Та сделала вид, что происходящее ее никоим образом не касается. Уселась на коврик и задумчиво уставилась в потолок. – И что бы это значило? – снова обратился Кароль к бесу у дверей, прикидывая про себя – так, доставать его из-под дивана уже не надо, Клементина их не видит, вполне можно воспользоваться моментом… Ответа, конечно, не дождался. Вздохнул, сосредоточился, представил себе славный темный чердак, куда перекочует сей милый котик… Но начать телепортацию не успел – в грудь толкнула горячая волна, сбивая с мысли, воздух у дверей всколыхнулся. И в следующий миг там вместо кота явился в полный рост… аркан Раскель. Во всей красе – в тулупе нараспашку, в красной рубахе и хромовых сапогах гармошкой, с сумой через плечо. – Так, – молвил капитан, инстинктивно отступая на шаг. – Картина Репина «Не ждали»… – Не выпускай ее! – с места в карьер потребовал аркан. – Она приведет светлых! Тебе это надо? – Светлых? Преодолев оторопь, Кароль наскоро оценил ситуацию заново. Аркан так и стоял перед входной дверью, не позволяя к ней подойти. И был он магом не из последних. Однако агрессивных намерений пока что не выказывал – заклинаний не читал, за ножичек не хватался. Даже вроде бы что-то интересное говорил… – Тех, кто Дурную Удачу ищет, – снизошел до объяснения Раскель, – уже много лет. Они за табором следили и за театром. А эта, по-моему, пришла сюда за тобой. – Светлые, говоришь… – пробормотал Кароль. – Хм, кажется, я догадываюсь, о ком речь. – Взглянул на бывшую старуху. – Это правда, сударыня?… Та притворилась глухой. Прикинулась валенком. Мол, я не то что «светлой», и человеком-то никогда не была. Кошка я – хотите, помурлыкаю? – Так она тебе и сказала! – фыркнул аркан. – А ты с чего это взял? – Подержи ее! – последовало неожиданное предложение. – Зачем? – Надо! – Раскель едва заметно кивнул в сторону «старухиных» вещей, лежавших кучкой под вешалкой. Кароль понял, проворно присел, обеими руками прижал кошку к полу. Та сделала было попытку вырваться, но тут же и сдалась. Смирившись, видимо, с неизбежным. Аркан тем временем схватил ее сумку. Открыл, со скоростью фокусника перерыл содержимое, вытащил какой-то сложенный вдвое бумажный лист, развернул. И протянул Каролю со словами: – Не понимаю – имена, цифры. Сам посмотри. Капитану хватило одного взгляда, чтобы понять – это список его контактов… – Угу. Ясненько. – Он подхватил кошку на руки, выпрямился. – Да, отпускать ее, пожалуй, не стоит. Если, конечно, еще не успела доложить… – Не успела, – порадовал его Раскель. – Откуда знаешь? – Мысли ее читал. Она никому не сказала, куда идет. Кошкой не сама сделалась, заколдовал кто-то. Ей эти чары не снять, надеется на своих. К ним и побежит, если выпустить. – Чудесно, – без всякого воодушевления проворчал капитан Хиббит. – Только этой мороки и не хватало. И что теперь прикажешь с ней делать? – Я постерегу. – Раскель шагнул к нему, забрал кошку и сунул себе за пазуху. – От меня не сбежит. – Да? – Капитан с сомнением оглядел его с головы до ног. – А с тобой что прикажешь делать? Тоже придержать? Мне, знаешь ли, и цыганский табор на хвосте ни к чему! Раскель понурил голову. – Для меня табора больше нет, – сказал он тихо. – Я сам останусь. – Где это, интересно, ты останешься – здесь? – возмутился капитан. – Забудь! Проваливай, так и быть, свободен. Только кошку отдай! – Останусь, – повторил Раскель, не поднимая глаз. – Светлая дева ищет Дурную Удачу. Я ей помогу. Кароль снова смерил его взглядом. Помолчал немного. И сказал: – Ах вот оно что. Светлая дева, значит… Насмешки в его голосе Раскель не услышал. Рискнул поднять голову. Этот еще недавно ненавистный гаджё – чужак, соперник – смотрел на него почти с сочувствием. И говорил мягко, как брат… – Не думаю, что ей нужна твоя помощь. Тем более что не Дурную Удачу она ищет. – А что? – Кого, – поправил Кароль. – Мужа своего. Которого очень любит. Так что… лучше тебе, Раскель, уйти. – Я сам решаю, что мне лучше. Или она… если скажет уйти – уйду. – Не стоит приставать с такими вопросами к женщине, у которой своих проблем хватает. – Поэтому я и хочу помочь. – Ей есть кому помочь, – Кароль вздохнул. – Ты тут не единственный рыцарь… По лицу молодого аркана пробежала легкая судорога. – Пусть. Он сам не знал, почему так откровенен с человеком, который еще вчера – нет, еще сегодня! – казался ему врагом. В какой момент все изменилось? Когда он про себя нечаянно назвал этого человека братом? Или когда бродил по улицам и думал о том, что друга ему, возможно, придется искать среди чужих? Или только что… в те несколько коротких мгновений, когда они были заодно, разбираясь с ведьмой? Во всяком случае, чужак этот смотрел на него, Раскеля, так, как будто и без слов все понимал. Сам любил светлую деву Клементину и служил ей – без ревности, без обид. Защищал, потому что не мог иначе. В данный момент – от еще одного незваного защитника. Но разве лишняя рука и лишний нож помешают? – Прогнать меня может только она, – упрямо сказал он. Кароль вдруг улыбнулся. Озорно, дружески. Как будто вовсе не собираясь вышвыривать его отсюда силой, а надеясь обойтись уговорами. – Просить ее об этом мы не будем, – ответил. – Уйди сам, Раскель. Подобру-поздорову. Посрами дьявола! И тут он понял… – Нет! Я посрамлю его, если останусь. Объяснить это было невозможно – не хватало слов. Не привык он… ни разговаривать с кем-то о подобных сложных вещах, ни даже думать о них. А то, что поднялось сейчас волной внутри него, было сложнее сложного. И мог он лишь взглядом просить о понимании. Кароль в ответ на этот взгляд сдвинул брови. – Только так… – попытался все же объяснить Раскель, – я смогу стать… другим. Уйду – умру. Таким же… – …идиотом, как был? – закончил за него Кароль. Он тоже понял!.. Раскель испытал немалое облегчение, кивнул. Однако сдаваться Кароль не собирался. Поразмыслил немного и подвел итог: – Все это хорошо, конечно… рад за тебя. И все-таки остаться здесь ты не можешь. Категорически. Даже я этого не могу, так что уйти придется. Обоим. Единственное, что ты можешь, – держаться где-то неподалеку. От меня, – подчеркнул он. – И если вдруг понадобится твоя помощь… Раскель упрямо выдвинул подбородок. Но промолчал. Возразить было нечего – не мог же он надеяться, в самом деле, что ему позволено будет жить при Клементине! Кароль грустно усмехнулся про себя, понимая сейчас не только его чувства, но, кажется, и чувства Идали – в те далекие времена, когда тот выставил младшего брата из дому. Обидеть деву-асильфи, конечно, невозможно. Но невозможно и позволить ей видеть мучения неразделенной любви. Ведь это все равно что держать в тени светолюбивый цветок… Раскелю придется пережить все то, что пережил когда-то он сам. Пока любовь не станет чистым светом в душе, не могущим никому причинить боли. Однако мальчишка молодец – похоже, он уже на полпути к этому пониманию, тогда как ему, Каролю, понадобилось в свое время больше трех лет… Впрочем, не об этом сейчас следовало думать. – Все ясно? – уточнил он. – Да, – хмуро ответил Раскель.