– Конечно, я схожу, но сначала мне нужно сказать тебе… Она быстро рассказала историю о пропавших документах и новом неожиданном трупе. И о загадочной мадам Стрэндж – знакомой Тибо. Де-Лия внимательно слушал, согласно кивая. – Ройу? Табита? – крикнула она, когда Крона закончила. Ройу подбежал, темная челка упала на темные глаза. Он мотнул головой, смахивая волосы в сторону. Де-Лия попросила его как можно скорее отправиться в ближайший к архиву пункт Дозора и сообщить о любых необычных результатах осмотра места происшествия на тот случай, если вдруг окажется, что убийство каким-то образом связано с украденными магическими предметами. Табите поручили изучить записи, имеющиеся в участке, чтобы узнать, не упоминалась ли где Мадам Стрэндж ранее, и обнаружить подсказки, которые могли бы вывести на нее. – Или, – предложила Де-Лия, – мы могли бы арестовать твоего преступничка и выудить из него информацию, где ее искать. – Он слишком ценный экземпляр, – воспротивилась Крона. – Он мне нужен. Де-Лия приподняла бровь. – Он тебе нужен? – На свободе. На улицах. – Отлично. Ройу ушел, Табита тоже. А теперь твоя очередь, – ласково сказала Де-Лия. – К Уткину. * * * – Что же мне делать с вами, госпожа Хирват? – спросил Уткин, ощупывая ее рану. Он усадил ее без рубашки на один из смотровых столов, но дал ей одеяло, чтобы она могла прикрыться. Она крепко прижала его к груди, и темные пальцы вцепились в белую ткань мертвой хваткой. Зубы щелкнули, когда он нажал слишком сильно. – Прошу прощения, – сказал он, убирая остатки импровизированной повязки Де-Лии. – Кто вас шил? Тут точно поработала не одна пара рук, да? – Да. Три. Мне сразу надо было прийти к вам. Но, к счастью, у меня тут есть небольшая наплавка на груди, иначе мне пришлось бы очень плохо без вас. Он усмехнулся в знак согласия. – Шрамов у вас целая коллекция, я вам скажу. – Да, хочу собрать самую большую в городе, – пошутила она. – Восхищаюсь вашим юмором после того, что произошло, – сказал он назидательно. Она знала, что он имел в виду не ножевые ранения. Он имел в виду юбилей. – Я еще подумал и действительно считаю, что ваша варгангафобия требует срочного вмешательства, – сказал он, пока она тупо смотрела на бледную стену перед собой. – Мы уже обсуждали, что, возможно, чрезмерный страх вызван слишком большим количеством черной желчи в вашем организме… Крона кивнула и подалась вперед – подальше от Уткина, подальше от его слов. Она знала, что ее поза была оборонительной, но не могла удержаться, чтобы не создать пространство между собой и разговорами о варгах. – Ну, та новая методика и лечение, о которых я вам рассказывал, касаются фрагментов черной желчи. Теория предполагает, что во время первой встречи с одним из этих существ в вас что-то внедрилось – такой фрагмент или осколок. Его можно удалить из организма. Но методы… неприятны. – Насколько неприятны? Инвазивны? – Да, но не физически. В бок впилась холодная игла, и она зашипела. Если он думал, что разговоры о фобии отвлекут ее от боли, он ошибся. – Расскажите мне еще раз о своей первой встрече с варгом. Она резко сглотнула, в горле пересохло. Сейчас она не хотела обсуждать это. Она никогда не хотела это обсуждать. – Варг убил моего отца. – Да. И вы видели это. Видели, как все произошло. – Да. Все. Она видела все – до ужасных мельчайших подробностей. Иногда она все еще видела это во сне, или воспоминание вдруг всплывало в ее голове, когда она думала о чем-то совершенно постороннем. Иногда ее мысли переносились туда, в тот самый момент, и все повторялось снова и снова – как будто в реальности. Уткин успокаивающе положил руку ей на спину. – Я понимаю, что вы не хотите раз за разом возвращаться к этим воспоминаниям. Но думаю, это поможет. Как близко вы подошли к существу? Она до сих пор чувствовала его дыхание на своей щеке, слышала, как шуршит длинная твердая щетина на его спине – не как волосы, а как полый тростник. Как он шлепает лапами по полу кухни, как царапают когти доски пола… И запах. Боги, запах. А потом все рухнуло – мир разлетелся на осколки, а она застыла. Она была прямо там и не могла ничего сделать, не могла… Лицо Кроны вспыхнуло, губы инстинктивно задрожали. – Очень близко, – хрипло прошептала она. Она понимала, что прошло время. Что воспоминания должны были давно исчезнуть. Что ей давно следовало стереть эту картину из памяти, забыть те ощущения и то чувство. Чувство вины… Но в этом и была проблема: она не могла от них избавиться. Они вросли в нее. Дайте мне забыть. Пожалуйста… Мастер Уткин решительно похлопал ее по спине, как будто услышал ее мольбу. – Как мне кажется, фобии возникают в результате того, что, когда человек испытывает сильный страх, он поглощает некую субстанцию того, что стало причиной страха. Наверное, вы вдохнули тонкий волосок варга, или варг задел вас когтем, или вы проглотили капельку его слюны. Может, вы просто коснулись его, а все остальное сделал осмос. Но ваше тело поглотило эту субстанцию, и в вас забурлила черная желчь, разрастаясь из-за страха. Она окутала эту занозу. Укол иглы… потянулась нить – тонкая, как конский волос… Ощущения стали притупляться, и Крона начала постепенно уплывать из «сейчас» в «тогда». – Потом адреналин начал спадать, желчь постепенно отступала, а ее остатки вокруг занозы твердели. Так смола окутывает насекомое, образуя янтарь. У вас внутри такой осколок. Ваше тело создало его, чтобы защитить вас – вам повезло. Потому что поглощение может вызвать и более серьезные проблемы. Укол превратился в легкое покалывание, тянущаяся нить щекотала. Зрение слегка изменилось, и теперь стена, на которую она смотрела, казалось очень далекой, и голос Уткина звучал тише. – Но теперь, когда вы встречаетесь с варгами, или думаете о варгах, или видите их изображения, этот маленький осколок желчи с субстанцией варга внутри вибрирует. Он перекликается со своими собратьями – воспоминаниями и реальностью – тянется к себе подобным. Заноза пульсирует сквозь затвердевшую желчь, напоминая об ужасе той первой встречи. Она проигрывает этот момент для вас снова и снова, сохраняя свое настоящее за счет вашего прошлого. Если вы хотите избавиться от этого, нам надо разбить черный камень внутри вас, чтобы тело могло вытолкнуть занозу. Крона несколько раз моргнула, снова пытаясь придвинуть стену, но чем больше она старалась сосредоточиться, тем дальше та сдвигалась. – Как мы это делаем? – и даже собственный голос прозвучал для нее издалека. – Как разбить камень? Он завязал последний узел, щелкнул ножницами – рана зашита. – Мы заставим его вибрировать, и он расколется, – ответил Уткин. – Я не понимаю, – она нащупала белье, поскольку ей хотелось немедленно одеться, облачиться в доспехи, взять оружие, снова стать безликой. Одевшись, она посмотрела ему в лицо. Он тоже казался каким-то далеким. И маленьким. Управляемым. – Единственное, что может разбить его – тот же ужас, который его создал. Я называю этот метод терапией подвергания. Мы будем подвергать вас воздействию источника вашего страха до тех пор, пока вы… – он слегка нахмурился с рыбьим выражением лица, поднял руку, слегка дотронувшись до уха. – Не сломаетесь. – Вы хотите лечить мою варгангафобию… – Максимально играя на вашем страхе, да, – сказал он, прищурившись. Крона втянула щеки, вытирая вспотевшие ладони о бедра. Опустив глаза и подбородок, она нервно рассмеялась с придыханием. – Я не… я не знаю, смогу ли я… – она не совсем понимала, что хотела сказать. – О, не надо сразу принимать решение, – произнес Уткин, вытирая инструменты. – Я понимаю, что это кажется страшным. Ужасающе страшным. – Но подумайте об этом. После того, как затянутся раны, и заживет рука, и вы вновь будете себя прекрасно чувствовать, мы можем вернуться к этой теме. Перед тем, как покинуть лечебницу, она поинтересовалась самочувствием ложного варга, но его пока еще нельзя было допрашивать. Измученная – с туманом в голове и едва передвигая ноги – Крона отправилась домой. * * *