту не было, к вечеру небо потемнело и полил сильный дождь. По «Афалине» прошёл вахтенный, проверил, все ли окна в каютах хорошо закрыты. Вода струилась по стеклу сплошным потоком. Если в рулевой рубке то же самое, как вообще вести пароход в такой мгле? До вечера берега поднимались всё круче, в темноте с них мигали огоньки. Это единственное, что удавалось рассмотреть пассажирам, кроме стены дождя. «Афалину» сильно качало, из радиорубки голос капитана или его помощника просил пассажиров не гулять по палубе – есть риск выпасть за борт, а видимость такая, что могут и не заметить пропажу! В кают-компании по вечерам звучала музыка, собирались все желающие играть во что-то или танцевать, но сегодня светский вечер отменили из-за погоды. Что делали другие пассажиры, тройка не проверяла. Лиза решила пораньше лечь спать. И думала, что соседи последуют её примеру. В действительности в их каюте собрались четверо и рано спать не собирались. – Не нравится мне этот дождь! – ворчал Гансик, глядя в окно. – Что-то с ним не то! – Боишься чародея? – подколол Тишка. – Я? Почему? – искренне изумился троллик. – Фермерша сказала, что он дважды приходил в сильный дождь. Не помнишь? – Теперь вспомнил… И вот теперь боюсь! – расстроился Ганс. – Тихо, мальки! Не пищите! – прикрикнул Алоиз. Не для порядка, а потому что ему действительно мешали слушать. Когда все замерли и напряжённо вслушивались, сквозь шум гребных колёс и стук дождя до них долетело смутное: «Кру! Кру!» Клич ворона повторялся снова и снова. Пришлось наставникам вместе с учениками вылететь на палубу, благо дождь их не задевал. Вспышки молний сверкали редко и так далеко, что тихий рокот грома докатывался только через минуту. Но в одной вспышке над «Афалиной» вместо более привычного силуэта чайки все заметили парящего ворона. Его сдувало ветром, но чёрная птица упорно следовала за пароходом. На следующей вспышке молнии послышался громкий треск. «Афалину» потряс страшный удар. Спящие попадали с коек, и даже бестелесные наблюдатели схватились за перила верхней палубы, чтобы не слететь в воду. Казалось, пароход врезался в скалу и сейчас потонет. Взвыла сирена, запульсировал сигнальный колокол, забегали матросы. Алоиз буквально пинком забросил мальчишек обратно в каюту, предвидя, что в эту секунду Лиза ломится к ним, надеясь узнать, что соседи не пострадали. Тигр открыл дверь с убедительно ошарашенным видом.