– Богиня, кем бы ты ни была, прошу, помоги! – закричала я, чувствуя, что умираю с каждым его движением. – Помоги! И вдруг шакал взвыл, выплескивая семя на грудь. Бессильно оперся придавливая. Впрочем, я почти ничего не понимала, не видела. Вся моя сущность была устремлена туда, в небеса. Туда, где по поверьям жили боги. – Помоги, – шептала я, едва разжимая губы. – Помоги. Вскоре тяжесть ушла, Вантес поднялся, поднял на ноги и меня. Стер платком следы насилия, поправил платье, а потом поцеловал, на этот раз в щеку. – Дорогая, вы были великолепны, – лучась от довольства, сказал он. – Так и быть, я ежевечернее до самой свадьбы буду наносить вам визиты. Уверен, ваш отец не будет против. Затем он снова ухмыльнулся и, наконец, оставил меня одну. Когда дверь за шакалом закрылась, я встрепенулась. Первым порывом было броситься из окна, но я силой воли заставила себя отойти подальше. Надежда есть, пока не уверюсь в том, что богиня отказала в помощи, буду ждать. Сейчас, главное, принять ванну, чтобы смыть прикосновения. Да-да-да. Иначе я умру. Кормилица ждала в комнате, было видно, что медведица взволнована. – Душенька моя, как… Вопрос застыл на губах. – Живая Мать! – ахнула она, заметив меня. – Неужели подлый шакал воспользовался? – Нет, нянюшка, не решился, – я грустно улыбнулась. – Побоялся гнева богини. Пощадил, но… Я невольно всхлипнула. Номи всплеснула руками, а потом обняла. – Душа моя, поплачь, станет легче. Все забудется, все уйдет, былью порастет, – причитала она, сама едва не плача. – Обещаю, чтобы он не сделал, все забудется. Исчезнет, рассеется, как туман. – Исчезнет, – простонала я. – А, может, и я исчезну. – О чем ты говоришь, малышка? – Я попросила богиню, всем сердцем попросила дать мне любовь. – Вот и славно, – выдохнула Номи. – Вот и хорошо. Решилась, душенька моя. Я заплакала еще горче, выплескивая со слезами пережитый страх и унижение. Только рядом с кормилицей чувствовала себя защищенной. Пусть ощущение было и обманчиво, но я хваталась за эту иллюзию, позволяя себе забыться. Хоть на чуть-чуть, хотя бы на самую малость. А потом Номи помогла принять ванну, терла изо всех сил, не жалея, и я была за то благодарна. Вскоре вымытая до скрипа и уставшая, будто помогала отцовским работникам в поле, я уснула. Бдительная кормилица прикорнула рядом в кресле, оберегая покой. Утром матушка вновь потянула меня по лавкам. Я и была бы рада остаться дома, отдохнуть, да только непонятное чувство гнало прочь. Мы обошли несколько салонов, прежде чем я увидела вывеску: черную, лаковую, будто осыпанную блестками. На ней была изображена стрекоза и виднелась надпись: «Гадальный салон жрицы». Я против воли остановилась, сердце быстро забилось, дыхание стало прерывистым. Неужели моя просьба была услышана, и богиня послала спасительницу? – Матушка, – срывающимся шепотом спросила я. – А что там за салон? Тот, со стрекозой? Мать поправила пенсне и вгляделась туда, куда смотрела я. – Где, дорогая? Ничего не вижу. – Разве?! Вон же рядом с колбасной лавкой мистера Карминеса. – Дочь, – строго произнесла матушка. – Там, кроме молочной лавки и булочной ничего нет. – Как же так?! – я едва не плакала. – Но я же вижу. – Мари, доченька! – не на шутку испугалась мать. – Да что же это делается?! С этой свадьбой ты сама не своя. Пойдем-ка, выпьем освежающего отвара, отдохнем немного. И она потянула упирающуюся меня в первую попавшуюся чайную. Я с тоской глядела на волшебную стрекозу. – Не сопротивляйся, душенька, – шепнула Номи, которую нынче взяли с собой на прогулку. – Усядемся, а потом и ясно станет. Я только кивнула и позволила матери увести себя. Как и сказала кормилица, миссис Ревиль усадила меня за столик, сделала заказ, и, велев медведице следить, унеслась в дамскую комнату припудрить носик. – Пора, душа моя. – Кормилица огляделась по сторонам. – Беги, солнце мое ненаглядное. И пусть Живая Мать поможет тебе, куда бы ты ни ушла. Она поцеловала меня в лоб, а потом подтолкнула к выходу. – Беги, малышка. Богиня не будет ждать! Я побежала на улицу, но на полпути остановилась, развернулась и понеслась обратно. – Номи, прости, родная, – целовала я морщинистое лицо. – Я никогда тебя не забуду! – Знаю, душенька, – смахнула слезы медведица. – А теперь беги немедля. Глава третья Я бежала изо всех сил. Казалось, что не поспеши сейчас, старый шакал обязательно меня схватит и утащит в свой мрачный замок. Остановилась только возле самого салона. Замерла на мгновение, а потом толкнула дверь, мысленно прося у Живой Матери благословения. – Доброго дня, – прозвучал журчащий женский голос. – Добро пожаловать в салон Лолы Лазайри. Я помогу найти вам истинную любовь. – Приветствую, – проговорила я. – Как я рада попасть к вам! Вы даже не представляете! Я закрыла за собой дверь и только сейчас ощутила себя в безопасности, словно и не существовал никогда ужасный Милье Вантес. – Я рада принять вас… – Мари. Мари Ревиль. Проговорив свое имя, я, наконец, сумела осмотреться. Чудное место, непривычные сочетания цветов: бордо стен, черные стены и ковер. Круглый стол из темного дерева стоял слева от двери, рядом находились два кресла, обитые красноватой тканью. Аромат цветов витал в зале. Света было мало, светильники заменяли множество свечей. Впрочем, хозяйку салона, смотревшую на меня с нескрываемой жалостью, я сумела рассмотреть. Красивая, но не такой красотой, к какой я привыкла. Если женщины оборотней имели в большинстве своем яркие, сочные, резкие черты лица, плотные тела, то девушка, напротив, походила на сказочную нимфу. Высокая, но тоненькая, будто тростинка. Светловолосая, голубоглазая, с маленьким носиком и пухлым ротиком-бантиком. Да и одета она была непривычно: коротенькая, едва скрывавшая колени юбка, сверху – то ли нижняя рубашка, то ли очень короткая рубаха сочного синего цвета. – Присаживайтесь, Мари, – Лола пригласила к столу. Я кивнула и заняла кресло напротив хозяйки. – Полагаю, вы знали, куда шли? – спросила гадалка, беря в руки черный мешочек, украшенный, как и вывеска, стрекозой. – Да, вы правы, – невольно потупилась я. – Мне рассказали о вас. – Могу спросить, что вам известно? Я пожала плечиками. – Конечно. Кормилица рассказывала, что если в сердце нет любви, то ее можно попросить, поведав о своем желании богине. Я так и сделала, и появились вы. – Это все? – задала очередной вопрос Лола. – Больше ничего? – Ах да, – подняла я глаза. – Кормилица поведала, что в случае, если богиня соблаговолит, то я исчезну из памяти всех, кто меня когда-либо знал. – Все верно, – улыбнулась хозяйка салона. – Но кое о чем ваша нянюшка, видно, не знала. – О чем же? – с любопытством спросила я. – Начну сначала. – Лола вынула из мешочка карты. – С помощью расклада я смогу найти существо, которое станет для вас самым желанным и любимым. А затем Богиня перенесет вас к нему. Но потом ваша судьба вернется к вам в руки, только от вас будет зависеть, станете ли вы счастливы или нет. – Как это? – Богиня не может по мановению волшебной палочки решить за вас все проблемы. Возможны трудности, борьба, страдания и боль. Если вы, Мари, готовы рискнуть, тогда ее благословение будет всегда с вами. Я задумалась. Неужели все зря? Нами обещала любовь, на деле же мне предстоит еще бороться за счастье. Может, проще отказаться, вернуться домой и выйти замуж? – Если страдания станут выше ваших сил, то до определенного момента вы сможете вернуться в свой мир, – добавила гадалка, видя мои сомнения. – Добровольная смерть доставит вас в ваш мир в тот же миг, в который вы ушли. Никто ничего не заметит. – Правда! – ахнула я. – Убить себя?! Как страшно!