Вместо музыки — голоса. Вместо ритма — собственные ноги и руки. Последнее мы уже освоили, но петь без аккомпанемента? Чувствуя себя Вупи Голдберг, я построила девиц по голосу — от самых тоненьких сопрано до контральто Дениз. — Ты будешь делать так. У-у! — приказала я незнакомой темноволосой девице, из конкурентов. Она молча кивнула. Я прошлась вдоль строя, выбрав в этот раз Маржолейн. Ей как раз фоном работать подойдёт. Помурлыкает. — Ты будешь говорить «Ло-о-ока, Ло-о-ока». — А что это? — уточнила кокетливая блондинка с завидными формами. Маржи себя любила, холила и лелеяла даже до моего появления, а теперь-то и подавно. Ни дня без маски, ни недели без маникюра. И поклонники правобережные, что характерно, вокруг нее вились толпами и за ее рабочие дни чуть ли не дрались. Вот что уверенность в себе творит. — Неважно, — отмахнулась я, пытаясь быстро в уме переложить не особо связный текст полуиспанской-полуанглийской песни Шакиры на местный язык. Может, вставить что из местного, спаннийского? — Я буду задавать темп. Давайте, попробуем. Сначала ты, — я обозначила ритм сначала ногой, потом добавила щелчки пальцами за неимением кастаньет. В нужный момент ткнула пальцем в тёмненькую. Она послушно, с выражением провыла: — Ууу! — Лока, лока! — включилась по моей команде Маржи. — Улёт! Еще раз! — подбодрила я новообразованный коллектив. Текст родился как-то сам собой. Вся прелесть Шакиры в том, что все эти Вака и Лока можно и не адаптировать: как говорится, непереводимая игра слов. Шада подсказала несколько слов на своём родном наречии, для антуража. Так, совместными усилиями, мы создали новый номер. Я радовалась даже больше девочек — они потихоньку смелеют, приобретают большую автономию в мышлении. Уже не только дерутся за то, кто солистка, а кто в подтанцовке — они вместе творят. На достигнутом мы не остановились. У нас сложился необычный хор, но кто-то же должен был и танцевать? И Шада позвала своих соплеменниц. Их оказалось удручающе много в борделях. Кто-то сбежал сам, считая, что такая работа лучше, чем горбатиться за еду у аристократов, кого-то продали за долги. Ну, не продали — передали их контракт. Суть та же. Постановку танца я, в основном, предоставила им самим. Только иногда вставляла свои пять копеек — вроде того, с какой стороны сделать подсветку и в каком порядке выходить на сцену. Еще подсказала им идею паровозика ламбады. Можно будет и желающих из зала включить. Полапать бесплатно танцующую впереди даму — что может быть завлекательнее? Наконец подошёл день премьеры. Я чувствовала себя учительницей, провожающей на линейку выпускной класс. Подтанцовка старалась, высоко задирая ноги. Кружевные юбки тюльпанами, призванные изображать пальмовые листья аборигенок, больше открывали, чем прикрывали. Как и задумывалось. Темненькие девочки с взъерошенными кучеряшками на переднем плане, статные блондинки в струящихся одеяниях, как ангелочки, группкой на краю сцены. Я в этот раз не выступала. Пусть привыкают к самостоятельности. Сидела у бара, надвинув маску поплотнее и завернувшись в тонкий плащ (чтобы сразу было видно: дама не заинтересована), и потягивала коктейль. Успех у коллектива был феерический. Аристократы новыми глазами взглянули на темненьких красоток. Те же, не являясь нашими официальными работницами, в койку не спешили. Так у звезд нашего кабаре появились первые платонические поклонники. В этом августе я в академию не поступила. Формально мне не было еще восемнадцати, а кто знает, как там проверяют поступающих. В объявлении, которое печатали все газеты месяц до набора, указывался возраст как один из критериев поступления. Зачем мне туда соваться, привлекать внимание, чтобы меня завернули с позором? Незачем. Да и документы новые я себе пока что не сделала. Старые, Хилли, я сожгла в камине. Нельзя такую улику при себе оставлять. В памяти еще были свежи обыски в пансионе. Мадам-то в курсе, кто я, а вот не работает ли кто-то из девочек на сторону, я не была уверена. Надо отдать должное властям: в академию брали всех. Ну, всех одаренных. От единицы и до бесконечности… то есть десятки. Однако, даже семерки были среди магов редкостью, а десятку из живущих вообще никто не видел. Надеюсь, у меня все же единица, а не ноль целых сотые дроби. Как проверить, я не знала, а мадам ничем не могла мне помочь — магов среди ее знакомых не было. Аристократы же вряд ли возьмутся вместо приятного вечера в борделе объяснять странной девице в маске, как проходит отбор в академию. Я решила Тайрис потихоньку обучать массажу. Не всю жизнь же мы будем у маман сидеть. Насмотревшись на купальни и полное отсутствие даже подобия спа, я решила заняться именно этим. Причём для женщин. Не думаю, что если мужчины-аристократы шляются по полнедели по борделям и балам, их жены страшно заняты важными делами. Так что клиентки найдутся. Главное, как-то попасть на правый берег и прикупить или арендовать подходящий дом. Вряд ли аристократки поедут, по примеру их мужей, на небезопасный левый берег за расслаблением. Может, выезд на дом даже придётся предлагать. Посмотрим. Начали мы с базового разогрева спины. Я мяла вызвавшуюся добровольцем Райли — она как раз подходила: тощенькая, все мышцы-кости на виду — знай показывай. Тай стояла рядом и старательно запоминала. — Смотри, здесь явно у нее узел. Зажались мышцы. Так больно? — я чуть надавила вибрирующим движением под лопаткой справа. Райли протестующе ойкнула. — Ага, видишь, больно. Таки узел. Пощупай сама. Тайрис неуверенно протянула руку. Сразу нащупать у нее не получилось, пришлось брать за палец и показывать наглядно. Она закраснелась, аж до слез, но кивнула. Поняла, мол. Стесняется, что ли? Да, представляю, что бы с ней было, пойди мы по плану Лалики. Я пожалела бедняжку, отослала ее спать — рассвет уже, время для борделя позднее — и закончила с Райли. Узлы запускать нельзя, защемит спину — танцевать не сможет. Поначалу болючий, массаж постепенно перешёл в расслабляющий, разогретые мышцы поддавались, как масло. Девочка даже задремала. Я осторожно укрыла ее одеялом и пошла к себе, решив по дороге заглянуть к Тайрис, успокоить ее. Может, валерьянки налить? Нет, я конечно понимаю, что аристократок воспитывают в строгости и голых спин она даже женских, скорее всего, не видела, но тем более мне нравится местный обычай чуть что — продавать этих невинных неженок в бордели. Просто прелестно, на мой взгляд. Я постучала, подождала ответа. Тишина. Забеспокоившись, я толкнула дверь — она оказалась не заперта. Задвижки на дверях имелись только изнутри, снаружи нас никто закрывать не пытался. Тайрис в комнате не было. Я спустилась в кухню, обошла зал, пустующий в это раннее утро. Девушки нигде не нашла. Меня все больше беспокоило отсутствие Тай. Куда она могла пойти? К родным? Тому дяде, что ее продал? Не верится. Может, ее похитили? Но кому нужно похищать работницу борделя? Не рассчитывают же они всерьёз на выкуп… И как ее умудрились умыкнуть так, что никто не заметил? Как и всегда, когда у меня возникали вопросы, я пошла прямиком к Лалике. На мое счастье, она еще не спала. — Что случилось? — мадам и сама испугалась, глядя на мое растерянное лицо. — Тайрис пропала. В комнате нет, во всем доме смотрела — тоже нет. — Ох, я уж думала что-то и правда случилось, — Лалика выдохнула, видимо, успокаиваясь. — Ничего с твоей Тайрис не случилось. Носишься с ней как курица с яйцом. Она попросила ее подвезти на авто. Дела у нее какие-то. Хеб повёз ее, скоро обратно приедут. Не переживай так. Вместо того, чтобы успокоиться, я разнервничалась еще больше. Какие еще дела? Может, решила просить разрешение на открытие массажного салона? Так рано ещё: и она толком ничего не умеет, и денег еще мало. Хотя она аристократка, на правом берегу все знает — ей виднее. Вдруг там заранее встречу назначать нужно? Или какие-то личные дела решает? Но почему тишком, мне ничего не сказала? Я вертелась в постели, перебирая варианты, не в силах заснуть. Дверь от внезапного удара не просто выломалась — ее снесло внутрь, чудом не придавив меня. Я скатилась с кровати, как была, в ночнушке, и бросилась к окну, — второй этаж, авось не переломаюсь — но меня схватили и спеленали моментально. Прежде чем мне накинули на голову пахнущий тухлой рыбой мешок, я успела заметить у одного из нападавших густую, пушистую и очень знакомую бородищу. Мерти — один из помощников Левого Барона. Похоже, я все-таки умудрилась заинтересовать высокое начальство. Глава 13 Когда с головы сдернули мешок, я первым делом зажмурилась. Люстра под потолком, явно электрическая, сияла не хуже солнца, поблескивая многочисленными хрустальными висюльками. Проморгавшись, я поняла, что меня притащили в бывший — или несостоявшийся — театр. Я стояла в партере, передо мной высилась сцена, освещённая не только той люстрой, но и множеством светильников в полу. Стульев не было, занавеса тоже, зато посередине сцены высился натуральный трон: с высокой спинкой, подушками у ног и усталым мужчиной средних лет на нем. На его лбу уже начали появляться первые залысины, в волосах и густых длинных усах серебрилась седина. Одежда была редкого темно-зеленого оттенка, из качественного бархата. Такого на левом берегу днем с огнём не сыскать. Я в своей тонкой ночнушке до колена неуверенно поежилась и поймала плотоядный взгляд одного из стоявших рядом охранников, направленный на мои обнаженные коленки. — Что, не думала, что и на левом берегу возможна такая роскошь? — нарушив затянувшуюся паузу, криво усмехнулся мужчина в дорогом костюме. Я выпрямилась, старательно игнорируя пожирающих меня глазами мужчин. Снотворный порошок остался в комнате, но магия моя при мне. И если, скажем, сделать надрез на семеннике без наркоза, оперируемому будет уже не до меня. Главное, дотронуться и успеть отскочить вовремя. Без тактильного контакта, увы, магичить пока что не получалось. — Да нет. Мне кажется, ваш дом на правом берегу обставлен еще роскошнее, — холодно усмехнулась я в ответ. Его односторонний оскал пропал. — Мы разве встречались? — он склонил голову набок, изучая меня, поспешно копаясь в памяти и пытаясь понять, где я могла его видеть. Я покачала головой. — У меня неплохое зрение, и я люблю разглядывать фотографии. В «Таймс» за прошлую неделю, на третьей странице, вы стоите во втором ряду, прямо позади короля. Вряд ли мелкого бандита с левого берега поставили бы на такую почетную позицию. Он хмыкнул, уже более серьезно меня разглядывая. — Теперь я понимаю, почему Лалика так в тебя вцепилась. Ты необычная. Барон кивнул кому-то в зале. Поворачиваться и смотреть кому, я не рискнула. Мало ли, расценит еще как неуважение. Вроде к королям нельзя поворачиваться спиной, а к авторитетам, интересно, можно? Моих плеч неожиданно коснулось что-то мягкое. Уютный плед укутал трясущееся в ознобе тело, я моментально согрелась, но трястись не перестала. Уже от нервов. Не привыкла я к хорошему обращению в этом мире. Всем что-то обязательно от меня нужно, и почти всегда нехорошее. — Тебе не интересно, почему ты здесь? — лениво поинтересовался Барон, продолжая меня изучать. Я пожала плечами. — Думаю, вы все равно расскажете. — Непременно расскажу. Только вот дождёмся кое-кого, — промурлыкал глава местной мафии, откидываясь в кресле и внимательно глядя мне в лицо. Ждёт реакции? Какой? Изумления я сдержать все же не смогла. Тайрис выплыла из боковой двери, неся себя с достоинством королевы. Уважительно склонила голову перед Левым Бароном, меня демонстративно не заметила, прошествовала к трону и покорно опустилась на указанное ей место — а я еще думала, зачем около трона подушки лежат. — Тай, с тобой все в порядке? Я переживала, — внешне спокойно произнесла я, хотя внутри все кипело и бурлило. Вот, значит, какие у неё дела. Я нервничаю, места себе не нахожу, а она тут хорошо устроилась. Интересно, за счёт чего? Девственности? Продалась подороже? И вообще, что я здесь делаю? Не пора ли уже рассказать? Словно в ответ на мои мысли, Барон встал с трона и спустился ко мне, по дороге потрепав Тай по голове, будто собачонку. Та поморщилась, но молча стерпела. — Ты, наверное, гадаешь, зачем тебя сюда привезли, — Барон обошёл вокруг меня, осматривая и будто прицениваясь. Мне происходящее нравилось все меньше и меньше. — Одна маленькая невинная птичка донесла до меня интересные вести, — он сделал такой упор на слове «невинная», что не догадаться о ее личности мог только тупой. — Слух о том, что мои приказы не выполняются, а условия контрактов, мною подписанных, нарушаются, сильно меня расстроил. А я очень не люблю, когда меня что-то расстраивает. Я выпрямила спину, поплотнее завернувшись в плед. Неужели Тайрис сошла с ума и сама на себя донесла? Зачем ей это? — Контракты, заключённые с борделем мадам Лалики, ныне Оранжереей, выполняются неукоснительно. Всеми без исключения, — решительно отчеканила я. Барон нахмурился. — В ее контракте сказано: оказывать услуги мужчинам в борделе, получать за то процент сверх погашения долга. А она что делает? Я с трудом оторвала взгляд от его усов и перевела глаза на Тай. Она сидела с гордым и независимым видом, а я понять не могла, чем она, собственно, была недовольна до такой степени, что пошла жаловаться аж самому Барону. Мне бы кто при поступлении в бордель предложил картошку чистить и посуду мыть вместо того, чтобы ложиться каждую ночь с новым мужиком, я бы счастлива была. Но нет, пришлось самой себе место под солнцем выцарапывать. А этой организовали все на блюдечке, поубирай-помой лет пять — и свободный человек с накоплениями.