По серо-зеленым кирпичам потолка колыхались, как в кукольном театре, тени, кружась в хороводе почти с хореографической точностью. Крона спрятала осколки колбы под плащ. Отбросы не были такими, какими их считало большинство лутадитов. Они не были слишком грязными, не были слепыми и не были преступниками. Они не боялись солнца и не поклонялись крысам. Они были просто людьми, но со своими обычаями и традициями. Пробираясь вперед к мерцающему свету, сестры выглянули из-за угла и увидели густонаселенный поселок. Деревянные колонны поддерживали несколько навесов, которые защищали поселок от влаги, маленькие бусины которой стекали по трещинам в потолке, капая сверху вниз с раздражающей нерегулярностью. Яркие краски в Подземье отсутствовали, зато рельеф и текстура поражали воображение разнообразием. Одежда была крепкой, объемной, и каждая строчка на ней выделялась. Мужчины не носили глубоких декольте, по моде Лутадора. Наоборот, они прикрывали себя, как можно больше, чтобы защититься от сырости и холода. Многие были в толстых капюшонах, а женщины кутали шеи и лица шарфами и платками. Дети – их было не так много, как заметила Крона – ходили почти раздетыми, но на них были накинуты грубые одеяла, чтобы кутаться на случай холода. Младенцев пеленали родители, а те, кто постарше, вынуждены были пеленать себя самостоятельно. Новые сооружения – те, которые люди построили вместо разрушенных, например, колонны – были полностью покрыты резьбой из повторяющихся абстрактных узоров. И хотя у них имелись лампы и много света, прикосновения были гораздо важнее зрения. У маски Имбалы оказалось целое множество мнений об эстетике Подземья и отбросов, и не все из них отрицательные, но их было достаточно, чтобы Крона подумала, что надо бы снять маску, успокоиться и оценить все самостоятельно. Один мужчина склонился над гончарным кругом, оставляя глубокую канавку на горловине чего-то, похожего на графин для питья. Он небрежно махал понурому мальчишке всякий раз, когда молодой человек пытался что-то сказать. Несколько пожилых мужчин и женщин присели рядом с источником свечения, расположенным в центре площадки под навесами: «окно» с огнем. В кострище для приготовления еды как попало лежали четыре стеклянных кирпича – каждый идеально кубической формы, хотя вся их поверхность была покрыта щербинами и царапинами. Каждый кирпич сиял ярко-оранжевым и тускло-красным цветом тлеющих углей, излучая сильный жар, хотя свет, который они отражали, находился далеко – возможно, на расстоянии нескольких миль. Такие огневые окна состояли из двух частей, по аналогии с капсулами-ревербераторами и раковинами для ушей. Каждому окну соответствовало «зеркало»: тонкий лист магического стекла, закаленного магнием. Зеркало устанавливали в пламени, чтобы часть тепла, выделяемого пламенем и углями, выделялась через окна. Существовали и окна со льдом. Говорили, что у Маркизов есть целый бальный зал, выложенный кирпичами ледяных окон, и что они заливают зал водой, чтобы создать гладкий лед для развлечений. У них были приспособления, которые они привязывали к ногам, чтобы скользить по поверхности. Однако магические окна и с огнем, и со льдом были довольно дорогим удовольствием. А отбросы не особо торговали с поверхностью. Им бы пришлось собрать огромное количество ампул со временем, чтобы заполучить эти четыре кирпича с зеркалами, и уж точно эти окна с огнем были не единственными в Подземье. Но Отбросы были общинным народом даже в большей степени, чем семейства Арков в Ксиопаре. То, что принадлежало одному, принадлежало всем. Поскольку все в лагере казались занятыми своими делами, Де-Лия молча жестом велела двинуться дальше. Крона кивнула и, крадучись, прошмыгнула мимо огневых окон, по границе света, как бездомная кошка, которая боится, что ее прогонят. Место, где «работала» мадам Стрэндж, предположительно находилось на водосбросе с другой стороны поселка. Сделав еще несколько зигзагов и поворотов в туннелях, регуляторы наконец нашли то, что искали. Когда они туда добрались, у них возникло чувство, что они стоят на перепутье. Даже атмосфера этого места казалась весомой – будто здесь решались судьбы. У центрального бассейна под чрезвычайно высоким куполообразным потолком, пересекались четыре рукава водотока. Обломки осыпающегося кирпича и камня образовали в бассейне остров, на вершине которого возвышалась шаткая деревянная постройка. С четырех углов покосившегося карниза свисали четыре керосиновые лампы, и вода под ними переливалась в темно-зеленых лучах. Отходами здесь воняло почти так же, как и везде, но здесь к этому запаху примешивался слабый аромат ладана. Точно так же пахло и в доме Айендаров, отметила Крона. К фасаду хижины, если его можно было так назвать, вела выложенная камнями тропа несколько сомнительного вида. Камни предсказуемо качались под ногами, но регуляторы успешно преодолели грязный поток. Вместо двери были установлены большие ставни – наподобие досок с петлями, которые часто можно увидеть на уличных торговых тележках. На них небрежным почерком было нацарапано: «Пожалуйста, стучите». Крона так и сделала. Буквально через мгновение доска взлетела вверх, и Крона едва успела отступить, налетев на Де-Лию, иначе бы получила крепкий удар по шлему. Де-Лия привычным движением удержала сестру. По другую сторону стояла женщина, которая удерживала ставню металлическим прутом, образуя плоский навес и окно, как в лавке. Из проема вились белые струйки дымящегося ладана, словно рвущиеся на свободу тонкие руки. Все пространство в хижине за спиной женщины было покрыто дымкой – такой густой, что Крона удивилась, как там можно было нормально дышать. – Мада… Крона не успела закончить слово, как женщина испуганно взвизгнула, как собака, которую пнули, и отступила в бледный туман. – Замечательно, – пробормотала Де-Лия, проталкиваясь мимо Кроны, чтобы прыгнуть в окно. Туман поглотил и ее. Послышался стук и приглушенный визг, внутри быстро двигались расплывчатые фигуры, менялся свет. Но Крона пока держалась неподвижно. Через короткое время дым рассеялся и стали видны сотни тлеющих палочек – и не все из них были ладанные. Де-Лия толкнула мадам Стрэндж вперед, наклонив ее через край открытого проема, и сковала ей руки за спиной наручниками. Крона осторожно прикоснулась к подбородку мадам Стрэндж и приподняла ее лицо. «Старая карга, ага», – подумала она, вспоминая описание Тибо. Мадам Стрэндж не была ни старухой, ни уродиной. Во всяком случае, на первый взгляд, лицо ее показалось обычным лицом пуританки. Но зрачки глаз были сильно расширены – и в струйках дыма, которые, извиваясь, уплывали в канализацию, тоже не было ничего пуританского. Тонкие светлые брови сошлись над носом-пуговицей, и лицо выражало сплошное чистое презрение. – Ублюдки, – выплюнула Стрэндж, пытаясь пнуть Де-Лию под колено и сбить с ног. – Вы торгуете препаратами, вызывающими аборты? – спросила Крона. – Вчера вечером вы разговаривали с женщиной по имени Эстер? Стрэндж впилась взглядом в Крону и продолжила борьбу с капитаном. – Эстер мертва, – резко сказала Крона, схватив женщину за подбородок, чтобы убедиться, что она слушает ее. – Вскрыта и разделана на обочине улицы. Слегка задохнувшись, Стрэндж перестала сопротивляться. – Что? – Вы продали или не продали женщине по имени Эстер микстуру? – Не она убила ее. – Нет, ее зарезали – ножом. Нас не волнует, чем вы тут занимаетесь – в том смысле, что помогаете беременным, которые хотят избавиться от плода. Но нас интересуют другие ваши клиенты. Скольким бабочкам ты ее продала? – Я не… я не спрашиваю, кто они и чем занимаются. Ко мне приходят самые разные люди. Кого только нет. И аристократы приходят – раз в месяц уж обязательно. Крона ослабила хватку и погладила Стрендж большим пальцем по щекам. – А те, кому не нужна помощь с абортом? Они зачем к вам приходят? Когда к вам приехала Эстер, она была одна? Или ее кто-то сопровождал? Вы кого-нибудь видели до этого или сразу после? – Убили кого-то еще? – Отвечайте на вопрос. – Нет, не буду. Я никого не убивала, и у вас нет права вмешиваться в мои дела. – У нас есть такое право, если вы помогли совершить преступление, – сказала Де-Лия, сильно дернув наручники. Она оглядела единственную комнату хижины, не отрывая глаз от горящих остатков палочек. – А, может, кое-какие из ваших препаратов ввозятся контрабандой. Мадам Стрэндж засмеялась. – Регуляторы не занимаются лекарствами. – Тогда почему вы побежали? – А кто бы не побежал от вас – мерзких ублюдков? – Послушайте, – примирительно произнесла Крона. – Мы знаем, что вы участвовали в обменных сделках между Стражем дозора и вором. Вы передали вору информацию о гала-вечере, помните? Эти люди причастны к смерти Эстер. Она, как минимум, уже вторая жертва, если не третья, не четвертая, а то и не пятая. Ясно? Если вы дадите нам хоть какую-нибудь информацию, чтобы мы могли найти их, нам не придется тащить вас с собой – наверх. Она знала, что это игра. Мадам Стрэндж могла работать с ворами напрямую. Возможно, именно она и отправила Эстер на смерть. – Я ничем не могу помочь вам в поисках, – проворчала Стрэндж. – Почему нет? – Потому что я сама ничего не помню, – огрызнулась она. – Пришел мужчина… А, может, двое… Все было как в тумане. Они поговорили, да. Передали ампулы со временем, да. Что-то говорили о пятизарядниках. О варгах. И о божестве Непознанного. Один из них вроде был жрец? Или он сказал пророк? Нет, кажется… Лица у них были закрыты. Я не знаю, как они себя называли и откуда пришли. Я просто предоставляю им нейтральное пространство для переговоров. За это мне платят. Все знают, что здесь нельзя создавать проблемы. – А эти люди, как они выглядели? – Я же уже сказала – их лица были закрыты. И все так… как в тумане. Одним из них мог быть кто-нибудь из вас – ведь все вы, констебуляры хреновы, и двигаетесь, и разговариваете одинаково. У меня в памяти все расплывается. Это все равно, что смотреть на них сквозь горячий пар в холодном зеркале. – Удобно, – сказала Де-Лия. – А прошлой ночью? – продолжала опрос Крона. – Эстер кто-нибудь сопровождал? Стрэндж покачала головой, вокруг которой взлетели и опали жидкие прядки соломенно-светлых волос. – Я не знаю. Может быть. С разочарованным вздохом Де-Лия выпустила мадам Стрэндж из рук. – Она провела слишком много времени в этой своей коробке. Насквозь пропиталась этими парами. Странно, что она еще что-то практикует и вообще помнит своих клиентов. – Это не так, – отрезала Стрэндж. – Пары просто помогают мне успокоиться. И ничего больше. – Тогда почему же вы ничего не можете вспомнить? – спросила Де-Лия. – Или просто не хотите нам рассказывать. Лучше изобразить из себя рассеянного жителя Подземья, чем сдать своих подельников? Возможно, поход наверх и несколько дней в камере заставят вас хоть что-нибудь вспомнить. Говорила ли Стрэндж правду, лгала ли или была слишком одурманена, чтобы почувствовать разницу между первым и вторым. Но вряд ли она разговорится, если ее доставить в участок. – Капитан? – спросила Крона. – Можно вас на пару слов? Даже если Стрэндж решит сбежать, в наручниках она далеко не уйдет. Де-Лия перемахнула через окно, и сестры заскользили вниз по обломкам острова, чтобы Стрэндж не могла их услышать. – Думаю, нам не стоит тащить ее в участок, – сказала Крона. Де-Лия кивнула. – Думаешь, убийца использовал ее как кролика, чтобы выманить лисиц? – Да. Если это место действительно пользуется спросом как нейтральная территория, то они будут и дальше пользоваться им в своих интересах. А если мы уведем ее, то потеряем возможность выследить их. Мы можем следить за ней и, в свою очередь, использовать ее как наживку – лучшее, что мы можем сейчас сделать.