Только когда Роберт об этом спрашивает, – сказала Саша. – Тогда очень, очень сильно болит. Он может поехать, если ты поедешь с ним, – сказала Грейс. В жизни не поеду, – сказала Саша. Роберт ворвался обратно в зал, размахивая раскрытой книгой. Он с такой силой швырнул книгу на стол, что бутылка вина покачнулась. Рафтонская пустошь, – говорит Шарлотта. – Я правильно произношу? Раффтон, – говорит Саша. – Роутон. Жаль, никто за этим столом не умеет говорить по-английски. Для того чтобы туда поехать, не нужно знать, как это произносится, – сказал Роберт. Мама говорит, ты не сможешь поехать, если я не поеду с тобой, а я в жизни не поеду, – сказала Саша. Роберт, ты же знаешь, это пустошь, – сказала Грейс. – Ты же знаешь, там не на что смотреть. Будет темно. Куча кустов и деревьев в темноте. Все равно, – сказала Шарлотта. – Потом можно будет сказать, что побывал там. Но только если я скажу, что поеду, – сказала Саша. – А я не поеду. А вы знаете, что мой младший брат по уши в вас влюбился? – сказала она из-за спины Шарлотты, занимавшей водительское сиденье, полчаса спустя, когда они остановились на обочине с серебристой в свете фар травой, чтобы Роберт помочился на живую изгородь. Голос у Саши был серьезный. Он очень ранимый, – сказала она. Шарлотта включила лампочку над зеркалом заднего вида и оглянулась на Сашу. Когда я была немного младше тебя, – сказала Шарлотта, – у меня была американская кузина, которая приехала погостить. Думаю, она до сих пор у меня есть где-то на свете, но я не знаю где, ни разу с тех пор ее не видела. Она приехала к нам в гости на лето. Кузина была на семь лет старше меня, мне было десять. И мне она показалась величайшим достижением человечества, самым интересным человеком, которого я встречала. И она об этом знала. И была добра ко мне… Позже мои отец с матерью всегда вспоминали ее приезд как что-то кошмарное, а моя кузина была для них эпатажной и проблемной, она возвращалась домой в четыре утра из ночного клуба в городе, вся в засосах, и за эту оторву им страшно было нести столь большую ответственность. Много лет я слышала, как они говорили о ком-то и тех кошмарных неприятностях, которые этот кто-то им доставил, и даже не представляла, что они имели в виду мою кузину. Лишь с годами я поняла, о ком они говорили, когда все это вспоминали. О моей гламурной доброй прикольной кузине. Сейчас мне кажется, то, что она была добра ко мне, радикально изменило всю мою жизнь. Угу, – сказала Саша, словно подразумевая «я слушаю». Если человек считает, что он тебе нравится, – сказала Шарлотта, – все может пойти так или этак. Когда тебе кто-то нравится или когда нравишься ты, в этом много борьбы за власть. Такая мощная связь – это шанс сделать мир для кого-то больше. Или меньше. Это всегда выбор, который у нас есть. Угу, – сказала Саша. Вот почему мы сейчас, в одиннадцать часов пятничного вечера, на эйнштейновской тропе, – сказала Шарлотта. У брата куча проблем из-за кибербуллинга, – сказала Саша. А, – сказала Шарлотта. Это грустно вообще-то, – сказала Саша. – Какой-то гопник у него в школе разнюхал, что, когда Роберт был маленьким, он получал призы за пение. Это правда, у него был невероятно высокий голос, и брат стал как бы местной знаменитостью. Когда они узнали, то стали над ним прикалываться. Потом они стали стебаться над тем, какой он умный, потом все эти ребята в соцсетях и кучка людей, тролливших в треде, все время подбивали его покончить с собой. Господи, – сказала Шарлотта. Ну и его перевели в новую школу, – сказала Саша. Слава богу, – сказала Шарлотта. Но кто-то из старой школы написал кому-то в новой, – сказала Саша, – и тогда все это стало происходить и там. Вот что я тебе скажу, – сказала Шарлотта. – Я хотела бы иметь такую сестру, как ты. А кто у вас есть? – сказала Саша. – У вас есть братья? Шарлотта засмеялась. У меня есть Артур, – сказала она. Но вы же с ним не родственники, – сказала Саша. – Он не ваша настоящая семья. Ты считаешь, для того чтобы быть семьей, нужно быть родственниками? – сказала Шарлотта. Думаю, это помогает, – сказала Саша. – И мешает. Роберт вернулся в машину. Что? – сказал он. – О чем вы говорили? Вы обо мне говорили? Расскажи Шарлотте о том, как ты сделал проект «Распознавание лиц», – сказала Саша. Нет, – сказал Роберт. Ну давай, – сказала Саша. – Это же было так классно. Он сделал в школе этот проект «ПЕРДРЕТ» – серию постеров со скриншотами: нанес отпечатки из программы распознавания лиц типа звезд по всему ночному небу, только он сделал их похожими на связанные рисунки созвездий, понимаете, когда между звездами проходят линии, чтобы получилась картинка, ну и вы видите медведицу, ковш или Орион. Только все его созвездия были лицами, он сделал одно для меня, одно для мамы, одно для папы, он написал наши имена под каждым узором… Кроме Эшли, – сказал Роберт. …а потом внизу под каждой картинкой написал слоган: ПРЕВРАТИ ПЕРДРЕТ В ПОРТРЕТ, – сказала Саша. Как здорово, – сказала Шарлотта. – А почему кроме Эшли? Я думала, вы с Эшли друзья. Ну да, именно. Большие друзья с Эшли, – сказала Саша. Мы с Эшли не разговаривали в дружеском ключе в этой точке траектории нашей очень недавней дружбы, – сказал Роберт. Ну так вот, суть в том, что в школе ему влетело, – сказала Саша. – Там сказали, что он сделал серию скриншотов только для того, чтобы несколько раз повторить грубое слово на стенах кабинета рисования. Но уверяю вас, это была такая красота. Революционная. Думаю, поэтому их и не захотели вывешивать. Шарлотта рассказала ребятам, как у нее однажды возникла идея взломать фейсбук и заменить все лица и тела на фотографиях на лица и тела покемонов. Брат и сестра расхохотались над этим, наклонились и свесились с передних сидений, сидя на задних, словно дети гораздо младшего возраста. Саша рассказала о собственном революционном плане – во время рождественской недели разгромить стеклянные двери офисных зданий по всему городу, чтобы бездомные могли пожить в тепле и с крышей над головой. Просто она неровно дышит к одному бездомному чуваку в городе, а он очень старый чувак, за тридцать или за сорок, – сказал Роберт. ОЙ. Ничего я не дышу, – сказала Саша. Просто пыхтишь? – сказал Шарлотта. Она хочет согреть ему сердце своим дыханием, – сказал Роберт. – Или что-то еще. ОЙ. Она явно не только деньги ему дает. ОЙ-ОЙ-ОЙ. А у тебя, Роберт? – сказала Шарлотта. – Какие-нибудь планы по изменению мира? Я реалист, – сказал Роберт. Что это означает? – сказала Шарлотта. Этого невозможно сделать, – сказал Роберт. Капитулянт, – сказала Саша. Ну да, а ты со своим представлением о мире типа «наступит день, когда все мы будем носить листья вместо одежды», – сказал Роберт. Он наступит, – сказала Саша. – Нам придется изменить все. И листья очень важны. Благодаря им мы получаем кислород. Чрезмерная гордыня, – сказал Роберт. Что именно? – сказала Шарлотта. Считать, что отдельный человек способен изменить мир, – сказал Роберт. Говорить такое в поездке по эйнштейновским местам – тоже своего рода чрезмерность, – сказала Шарлотта. Ну да, но это же было, в смысле, это же был Альберт Эйнштейн, – сказал Роберт. А ты – Роберт Гринлоу, – сказала Шарлотта. Здесь покоится Роберт Гринлоу, брат великой Саши Гринлоу, – сказала Саша. Ну да, ведь так вообще-то и будет написано на моей могильной плите, – сказал Роберт. – Роберт Гринлоу. Пожалейте его. Когда-то он был чьим-то братом. Роберт Гринлоу, – сказала Саша. – Когда-то он был чьим-то братом. Пожалейте ее. Роберт Гринлоу, – сказал Роберт. – Известный тем, что сколотил сос-таяние. И его сестра – Саша Гринлоу. Известная тем, что растратила сос-таяние, раздав его бездомным на покупку ботинок. Я же говорила тебе, ботинки у него украли, – сказала Саша. Это отмазка, – сказал Роберт. У бездомных всегда воруют обувь, – сказала Саша. – Эта жестокость случается с бездомными очень часто.