Он обернулся. – Что такое? – Посмотрите на озеро. – Она медленно приблизилась к язычку воды, облизывавшему грязь берега. Келли последовал за ней. Поначалу она никак не могла сообразить, что видит перед собой. Какое-то легкое свечение, похожее на отражение луны. Но луны на небе не было, и к тому же полоска света, дрожавшая на воде, фосфоресцировала зеленым. Они взобрались на камень и в изумлении уставились на воду. Зеленая змейка извивалась, разбрасывая вокруг яркие изумрудные блики. Она двигалась не целеустремленно, а скорее лениво, то сжимаясь, то распрямляясь. Внезапно снег усилился и начал забрасывать своими иголками поверхность воды. Фосфоресцирующая змейка разбилась на тысячи осколков, утратив свою целостность. Клэр и Линкольн погрузились в долгое молчание. Потом он прошептал: – Что это было, черт возьми? – Вы никогда этого раньше не видели? – Я прожил здесь всю жизнь, Клэр. И никогда не видел ничего подобного. Вода стала темной. Непроницаемой. – А я видела, – сказала она. 11 – Я не специалист по грибам, – признался Макс Татуайлер. – Но ядовитый могу распознать. Клэр достала из пакета образец гриба и передала биологу. – Можете сказать, что это? Он нацепил очки и под светом керосиновой лампы принялся изучать гриб. Он перевернул его и тщательно осмотрел изящную ножку, синевато-зеленоватую шляпку. Мокрый снег стучался в окна коттеджа, ветер завывал в печной трубе. Электричество отключили час назад, и в домике Макса уже было прохладно. Усиливавшийся буран, казалось, все больше беспокоил Линкольна. Клэр слышала, как он бродит по комнате, возится с холодной печкой, проверяет задвижки на окнах. Укоренившиеся привычки человека, хорошо знакомого с суровыми зимами. Он разжег в печи газеты и лучину, швырнул в топку полено, но дерево было сырое и давало больше дыма, чем тепла. Макс выглядел неважно. Он сидел, закутавшись в плед, рядом лежала коробка с бумажными носовыми платками. Живое дрожащее свидетельство того, как страдает человек от зимних простуд и необогреваемых коттеджей. Наконец он поднял свои слезящиеся глаза. – Где вы нашли этот гриб? – Недалеко от Валунов, чуть вверх по течению. – Каких еще валунов? – Так называется это место – Валуны. Любимое местечко здешних ребятишек. Этим летом они находили там десятки таких грибов. В этом году они впервые их заметили. Впрочем, нынешний год вообще странный. – В каком смысле? – уточнил Макс. – Весной были страшные наводнения. И лето выдалось самое жаркое за всю историю наблюдений. Макс мрачно кивнул. – Глобальное потепление. Его признаки повсюду. Линкольн посмотрел на окно, в которое бились снежные хлопья, и рассмеялся. – Но только не сегодня. – Нужно смотреть шире, – возразил Макс. – Погодные условия меняются по всему миру. Катастрофические засухи в Африке. Наводнения на Среднем Западе. Необычные климатические условия приводят к появлению необычных существ. – Например, синих грибов, – подсказала Клэр. – Или восьминогих амфибий. – Биолог указал на книжную полку, где были расставлены банки с образцами. Теперь там было восемь банок, и в каждой барахтался уродец. Линкольн взял в руки одну из банок и уставился на двухголовую саламандру. – Господи. Вы нашли это в нашем озере? – В одном из временных бассейнов. – И вы полагаете, что это связано с глобальным потеплением? – Я не знаю, чем это вызвано. Как не знаю и то, какой вид окажется следующим в списке пострадавших. – Макс снова сосредоточил взгляд на грибе. – И растительная жизнь, несомненно, подвергается изменениям. – Он снова перевернул гриб и обнюхал его. – От этого чертова холода у меня не дышит нос. Но, кажется, я улавливаю запах. – Какой? – Запах аниса. – Он протянул ей гриб. – Я тоже чувствую его. И что это значит? Он поднялся и достал с полки «Иллюстрированное пособие по микологии». – Этот вид произрастает как в лиственных лесах, так и в хвойных, с середины лета до поздней осени. – Он открыл книгу на вкладке с иллюстрациями. – Clitocybe odora. Говорушка анисовая. Обладает анисово-укропным запахом, содержит небольшое количество мускарина. Вот и вся информация. – Выходит, это и есть наш токсин? – уточнил Линкольн. Клэр снова откинулась на спинку стула и разочарованно вздохнула. – Нет. Мускарин вызывает главным образом желудочно-кишечные или сердечные расстройства. Но никак не агрессивное поведение. Макс положил гриб в пластиковый пакет. – Иногда, – заметил он, – жестокость не поддается объяснению. И это самое страшное. Насколько она неожиданна. Насколько бессмысленна и беспричинна. Ветер стучался в дверь. Мокрый снег сменился настоящей вьюгой, за окном висела густая белая пелена. Дровяная печь даже не собиралась подавать тепло. Линкольн опустился на корточки, чтобы посмотреть на огонь. Но он уже потух. – Сегодня вечером мы с Линкольном видели кое-что необычное. На озере, – начала Клэр. – Это было похоже на галлюцинацию. Они с Максом сидели у камина в гостиной Клэр. Она заставила его перебраться из холодного коттеджа, предложив ему гостевую комнату в своем доме, и теперь, после ужина, они, потягивая бренди, расположились у огня. Языки пламени лизали полено, но, несмотря на яркий огонь, тепла было недостаточно, чтобы обогреть прохладную комнату. Снежные хлопья носились за окном, и голые ветки форзиции царапали стекло. – И что вы видели на озере? – спросил он. – Она струилась по воде возле Валунов. Светящаяся зеленая змейка. У нее не было твердого тела, она жидкая. И меняет свою форму, словно нефтяная пленка. – Клэр сделала глоток бренди и устремила взгляд на огонь. – Потом пошел мокрый снег, и вода взволновалась. А зеленая змейка как будто расчленилась. – Она посмотрела на биолога. – Похоже на бред, верно? – Возможно, это выброс химикатов. Флюоресцентная краска, например. А может, и биологический феномен. – Биологический? Он прижал руку ко лбу, словно пытаясь унять нарастающую головную боль. – Некоторые штаммы водорослей обладают биолюминесценцией. И определенные бактерии тоже светятся в темноте. Есть один вид бактерий, которые живут в симбиозе со светящимся кальмаром. Кальмар привлекает особей противоположного пола, выставляя светящуюся часть тела, на которой и живут эти бактерии. Бактерии, подумала Клэр. Плавучее скопление бактерий. – Подушка Скотти Брэкстона тоже фосфоресцировала, – сообщила она. – Поначалу я подумала, что он просто вымазал ее краской. А теперь начинаю задаваться вопросом, не бактерии ли это. – Вы делали бактериологическое исследование? – Я взяла у него назальный мазок на посев. И попросила лабораторию определить все выявленные организмы, но результатов придется подождать. А что вы обнаружили в озерной воде? – Пока ничего, но, возможно, мне стоит взять еще несколько проб до отъезда. – А когда вы уезжаете? – Я арендовал коттедж до конца месяца. Но, поскольку так похолодало, я могу сократить срок аренды и вернуться в Бостон. К центральному отоплению. У меня уже собрано достаточно материала. Образцы из десятка озер штата Мэн. – Он посмотрел в окно, за которым бушевала метель. – Пусть здесь остаются более отважные натуры – такие, как вы. Пламя угасало. Клэр встала, взяла березовое полено из вязанки и подкинула его в камин. Похожая на бумагу кора схватилась мгновенно, потрескивая и разбрасывая искры. Некоторое время она понаблюдала за игрой пламени, наслаждаясь теплом, чувствуя, как к щекам приливает румянец.