Когда нет войны, там проходят выставки, – сказал Сириль. – И ночью с корабля привезли много нацистских моряков. Они очень много зиговали и очень много пели о том, как наша кровь хлещет из-под ножей. Потом через несколько дней нас вместе с этими самыми людьми отвозят на грузовиках в батлинский лагерь отдыха. В батлинском лагере отдыха пастор вставал в воскресенье и молил Бога о победе нацистов. Сириль смеется. Смеется он часто. Он обнимает брата за плечи. Мальчик Цель, вряд ли можно назвать его мужчиной, рассеянно улыбается всякий раз, когда брат смеется. У вас, друг мой Дэниэл, первосходный английский, – говорит Сириль. Превосходный, – говорит Дэниэл. – Просто я родился англичанином, ощенился немцем, а после шести снова стал англичанином. Прищемился немцем? – говорит Сириль. Ощенился, – говорит Дэниэл. Он произносит по буквам и объясняет. От слова «щенок», молодой пес, – говорит он. Его и самого смущает, что он хвастается собственной речью. Но у Сириля вид довольный. Ощенилыся, – говорит Сириль. – Ощенилса. Немец я только летний, – говорит Дэниэл. – Вырос здесь. Мой отец – немецкий англичанин. Он познакомился с моей матерью здесь, она была немкой, не считала себя еврейкой, пока это не проставили в документах. Она умерла три лета назад, триумф стольких воль подорвал ее собственную волю к жизни. Она родила меня здесь, в Уотфорде, в 1915 году. Война уже началась, отца интернировали, мать и сына отправили домой в Германию. Я познакомился с ним, когда мне было уже шесть лет. После войны я учился здесь в школе. Кроме лета. Мы проводили его в Германии. Сейчас лето, – говорит Сириль. – Так что как раз сейчас вы немец, друг мой. Дэниэл широко улыбается. Я прошу не могли бы вы помочь, – говорит Сириль. – Мой немецкий английский – сделать его немецким англичанским. Хорошо? Дэниэл говорит, что займется этим с удовольствием. Сириль вынимает руку из кармана и кладет в ладонь Дэниэла что-то небольшое, из расплющенного металла. Это маленький эмалированный значок, булавка с обратной стороны отвалилась, но спереди сохранилась бóльшая часть эмали, персикового и голубого цветов, изображение головы и плеч девочки. Девочка в купальной шапочке прижимает к голове что-то золотистое. Внизу черно-белыми буквами написано: «БАТЛИНЗ КЛЭКТОН, 1939». Я нашел это рядом с… Как же это называется, для писем в ящике? Ящик для писем, – говорит Дэниэл. А! Сириль смеется. Целиг слабо улыбается. Der Briefkasten, – говорит Сириль. – Письмо. Ящик. Ящик для писем. Я смотрел на ящика для писем, потому что отверстие ящика для писем было закрыто металлической пластинкой, закрепленной на ящике для писем. Теперь я знаю это выражение. Ха, – говорит Дэниэл. – Да вы прекрасный ученик. Только вы смотрели на ящик. Genau![27] – говорит Сириль. – И я смотрю на землю, поскольку нащупал ногой эту плавающую девочку. У девочки на значке вместо груди – волна из голубой эмали с белой эмалевой пеной на гребне. Дарю вам, друг мой Дэниэл, ведь здесь мы все из нас в той же лодке, – говорит Сириль. В одной лодке, – говорит Дэниэл. Одна лодка, – говорит Сириль. – Одна лодка. Спасибо. Но я никак не могу это принять, – говорит Дэниэл. Зачем она держит эту штуку здесь, возле уха? – говорит Сириль. – Она что, как это слово, когда не слышат? Глухая, – говорит Дэниэл. – Нет-нет. Вряд ли это слуховая трубка. Думаю, это должен быть бокал шампанского, думаю, она предлагает выпить тост. Словно она говорит: «Ваше здоровье!» Смотрите. Пузырьки в шампанском. Точечки здесь в эмали. Glasur. Schmelz[28], – говорит Сириль. Целиг, который сидел, уставившись в стол – чемодан на стуле, говорит что-то так тихо, что Дэниэл не может расслышать. Цель запоминает мне, что Schmelz – это еще слово, чтобы сказать, когда голос или музыка очень приятно звучит, – говорит Сириль. Цель напоминает вам, – говорит Дэниэл. – Спасибо, Цель. Цель кивает. Он ваш. Пожалуйста, не будьте чересчур англичанским. Сейчас же лето. Пожалуйста, примите, – говорит Сириль. Спасибо, – говорит Дэниэл. – Я принимаю ваш подарок. Это очень любезно с вашей стороны. Посмотрите на Целя, он думает, я дарил вам свою девочку, – говорит Сириль. – Нет лучше подарка. Теперь мы друзья всей жизни. Я дарил вам способ, как сбежать с этого острова на спине плавающей девочки. Дэниэл улыбается. Он кладет значок на крышку чемодана. В следующий миг значок исчезает. Куда он исчез? Дэниэл ищет его, но на чемодане ничего нет. Здесь нет никакого чемодана. Кто-то поставил на колени Дэниэлу поднос. Сэндвич. Как мило. Второй завтрак, – говорит соседская дочь. А, – говорит он. – Снова здесь. Да, – говорит она. – Сегодня же пятница. Она неправильно его понимает, думает, он говорит о ней. Не важно. Как вы, мистер Глюк? – говорит она. – Как прошла ваша неделя? Она имеет в виду: «Спросите меня, как прошла моя неделя, мистер Глюк». Он улыбается. Она добрая, славная, умная девушка, хоть уже и не такая сорвиголова, какой была в детстве. Порой Дэниэлу грустно за нее. Работа гложет ей душу. Ей одиноко. Это уж точно. Словно наблюдаешь, как ее подтачивает. Все то же самое, а то же самое – это хорошо, – говорит он. Я в среду из Сиены вернулась, – говорит она. А, – говорит он. Повезла туда на один день двадцать студентов, показать фрески Лоренцетти[29] в здании ратуши. «Доброе и дурное правление». Никогда не видел, – говорит он. У Тирана, – говорит она, – зубы нижней челюсти торчат изо рта, как у дикого кабана. А Мир, Храбрость, Благоразумие, Щедрость, Умеренность, Справедливость – все эти фигуры по центру «Доброго правления» женские. Храбрость в доспехах окружают рыцари в латах. Что еще? – говорит он. Стена с добрым правлением, – говорит она, – отличается идеальным равновесием и гармонией, и на каком-то глубинном уровне это подтверждается тем фактом, что она в великолепном состоянии. Ну а стена с дурным правлением очень сильно повреждена. Расскажи мне одну из фресок, – говорит он. Добрую или дурную? – говорит она. Давай всегда выбирать доброе правление, – говорит он. Она листает свой телефон. По памяти, – говорит он. Она улыбается. Кладет телефон. Закрывает глаза. Красочная архитектура под ночным небом, – говорит она. – Домá, уютная общинная жизнь. Люди что-то продают, работают, пишут, что-то изготавливают. Люди женятся. Люди верхом на лошадях, держатся за руки. Человеческая процессия или цепочка, возможно, танец детей Венеры, возможно, просто счастливые люди держатся за руки. Мирный город. Наступило лето. Фигуры бодрые. Небольшие повреждения, но их не много. Хорошо отреставрировано. Не сдает позиций, по-прежнему красочно столетия спустя. Оба открывают глаза. А что сегодня в газетах? – говорит она.