Больше ничего меня не держало, но идти я не могла, не было сил. Я лишь оперлась на столб и смотрела перед собой. Людское море то накатывало ближе, оглушая голосами, то откатывало назад. – Магиня… магиня… магия вернулась… вернулась… Самуэль появился будто ниоткуда, соткался из воздуха рядом со мной. Он был свободен, остались только синюшные следы кандалов на руках, отзвуки ужаса, которым он пропитался, и белоснежная седая прядь. – Мари… – Самуэль, – я слабо улыбнулась, все еще не в силах поверить в то, что жива. Он подхватил меня на руки и потащил прочь: от взглядов, от криков, от запаха дыма, от чужой ярости, которую я ощущала даже отсюда. – Мари, как ты это сделала? – прошептал любимый. – Как смогла отогнать огонь? Неужели тебе подвластна магия? Я потянулась к его лицу, поцеловала в губы, одновременно отвечая на вопрос. – Нет, это не я. Это он. – Он? – Сын. – Мари… Эпилог С меня сняли обвинения в тот же день, Самуэлю вернули все права, восстановили в должности, принесли извинения нам обоим. Едва он доставил меня домой, показал доктору, который, ко всеобщему удивлению, не нашел ожогов, Самуэль выставил охранников и вернулся на работу. Обозленный, пылающий яростью и желанием поквитаться, он обратился к столичному руководству, в результате чего полетели головы. Чету Мошано арестовали на следующий день, они не успели бежать. Их обвиняли не только в том, что бессовестно пользовались несчастными женщинами, своим положением и прочее, но и в том, что именно по их приказу был произведен взрыв, в результате которого лавина погребла дом в горах. Таким образом градоначальник хотел уничтожить главного обвинителя. В тюрьму отправился и судья. Оказалось, помимо известных злодеяний, за Шампио числились и другие преступления: сговоры, клевета, пользование служебным положением в личных целях и прочее. И теперь все трое ждали суда, на этот раз – справедливого. Не повезло и Клоду. Как я потом узнала, он подкараулил Самуэля возле дома и попытался убить, дабы избавиться от него навсегда. Любимый оказался на высоте, Клода ожидало длительное лечение в тюремном лазарете, а потом рудники до конца жизни. Их с Юлианой развели без вопросов, дочь осталась с матерью. Женщин-мастериц освободили из рабства, помогли устроиться на настоящую работу. Всем, кроме Питры. Толстуха исчезла вместе с сыном, больше их мы никогда не видели. Хелле Самуэль предложил стать няней малыша, вскоре она вместе с внучкой переехала в дом. Не забыла я и о семье Найри. Девушка, которая помогла мне выжить после побега из зверинца, обзавелась своей небольшой вязальной лавкой, и теперь они с матерью и братом вовсю привлекали клиентов. Постепенно страсти улеглись. И в первый же спокойный день Самуэль повел меня к священнику. Весь путь до храма он не сводил взгляда, будто бы боялся, что стоит моргнуть, я исчезну, улечу обратно в свой мир. Лишь когда на моем запястье засверкал брачный браслет, из его глаз исчезла тревога. На церемонии присутствовали только самые близкие – Юлиана и Карин, а вот на празднике – все знакомые и друзья. К вечеру веселье лишь набрало обороты, и нам с Самуэлем с трудом удалось улизнуть от гостей, чтобы встретить брачную ночь в объятьях друг друга. А дальше жизнь пошла своим чередом. Самуэль трудился, Юлиана готовила Карин к школе. Мы с малышом развлекали семью магическими представлениями и ждали, когда сможем увидеть друг друга по-настоящему. Однажды пришло письмо. Адресом отправления значилась тюрьма. Я подала конверт мужу. – Открой, я боюсь. Он кивнул и осторожно, будто ядовитую змею, принял конверт. Вскрыл, быстро пробежал взглядом по строчкам. Судя по тому, как побледнело его лицо, послание было не из приятных. – Что там? – спросила я. Самуэль посмотрел на меня, в его взгляде застыла тревога, смешанная еще с чем-то, что я не могла определить. – Неужели так плохо? – Держи, ты должна прочесть, – глухо сказал он. – Ты уверен? – Да. Я дрожащими пальцами сжала лист и стала читать. В письме было всего четыре предложения, но каждое сочилось ядом. Гадина, Самуэль Черконе купил тебя у моего мужа на том приеме. Теперь ты вся его с потрохами. Ты всего лишь дорогая игрушка знатного кэра, и никогда не станешь чем-то большим. Знай это. – Это правда? – спросила я, закончив читать. Муж побледнел еще больше, казалось, из него ушла сама жизнь. Однако отпираться не стал. – Правда. Тельма не врет. Я скомкала лист и бросила в камин, с наслаждением наблюдая за тем, как бумага превращается в пепел. Когда от письма ничего не осталось, повернулась к Самуэлю. Он так и стоял на том же самом месте, с прямой спиной, с перекошенным от страха лицом. – Мари… Я приложила ладонь к его губам, заставляя молчать. – Знаешь, любимый, если бы ты оказался в подобной ситуации, а выкупила бы тебя хоть у дьявола, хоть у Мертвой Матери. Нежный поцелуй стал мне ответом. Конец Май 2020