– «Два» с плюсом, – бормотал он. – Я всю неделю готовился к этой контрольной. Вы не можете ставить мне «два» с плюсом! – Тейлор, иди к директору! Он воткнул иголку еще сильнее. – Вы не можете ставить мне мерзкую «двойку» с плюсом! Учительница схватила его за запястье и попыталась отобрать иголку. – Сейчас же отправляйся к мисс Корнуоллис! Тейлор отдернул руку и спихнул дохлую лягушку на пол. Она отлетела прямо на колени к Амелии. Та с диким визгом вскочила со стула, и маленький трупик плюхнулся на пол. – Тейлор! – взревела госпожа Горацио. Она снова схватила мальчика за запястье, на этот раз вынуждая его выпустить из руки иглу. – Немедленно выйди из класса! – Пошла ты на хер! – Что ты сказал? Он встал из-за парты и ударом ноги свалил на пол стул. – Пошла ты на хер! – С этой минуты ты исключен! Всю неделю ты грубил и вел себя вызывающе. Доигрался, дружок. Больше ты здесь не нужен! Он пихнул стул ногой. Тот полетел по проходу и врезался в парту. Схватив Тейлора за рубашку, учительница попыталась вывести его за дверь, но он ловко вывернулся и ударил ее по спине. Она завалилась на парту, опрокинув банку с лягушками. Банка разбилась, лягушки выпрыгнули на волю и помчались по полу колышущимся зеленым ковром. Госпожа Горацио медленно поднялась на ноги, ее глаза полыхали яростью. – Я добьюсь, чтобы тебя исключили! Тейлор полез в свой рюкзак. Госпожа Горацио оцепенела, увидев в его руке пистолет. – Опусти его, – велела она. – Тейлор, опусти пистолет! Казалось, вспышка ударила ей в живот. Учительница пошатнулась, обхватила руками живот и рухнула на пол. В ее глазах застыло изумление. Время, казалось, остановилось, замерло на это нескончаемое мгновение, пока Ной в ужасе смотрел, как к его кроссовкам бежит ручеек яркой крови. И тут тишину взорвал испуганный девичий крик. В следующий момент вокруг него царил хаос. Ной слышал, как загрохотали падающие стулья, видел, как бегущая девочка оступилась и упала коленями на битое стекло. Казалось, воздух пропитался кровью и паникой. Прогремел следующий выстрел. Взгляд Ноя, словно камера в замедленном режиме, скользил по убегающим фигурам; он увидел, как Верной Хоббс неуклюже шагнул вперед и с треском врезался в парту. Классная комната превратилась в расплывшееся пятно, в котором мелькали развевающиеся волосы и бегущие ноги. Но сам Ной не мог двинуться с места. Он словно увяз в этом кошмаре, тело отказывалось выполнять команду мозга: «Беги! Беги!» Его взгляд выхватил из хаоса Тейлора Дарнелла, и к своему ужасу Ной заметил, что дуло пистолета было нацелено в голову Амелии. «Нет, – подумал он. – Нет!» Тейлор выстрелил. Вдруг, откуда ни возьмись, по виску Амелии потекла струйка крови, потом ручеек оказался на щеке, но девочка не упала – широко раскрыв глаза, словно затравленный зверь, она глядела на дуло пистолета. – Пожалуйста, Тейлор, – шептала она. – Пожалуйста, не надо… Тейлор снова поднял пистолет. В это мгновение Ной избавился от парализующего кошмара, ноги снова задвигались, а тело стало слушаться. Мозг тут же отметил множество деталей. Ной видел, как Тейлор вскинул голову и повернулся к нему. Пистолет, описав дугу, тоже оказался направленным на него. Ринувшись на Тейлора, Ной заметил в его глазах удивление. Из дула вылетела еще одна пуля. – Я только что узнала, что сюда положили мою пациентку. Почему никто не позвонил мне? Дежурная медсестра подняла глаза от стола и как будто съежилась, увидев, что вопрос исходит от Клэр. – М-м… какая пациентка, доктор Эллиот? – Кейти Юманс. Я видела ее имя на двери одной из палат, но в палате ее нет. Ее карты я тоже не нашла. – Ее привезли всего несколько часов назад по «скорой». Она сейчас в рентгенкабинете. – Но меня почему-то никто не известил. Медсестра опустила взгляд. – Ее лечащим врачом стал доктор Делрей. Клэр молча восприняла эту неприятную новость. В общем-то нет ничего необычного в том, что пациенты меняют врачей, иногда в силу самых банальных причин. Два пациента перешли от Эдама Делрея к Клэр. Но то, что именно эта пациентка предпочла другого врача, удивило Клэр. Когда она впервые оказалась на приеме у Клэр с воспалением мочевого пузыря, шестнадцатилетняя Кейти Юманс, немного отстающая в развитии, проживала со своим отцом. Клэр сразу же обратила внимание на синяки по окружности запястий девушки. Сорок пять минут деликатных расспросов и осмотр малого таза подтвердили подозрения Клэр. Кейти забрали из-под опеки отца-насильника и поместили в приют. С тех пор девушка расцвела. Ее травмы – как физические, так и душевные – исчезли. Клэр считала Кейти своей победой. С чего бы вдруг девушке менять врача? Она нашла Кейти в рентгенкабинете. Через смотровое окошко Клэр увидела, что девушка лежит на столе, а над ее ступней висит рентгеновская трубка. – Могу я спросить, с каким диагнозом ее госпитализировали? – спросила Клэр у технолога-рентгенолога. – Мне сказали, панникулит правой стопы. Вон ее карта, если хотите, можете взглянуть. Клэр взяла со стола карту и прочитала запись, сделанную в приемном отделении. Она была продиктована доктором Эдамом Делреем в семь часов утра. «Белая женщина, шестнадцати лет, наступила на гвоздь два дня назад. Сегодня утром проснулась с высокой температурой, ознобом, распухшей ступней…» Клэр бегло просмотрела описание физического состояния пациентки, перевернула страницу и прочитала назначенное лечение. После этого тут же схватила трубку телефона, чтобы передать сообщение на пейджер Эдама Делрея. Уже через мгновение он вошел в рентгенкабинет, как всегда в своем белом длинном халате, отутюженном и накрахмаленном. Хотя он всегда был приветлив с ней, искренней теплоты в их отношениях не было, и Клэр подозревала, что за внешней сдержанностью северянина скрывается типично мужской дух соперничества, возможно, даже чувство обиды за то, что она увела у него двух пациентов. И вот теперь, когда он отобрал ее пациентку, Клэр пришлось подавить в себе соревновательный дух. Сейчас ее единственной заботой было благополучие Кейти Юманс. – Я наблюдала Кейти амбулаторно, – пояснила она. – Я достаточно хорошо знаю ее, и… – Клэр, это обычная история. – Эдам положил ей руку на плечо, словно утешая. – Надеюсь, вы не принимаете это близко к сердцу. – Я не по этому поводу звонила вам на пейджер. – Просто мне было проще принять ее. Я дежурил в службе экстренной помощи, когда ее привезли. А ее опекунша сказала, что Кейти нужен терапевт. – Я вполне способна вылечить панникулит, Эдам. – А что, если это перерастет в остеомиелит? Это гораздо сложнее. – Вы хотите сказать, что семейный доктор недостаточно квалифицирован, чтобы помочь своему пациенту? – Решение принимала опекунша девушки. Так получилось, что я оказался дежурным врачом. Клэр уже настолько обозлилась, что предпочла не отвечать. Отвернувшись от доктора Делрея, она посмотрела в окно на свою пациентку. Бывшую пациентку. Ее внимание вдруг привлекла капельница, к которой была подключена девушка, и написанная от руки табличка, прикрепленная к мешочку с декстрозой и водой. – Ей что, уже вводят антибиотики? – Только что подвесили, – ответила технолог-рентгенолог. – Но у нее аллергия на пенициллин! Поэтому я и позвонила вам на пейджер, Эдам! – Девушка ничего не сказала про аллергию. Клэр бросилась в соседнюю комнату, отсоединила капельницу и перекрыла подачу раствора. Взглянув на Кейти, она с тревогой заметила, что лицо девушки пылает. – Эпинефрин, срочно! – крикнула Клэр технологу-рентгенологу. – И бенадрил внутривенно! Кейти беспокойно ерзала на столе. – Я как-то странно себя чувствую, доктор Эллиот, – пробормотала она. – Мне так жарко. – На ее шее, покрытой ярко-красными пятнами, вздулись волдыри. Рентгенолог взглянула на девушку, пробормотала: «О, черт!» и бросилась к шкафчику за набором от анафилактического шока. – Она мне не сказала, что у нее аллергия, – начал оправдываться доктор Делрей. – Вот эпинефрин, – сообщила рентгенолог, передавая Клэр шприц.