– В сигарную. Опять укрывшись за красивыми дверями и тяжелыми портьерами, Мелани уселась на свое прежнее место. – Ты уже собралась уходить? – спросил он, указывая на ее шляпу. Полагая, что лучше просто показать ему свою новую проблему, чем пытаться объяснить, она стянула изъеденную молью старую шляпку с головы и нервно скомкала, прижав ее руками к коленям и склонив голову. Он медленно опустился перед ней на колени, поднял дрожащие пальцы, будто хотел разгладить пятно, но удержал руку на расстоянии волоса. – О, милостивые боги, что это? – прошептал он. – Я не знаю. Может, я подцепила инфекцию от иглы? Надеюсь, я не заразила… Я ведь не могла заразить этим маму? Нет, – ответила она на свой вопрос. – Нет, этого не может быть. – Это не похоже на инфекцию. Эти линии – их как будто специально нарисовали. Они похожи… – он прервал себя, тяжело сглотнув. – На что? – быстро спросила она. – Если у тебя есть хоть какие-то догадки, скажи мне. – Это похоже на… – его глаза расширились. – М-Мелани… Это метка магии – знак чародея. – Что? Нет. – Да. – Это смешно. – Я знаю… знаю, как это звучит, – сказал он сухо. – Знаки магов-чародеев могут стоять только на магических предметах. А человека зарядить магией невозможно. Они оба резко вдохнули, глядя друг другу в глаза. – Невозможно, – повторила она, и от отчаяния даже слова показались ей горькими. – Ты теперь владеешь знаниями Белладино. Ты хранишь то, что должна была хранить маска. Она покачала головой, не желая в это верить. – Нет. Песок, дерево, драгоценные камни, металл. Но не люди. Не плоть. К горлу поднялась паника. Грудь сдавило, ноги и руки как будто налились свинцом, а кровь прокисла. Она не могла как следует вдохнуть, она не могла… не могла… Почему все пошло не так? – Мелани? Мелани, дыши. Дыши. – Не люди, – повторила она. – Не люди, не люди, не люди… Она потянулась к нему и вцепилась скрюченными пальцами. Он взял ее маленькие руки в свои крупные, пытаясь удержать ее ладонями, чтобы она не упала. – Я знаю, знаю. Поверь, я годами думал об этом и тоже был в этом уверен, как и ты… – О чем ты говоришь? Это… это не то, о чем люди думают. Потому что это не… людей не… Это не… Откуда ты…? – Я думал об этом, Мелани. Поверь мне. Когда я был маленьким, я… искал такое вокруг себя. Когда растешь с таким отцом, как мой, каждый день желаешь, чтобы творилось волшебство. Чтобы его можно было просто вывести из себя, остановить – одной лишь волей, желанием. – Ты смотришь, как твоя двоюродная бабушка изображает прорицательницу, и задаешься вопросом, а правда ли, что она использует чары. Если она действительно может разговаривать с мертвыми – ведь это богохульство, и тебе об этом прекрасно известно. Тогда почему ты, маленький мальчик, не можешь убедить их помочь тебе? Почему нельзя представить, что магия может быть где-то еще, хотя бы на мгновение? Если боги дали нам магию, чтобы восполнить наши недостатки, тогда почему… Он судорожно вздохнул и успокоился. Его боль была понятной – давней, глубокой. – Я думал об этом. Я искал ответ на этот вопрос много лет назад и убедился. Но сейчас… Мы не можем отрицать того, что видели собственными глазами. – Мы можем и будем, – выплюнула она. – Меня невозможно зарядить магией. Потому что магия… Дело было не только в том, что пятно станет ужасным подарком – напоминанием о том времени, которое она провела в маске, в борьбе с эхом. И не в том, что кто-то может увидеть это пятно и арестовать ее за то, что она себя осквернила. Что-то совсем другое вздымало волны ужаса в ее груди. В ужас ее приводила причина всех этих проблем. Этот знак был символом чего-то более глубокого, как и все знаки чародеев. Это означало, что она слилась с силой богов… И у людей были методы обнаруживать такую силу. Чтобы искать ее, находить и использовать. Магию контролировали. Магию ограничивали. – Ради святой Пятерки, – выдохнула она. – Как такое может быть? Ведь магия всегда принадлежит кому-то. Она регулируется. Измеряется. Оценивается. Она – чья-то собственность. – Нельзя владеть человеком, – сказал он сухо. – Так же, как нельзя зарядить человека магией? – зло прошипела она в ответ. Он в ужасе покачал головой. И стоял так, будто хотел физически дистанцироваться от этой мысли и – от нее. Он оставил ее цепляться за воздух. Ей нужно было ухватиться за что-то – что угодно, и одна ее рука потянулась к горлу, а другая – к блузке. Все разваливалось. Все выходило из-под контроля. Ей просто хотелось, чтобы все это исчезло, будто никогда не происходило. – Если я есть то, что ты говоришь, то… Мы это исправим, – быстро сказала она, ухватившись за идею. – Мы смогли это вынуть, мы сможем вставить это на место. Вернуть в маску … – Как мы сделали с эхом? – мрачно спросил он. – Все это время мы играем с силами, которых не понимаем. – Я должна вернуть маску через час. Как я пойду туда с таким лицом? Как я встречусь с этим человеком? – Ты пойдешь, потому что должна пойти. Давай решать по одной задаче за раз, хорошо? Мы осуществим наш план по лжеаренде в том виде, в каком мы его придумали. А потом разберемся… с этим. А то навалилось слишком много всего и сразу. – Я не знаю. Не знаю. Не думаю, что смогу… Его лицо исказилось, отразив внутренние страдания – ведь он тоже переживал из-за нее. Он подошел к ней, опустился на колени и нежно взял ее лицо в ладони. Его ладони были мягкими, сильными. Утешающими. – Ты сможешь сделать это, – настойчиво произнес он низким бархатным голосом. – Потому что ты не одна. Я здесь. Рядом с тобой. И ты сможешь сделать это. – Мы сможем сделать это, – поправила она, пытаясь заставить сердце биться помедленнее, а тело успокоиться. – Мы сможем сделать это, – согласился он. * * * Мелани понесла маску Белладино обратно в магазин, а Себастьян пошел добавлять ингредиенты в суп, как и планировалось. Снаружи ей пришлось взять себя в руки. Она наклонилась, уперлась руками в бедра, чтобы глотнуть воздуха и подавить тошноту. Шляпу натянула низко на глаза, но метка под ней пульсировала. Ты сможешь, напомнила она себе. Она сосредоточилась на задаче, сузила радиус обзора, выпрямилась и вошла в лавку. Глаза хозяина были тусклыми, взгляд пустым. Он не узнал ее. Прошло всего несколько дней, но она была такой невзрачной и незаметной, что он просто забыл про нее. Это хорошо. – Чем могу вам помочь? – спросил он. – Я пришла вернуть вот это, – сказала она, вынимая маску из своей холщовой сумки. Она поблагодарила его, заверила, что получила все, что ей было нужно, и постаралась не задерживать дыхание, когда он взял маску – она почти сбросила ее с рук, будто она могла испачкать ее, если бы подержала еще мгновение. – Это царапина, – сразу же сказал он. – Прошу прощения, я нечаянно, – трясущимися фигурами она вытащила дополнительную минуту из сумочки. – Хватит…? – Хватит, – он вырвал у нее время. На нее нахлынуло облегчение, когда он отложил Белладино в сторону и занялся чем-то другим, полностью игнорируя ее. Их план может сработать. Они смогут справиться.