– Я просто отправила письмо, это ни к чему меня не обязывает, – успокаивала я себя, пока ноги продолжали наворачивать круги, – у меня почти неделя на окончательное решение. Я могу просто не поехать – и все! Поздно вечером, зайдя в ванную, чтобы принять душ, я по привычке потянулась к маникюрным ножницам, затем посмотрели на свои короткие ногти, вздохнула и убрала ножницы обратно в косметичку. Потом, подумав еще немного, опять их достала и отрезала себе челку – короткую, неровную, максимально близкую к тому, что я привыкла видеть у Эллы. 3 На следующий день я снова включила компьютер. Электронная рассылка – это одно, но где вы все общаетесь? Я набрала в поисковике «сайт Яна Павлецкого». Таковой оказался всего один – с форумом, я имею в виду, и популярный в плане ежедневной посещаемости. Я нажала на кнопку «вход». Не успела я подумать, зарегистрировалась ли Элла здесь, как тут браузер сам предложил мне подставить логин и пароль, которые он запомнил по просьбе владельца. Итак, Элла здесь была известна под никомDark_Angel(ничего удивительного). Я тут же полезла в личные сообщения. Последнее было, что примечательно, от человека с никомЗайчик2020. «Ты нашла?» – единственное сообщение от него. Или единственное, которое сохранилось. Я полезла в исходящие. «Нет, в августе найду. Кажется, знаю, кто причастен». Я посмотрела на дату. Она это отправляла за два дня до исчезновения! Я встала и заходила по комнате. Итак, есть какой-то Зая, он же (или не он же?) Зайчик2020 на форуме. Вместе с ним Элла искала какую-то вещь. Вечером накануне исчезновения он написал, что он куда-то едет, и требовал удалить переписку. Во что же они влезли? Они оба пропали? Или это Зайчик сделал что-то с моей сестрой? Или они оба сбежали и живут на его деньги? Или эти события не связаны и после встречи Зая вернулся домой как ни в чем не бывало и даже не знает, что Элла исчезла? Надо его найти! Я взяла телефон, чтобы позвонить моему двоюродному дедушке, или как там это называется, короче, дяде Мише. По идее, можно отследить IP-адрес, с которого Зайчик заходит на форум. Потом я все же отложила телефон, хорошенько все обдумав. Сообщений тех никто не видел, кроме меня. Даже я застала лишь последнее и какие-то обрывки разговора, когда Элла по привычке проговаривала мысли вслух. Даже если найдут парня с форума, как можно доказать, что это он ей писал? Ну проверят локализацию его телефона, допустим, но мы же не знаем, куда Элла поехала. С чем сверять его перемещения? – Кладбище! – вспомнила я. Элла проговаривала слово кладбище и удивлялась, как если бы ее туда заманивали. А потом спрашивала у меня как пишется «безымянный». Что это был за диалог? Зачем ей это слово? Неужели они говорили про какую-то безымянную могилу? Что они собирались там делать? Я полезла в карту. Кладбищ в городе было только два, не считая прилегающих деревень. Когда Элла пропала, я рассказала родителям, что она писала кому-то про какое-то кладбище, и мы даже объездили их все, включая деревенские. Но никого, понятное дело, не нашли, и никаких следов ее пребывания тоже. Но что если они говорили про неместное кладбище? Я снова открыла карту и вбила в поиск поселок Звездный. Три участка Павлецкого расположены на краю поселка, далеко от главной дороги, ведущей в город. Зато как раз с этой стороны поселка ведет дорога на местное кладбище, судя по карте, идти максимум пятнадцать минут. Я вздохнула и включила компьютер, чтобы в очередной раз открыть групповой снимок. Все дороги ведут в поместье Павлецкого, а значит, придется ехать. Если пропал какой-то Зая, то все будут об этом говорить. Элла для них не пропадет, конечно. Никто их не трогал в связи с расследованием, потому что она ездила в Звездный последний раз за два месяца до исчезновения, как я уже говорила, и, казалось бы, ни с кем из фанатов рэпера связь не поддерживала, за исключением только этих ежегодных сходок. Если Зая не пропал, то тогда высока вероятность, что он будет там уже в эти выходные. Я открыла форум и написала ему: «Ты поедешь?», – специально не уточняя куда. Затем открыла групповое фото, как и хотела вначале, и стала внимательно изучать каждое лицо. Первым бросается в глаза статный блондин, высокий, широкоплечий, прилизанный, волосы на косой пробор, волосик к волосику, красивое волевое лицо, немного надменное, белая рубашка и светло-голубые джинсы. Сколько сердец ты разбил?.. Рядом с ним стоит такой же высокий, но худощавый брюнет, лохматый, залихватская челка поднимается от ветра. Блондин серьезен и даже немного груб, в его лице читается вызов, мол, ну, кто на меня? Рискните и обломите зубы. Брюнет же веселится от души. За спиной ребят, чуть ближе к блондину, стоит пепельная блондинка с накачанными губами. Какой ужас. Как они не понимают, что это некрасиво? Да еще и деньги платят за эту процедуру! Верхняя губа нависает над нижней, цвет помады – темно-коричневый, вкупе с глуповатым выражением лица создается ощущение, что это обезьяна, а не человек. Фигуру ее не видно, закрывают спины парней. Рядом с этой колоритной троицей стоят две девушки. Рыжая с короткой пышной стрижкой, чуть полновата, тоже улыбается, но более добродушно, чем брюнет, а другая – стройная и высокая красавица с длинной русой косой до пояса, словно сошедшая с пасторальных пейзажей о крестьянской жизни на Руси. Впрочем, приглядевшись, я увидела, что черты лица у русой простоваты, и вся ее красота заключается в этой косе. То, как тесно они стоят с рыжей, намекает на дружбу девушек. Чуть дальше стоит брюнетка с пирсингом в губе и наколками на руках, очень худая. Этой, кстати, больше всех подходит бунтарский дух рэперской музыки. Интересно, с кем из них моя Элла дружила больше? Не с этой ли?.. И наконец, совсем с краю, с противоположного от Эллы, стоит очкарик с темно-русыми волосами, очень маленького роста, сильно смахивающий на Гарри Поттера, только шрама в виде молнии недостает. Всем по виду лет двадцать. Из «взрослых», как я уже говорила, только мужчина в центре и старушка, которую посадили на стул для снимка. Кто же из васЗая?.. – Точно так хотите? Розовые полосы уже не модно. Давайте я вас в бирюзовый выкрашу! – с энтузиазмом предложила девушка-парикмахер, когда я показала ей фото того, что хочу. Лицо Эллы пришлось закрасить, а то возникли бы вопросы. Конечно, можно было сказать, что это я, что я хочу вернуть все как было, но я побоялась, что по моим волосам будет понятно, что я никогда не осветляла отдельные пряди, только красила их целиком. – Сделайте, пожалуйста, именно так! Это моя подружка, и мы хотим быть одинаковыми! Сказав это, я прикусила язык, ведь довольно странно закрашивать собственной подруге лицо, я ведь изначально хотела сделать вид, что просто нашла в Сети какую-то девушку с хорошей прической и цветом волос. Но парикмахер ничего не стала больше спрашивать. Когда она закончила с прядью, я попросила подровнять челку, чтобы больше было похоже на мою «подругу». Затем я переключилась на Эллин гардероб. Первое, что я сделала, вернувшись домой, – открыла ее шкаф и просмотрела все ее вещи. Все такое вызывающее и яркое… Даже не знаю, смогу ли это носить. Благо, что облегающие джинсы мы любили обе, как я уже говорила, только я обычно носила их с удлиненными футболками и свитерами, а она с короткими. Взяв ее майку с сердечками, всю в декоративных порезах, я приложила к себе и своим темно-серым джинсам, подойдя к зеркалу. – Что ты делаешь? – услышала я недовольный возглас в дверях. Вздрогнув от неожиданности, я выронила тряпку. – Да вот, хотела… – А что я, собственно, хотела? Что отвечать матери? Я ведь не собираюсь говорить ей о своем авантюрном плане, который может быть опасен. Но ничего другого на ум не приходило, посему я молчала. – Элла еще может вернуться, ты же знаешь! – с надрывом сказала мама, входя в комнату, а ее подбородок задрожал. Я стала себя мысленно проклинать. Что же ты делаешь?.. – Я знаю, но она мне разрешала брать ее одежду, – слукавила я. Хотя, может, и разрешала бы, кто знает, ведь я никогда не спрашивала. Моя мне больше нравилась. Мама поджала губы. С тех пор как пропала сестра, она почти не разговаривала и никогда не улыбалась, тем более не смеялась. Когда сбегает ребенок, волей-неволей начинаешь думать, был ли ты для него хорошим родителем. И эти мысли удручают. Наверно, я должна была убедить их с папой, что их сомнения беспочвенны. Но мне было не до этого. Мама уже собиралась развернуться и уйти, как внезапно заметила что-то на моей голове и приблизилась. – Соня, что это?! – Она провела рукой по моим волосам. Я в первые секунды даже не могла понять, что ее так поразило. А потом до меня дошло: розовая прядь! – Это… – Думай, думай быстрее! – Это в ее честь… Мама вздохнула и все же расплакалась. – Она вернется, ты же знаешь! – рыдая у меня на плече, с трудом выговаривала она слова. – Да, надеюсь. – А мысленно я добавила: «Я сделаю все для этого!» 4 Автобус высадил меня на грязной неприметной остановке, состоящей из трех стен и дырявой крыши, ровно в половине десятого. У меня оставалось полчаса, чтобы найти имение Павлецкого, со всеми поздороваться (Элла же так делала, я надеюсь?) и начать какую-то ночную игру. Или представление. Или что это такое… От мыслей, что это может быть что-то очень и очень плохое, у меня сжалось все внутри, а по ногам побежали холодные мурашки. «Так, успокойся, – думала я, медленно шагая вперед. – Ну не оргии же они там устраивают! Элла бы не стала в этом участвовать!» – Ты уверена? – спросила я себя вслух. От сестрицы можно ожидать чего угодно. Я перешла шоссе, в этот поздний час практически пустое, и направилась в деревню по довольно узкой дороге с плохим асфальтом. Уже стемнело, но кое-где горели фонари. Петляющая дорога вела меня через какое-то заброшенное СНТ, судя по заборам и пустым участкам, с одной стороны и зарослями с другой. В какой-то момент мне показалось, что я тут не одна. Я остановилась и посмотрела в сторону зарослей, а затем обернулась. Нет, за мной никто не шел. Но я же слышала что-то… Значит, некто пристроился за деревом, чтобы я его не заметила, чтобы идти за мной и в какой-то момент напасть. Так, успокойся, это просто звуки. Надо установить источник шума, только и всего. Может, это какая-нибудь птичка? Я включила фонарик в телефоне и посветила в густую листву. Ничего не видно. Однако листва ответила на луч света неожиданным шевелением. Мамочки… Куда меня на ночь глядя занесло?! И ведь никто меня не будет здесь искать, случись что ужасное. Я сказала родителям, что еду к тете. Объяснила, что мне тетя скажет правду, если Элла к ней все-таки заезжала. Вдруг она у нее поселилась? А если нет, то хотя познакомлюсь с родственницей, ведь я ее видела только в детстве. Редкие поздравления с днем рождения при помощи мессенджера и пересланной открытки не считаются общением. Конечно, я была уверена, что тетя, какой бы она ни была, зная, что Эллу ищут (ведь полиция с ней связывалась), все равно бы сообщила нам, если бы у нее была какая-то информация, даже если сестра была против. Но мне нужен был повод сбежать из дома на пару дней. А маме, соответственно, нужен был повод помириться с родной сестрой, ведь, теряя кого-то одного, сильнее цепляешься за тех, кто остается. Понятно, что сестра не заменит ребенка, но тем не менее… В общем, мама почти не сопротивлялась моему отъезду и убедила отца, что мне это пойдет на пользу. Я, в свою очередь, обещала писать каждый день. Проблема в том, что, не получив от меня завтра ни одного сообщения, искать меня будут далеко отсюда… Напрягая зрение, я всматривалась в черноту между стволами деревьев. Таинственный шелест исходил откуда-то оттуда, но слабый луч фонаря почти не освещал это место, для него это слишком далеко. Мне показалось, что какая-то тень быстро переметнулась от дерева к кустам, что были ближе ко мне. – Эй! – позвала я. Когда я разрывалась между желанием бежать обратно к дороге или проверить, кто там ходит, сделав шаг навстречу неизвестности, из кустов выбежал черный пес и звонко тявкнул. Казалось, он боится меня не меньше, чем я его. – Тьфу ты! – разозлилась я. Плюнув на пса (мысленно, конечно), я отправилась дальше и довольно быстро вышла к первым домам. Здесь липкий страх меня окончательно покинул, так как во всех окнах еще горел свет, а некоторые жители сидели в беседках недалеко от забора, видимых с тропинки. В поселке не было улиц, а номера домов по чьей-то странной прихоти стоят вперемешку, и если бы не навигатор, подсказывающий, на какую дорогу свернуть, я бы искала нужный дом до второго пришествия. Итак, вот он, участок рэпера Яна Павлецкого. Тридцать шесть соток. Хоть тут и три участка, как я уже говорила, но ворота с калиткой только одни. И я иду к ним, взволнованно думая, что же меня ждет, и для погружения в атмосферу слушая в наушниках песню Павлецкого. «Приходит весна, а за ним и лето. Все изменяется, власть сменяется где-то. Но только не здесь, только не здесь. Здесь воровство, убийства и спесь…» – доносилось из наушников, пока я тщетно искала звонок на двери, стоя возле калитки. Тут я задумалась над словами песни и даже занялась легкой критикой. Неужели спесь сопоставима с убийствами? Почему она стоит в одном ряду с ними, да еще и заключающим аккордом? Нас в школе на уроках литературы учили такому приему – градация. В конце должно быть что-то черное, перед этим темно-серое, а первым в перечислении должно идти просто серое. Чтобы нагнетать. В то же время рэпер, он же автор своих песен, думал, конечно, о рифме в первую очередь, а не о каких-то там заумных поэтических приемах. Наушник вдруг сполз на плечо, и я с удивлением обнаружила человека за спиной. Оказывается, это он выдернул наушник, дернув за провод. – Ору тебе, ору, а ты – вот оно что… Слушаешь! – Ага, – рассеянно ответила я, разглядывая парня. По очкам и росту я поняла, что это тот самый Гарри Поттер – черты лица особо не запомнила, да и не видно толком в полумраке: последний уличный фонарь довольно далеко отсюда. – Ну-ка, щас поверим, что именно ты слушаешь! – Очкарик воткнул мой наушник себе в ухо. – Ага! Ну ладно, прощаю! – И заулыбался. Боже, как мне повезло… Додумалась ведь «войти в образ»! Невзирая на то, что слыву тихоней, я обожаю тяжелый рок и металл. Вот вышел бы казус, если бы в наушниках по привычке игралиFiveFingerDeathPunch, к примеру, а то иAmonAmarthкакой-нибудь… – Окей, – я тоже улыбнулась. Очкарик, однако, насторожился, на что указывали сузившиеся глаза и легкая борозда-морщина над ними. Элла никогда ему не улыбалась? Или не говорила «окей»? Мне она часто так говорит. Или говорила… Но об этом не хочется думать. – Че не заходишь? Ах вот чем вызвано его недоумение! Тем, что я не знаю, где тут звонок. Но вдруг у них какой-то секретный способ позвонить? Очень хотелось бы сделать сейчас три коротких, три длинных и три коротких звонка, ведь все мое естество в данный момент кричит «SOS!», но, сдается мне, их кодовый сигнал должен быть позаковыристее. – Пропускаю вперед, – выкрутилась я и сделала шутливый поклон, одновременно выставляя руку, мол, прошу. И тут произошло невероятное. Очкарик подошел к двери вплотную и на маленьком кодовом замке, какие обычно присутствуют на подъездной двери, нажал одновременно на три цифры, кои я не потрудилась запомнить от шока, ведь я эту панель в глаза не видела прежде. Когда ты настроен позвонить, а не набрать код, ты ищешь глазами нужный предмет все-таки где-то повыше. Замок приветливо щелкнул, очкарик открыл дверь и повторил мой жест, пропуская меня вперед. Я снова поклонилась, хоть и не была уверена, что Элла любила дурачиться с этими людьми, но со мной же она часто кривляется и язвит, почему бы ей этого не делать в общении с другими? Мы зашли на участок. Так как было темно, как следует разглядеть территорию я не могла, тем более что калитка с воротами находилась недалеко от двухэтажного длинного гостевого дома, к которому была выложена дорожка крупной квадратной мраморной плиткой. Лишь вдали, справа от дома, вырисовывался, окутанный тяжелым сумраком, как туманом, таинственный недостроенный замок, эффектно подсвеченный снизу маленькими садовыми фонарями. – Заходи, че встала? – гаркнул мне в ухо провожатый, когда я замерла, завороженная увиденным. – Замок красивый, – ляпнула я, переступая порог дома, дверь которого, к счастью, была открыта. – М-да? – явно удивился моему ответу парень в очках. – Ну сейчас все равно туда пойдем, вот и насмотришься. – «Туда пойдем», – мысленно отметила я. Значит, эти самые страшилки происходят именно там! А парень тем временем продолжал говорить: – Хотя за три месяца он не изменился, знаешь ли! – Почему бабушка не вложит деньги в строительство? – рискнула спросить я, разуваясь в углу прихожей, где уже стояло по меньшей мере шесть пар разной обуви. Я не знала, как молодежь относится к этой бабке, как они ее все называют, в том числе Элла, но судя по тому, что она участвует в фотосессиях, она в любом случае часть коллектива, и наверняка обсуждают ее довольно часто. Вот только что мне делать, если выяснится, что информация по теме уже неоднократно озвучивалась – запоздало подумала я. Ну, что поделать, сошлюсь на девичью память.