«Слышала бы мама!» – подумала Марта, а Матс уже возмущённо подскочил к бабушке, но остановился чуть в стороне. – Не надо говорить «жопа», ты что! – строго заметил он. – Это нехорошее слово! Бабушка, кряхтя, попыталась обернуться к нему. – А как надо было сказать? – огрызнулась она. – Тысяча чертей и одна ведьма? Так тебе больше понравится, баловник? – Плохо себя ведёшь, тётя бабушка! – строго сказал Матс, и было видно, как он потрясён. – Какие слова ты говоришь! Тебя Бог накажет – вон ты уже болеешь! – По-моему, всё было как раз в обратном порядке! – угрюмо ответила бабушка и осторожно зашаркала к двери. – Марта, я пойду прилягу на час-другой. Налей мне грелку, вон там. Может, ещё всё пройдёт. – Конечно, сейчас, ба! – сказала Марта и побежала рыться в буфете, искать ей грелку. – Не волнуйся, всё будет нормально! «Как часто я говорю это в последние дни! – подумала она. – Папе постоянно, а теперь и бабушке. Можно подумать, я должна заботиться обо всех на свете. Обо мне-то кто позаботится?» Но – странное дело – в этом было даже что-то приятное. Да, когда ты без пяти минут взрослая, жизнь так и устроена, подумала Марта. Она принесла бабушке в постель грелку, которая, естественно, оказалась не в буфете, а в ванной. Потом ещё минутку подождала. – Может, надо врача? – спросила Марта. А сама подумала, что «вызвать» врача означает здесь «привести» его: звонить-то неоткуда, надо идти к забору, а оттуда уже и до деревни рукой подать. Бабушка отмахнулась. – И так пройдёт! – сказала она. – Больно – кошмар, но ничего страшного, обычный прострел. Пройдёт от тепла. Может, завтра уже будет лучше. – Она вздохнула. – Но эти твари, чтоб их намочило! – выругалась она, и до Марты дошло, что она имеет в виду оленей. – Повадились объедать у меня цветы! Если б они не лезли куда их не звали, ничего такого бы не случилось. Ну вот, теперь у неё олени виноваты, подумала Марта. Но нельзя же спорить с бабушкой, когда ей и без того очень плохо. – Если не обращать на них внимания – так и повадятся, твари прожорливые! – сказала бабушка. – Косуль надо учить, пока маленькие! Потом вырастут – и будут у меня пастись: всё, пиши пропало, можно просто ничего не сажать. Всё сожрут! Ветреница, конечно, невкусная, но я не хочу, чтобы у меня цвела одна ветреница! – Они же сами всего боятся! Олешки, – сказала Марта. – По-моему, нечего их опасаться, ба. И по-моему, они очень милые! Бабушка покачала головой и фыркнула: – А если бы косули объели у тебя все посадки, ты бы всё равно говорила, что они милые? Сомневаюсь. С розами я даже не завожусь: обкусывают побеги – и всё, против лома нет приёма. Но мальвы так хочется сохранить, хоть немного! Нет, Марта, с косулей справиться невозможно, это выше человеческих сил. Бабушка бессильно махнула рукой, но лицо у неё было уже не такое бледное, как вначале, и Марта немного успокоилась. – Ладно, не буду тебе мешать, отдыхай, – сказала она. Глава 43 – Бабушка заболела? – со страхом спросил Миккель, когда Марта вернулась в кухню. Он уже положил на стол буханку хлеба, рядом – большой хлебный нож и расставил тарелки. Осталось только достать варенье. – У неё прострел, это не опасно, – ответила Марта, как будто у неё было хоть малейшее представление, что это такое. – Она хотела кинуть камнем в оленей, наклонилась – и случился прострел. Матс поднял глаза на Марту. – Её прострелили? – недоверчиво спросил он. – А кто, Марта? Всё-таки Бог? Взаправду? Ты жулишь! – Но по лицу его было видно, что он сам ни в чём не уверен. – Матси, это просто так называется, – сказала Марта, ставя на стол чашки для завтрака. Теперь придётся собственными руками заваривать фруктовый чай, который никто из них не любит, но другого не было. – Название такое: прострел. Наверное, завтра уже поправится. Миккель всё ещё смотрел немного испуганно. – Бедная наша бабушка! – сказал он. – И опять на ужин будет яичница по-крестьянски. Тут Марта вспомнила, что бабушка говорила, скрючившись в кухне. «Вот тебе и сплавали к Ханнесу», – первым делом сказала она. – Да, значит, сегодня на ужин опять будет яичница по-крестьянски, – согласилась Марта. – Но мы хотя бы не голодаем, это уже кое-что. Миккель в это время самостоятельно отрезал себе кусок хлеба, и Марта с ужасом посмотрела на острый зазубренный нож. Но на тарелку не капнуло ни капельки крови, а Миккель потянулся за банкой варенья. На сегодня несчастных случаев хватит, подумала Марта. Матсу не стоит резать хлеб самому. – Матси, давай я тебе отрежу. – И она не сможет продать варенье, – добавил Миккель, откусывая от бутерброда. – Значит, не будет денег. – Да уж, не повезло, – кивнула Марта. Об этом она и не подумала. Ну конечно, раз у Ханнеса можно купить продукты, значит, там можно продать бабушкины банки с маяком на маленьких этикетках. А раз теперь это невозможно, то и денег бабушка не получит. А ведь она не сказать чтобы очень богатая. – Мы можем ей помочь отвезти! – сказал Миккель и вдруг воодушевился: – Марта, ты же умеешь плавать на лодке! Тут же недалеко! Марта опять выбрала крыжовенное и замерла с бутербродом в руке. – Вряд ли ба разрешит, – задумчиво проговорила она, и в то же время у неё в груди приятно защекотало, как будто этот день, который так плохо начался, мог превратиться в отличное приключение. Приключения, подумала Марта, детство какое-то. Конечно, она управится с лодкой, если так нужно. При необходимости можно сделать много разных вещей, на которые не решишься в обычной жизни. – Я у неё спрошу, – сказала она. И бабушка оказалась взаправду сумасшедшей. – Конечно, это был бы лучший выход из положения! – сказала она, когда Марта зашла к ней в комнату после завтрака и предложила её заменить. Миккель остался в кухне и заявил, что три тарелки и чашки они вымоют с Матсом вдвоём. – А ты уверена, что справишься? – Конечно! – ответила Марта и опять соврала как по писаному. Никогда в жизни она столько не врала, как в последнее время. Но ведь это всё по необходимости. Пожалуй, кроме одного случая: сообщения Изольде. – Я даже ходила на курсы в Гамбурге. У нас там и яхты были! Ведь не обязательно же говорить, что это был простенький курс для детей. – Ладно, тогда я тебе всё напишу на бумажке, – сказала бабушка, как будто отпускать троих внуков самостоятельно плыть на лодке в городок на том берегу в порядке вещей. Марта принесла ей из кухни бумагу и ручку, и бабушка написала сначала всё, что надо купить, а потом – какие банки с вареньем предназначались Ханнесу. – Ещё зайдите в кафе «Морской прибой», спросите у них, – сказала она. – Может, им тоже нужно варенье. И на ремесленном рынке за ратушей. Главное, скажи им, пусть напишут тебе всё как следует, сколько чего продали, и отдадут деньги. Я потом пересчитаю. Марта вспомнила тетрадь, в которой бабушка в первый вечер что-то писала. Правильно: если живёшь на деньги от продажи варенья, нельзя позволять себя обсчитывать. – Да, Марта! – вспомнила бабушка и посмотрела в окно, в которое ярко и тепло светило солнце. – Не забудь спасжилеты! Я на тебя рассчитываю. И на небо посматривай. Будет гроза. Смотрите, чтоб вы непременно вернулись до дождя, обещаешь? – Да не похоже! – сказала Марта. Чёрт, без Интернета тут даже погоду не посмотреть. Бежать к забору бесполезно – Интернет у неё давно кончился. – Солнце же светит! – Ну, я такие вещи вижу, – ответила бабушка. – Так можно на тебя положиться? Окажись она права, у них будет то ещё приключение! – подумала Марта. Изольда и рядом не стояла со своим сёрфингом и парапланами. Курам на смех! Она занимается всем этим, чтобы пощекотать нервы. А Марта сделает то, что собирается, не ради риска, а потому что это важно и нужно. – Конечно, ба, – кивнула Марта. – Можешь на меня положиться. Глава 44 Прежде чем тащить ящики с банками в лодку, они втроём подошли к бабушкиной комнате попрощаться. – Выздоравливай, ба! – сказал Миккель и ещё постоял у двери. – Мы сделаем всё как надо! А Матс даже забежал в комнату, подошёл к бабушкиной кровати и помахал Пятницей у неё перед носом. – Пятница тоже говорит «пока-пока»! – И он погладил бабушку по щеке коротенькой лапой динозавра. – Пока-пока, тётя бабушка! Ты рада, что у тебя есть мы, правда? – Ещё бы! – ответила бабушка, и теперь по её лицу даже пробежала улыбка. – Слушайтесь хорошенько Марту! Она на судне шкипер, и как шкипер скажет – так все и делают. Ясно вам? Миккель с Матсом кивнули. Хотя и глянули чуток недоверчиво: может быть, задумались о том, что такое «шкипер». – Марта, у тебя всё получится, – добавила бабушка. – Главное, как следует смотри по сторонам, когда пойдёте через фарватер, понимаешь? Красно-зелёные бакены у тебя должны быть с бакборта. В марину не заходи! Вы там не причалите. В рыбацкий порт тоже не надо. Иди спокойно левым бортом, пока не увидишь лодочные причалы у палисадников, там и швартуйтесь. А если вам кто хоть слово скажет – передайте ему большой привет от Инги, объясните, что и как и что вы ненадолго. Запомните, не перепутаете? – Пятница запомнит, – сказал Матс, и Марта подумала: похоже, он почти забыл Шрёдерсона, и хорошо. – Я тоже запомню, – ответила она и подмигнула бабушке. А бабушка – ничего себе! – подмигнула в ответ. – Ну тогда кругом марш! – скомандовала она. Ящики с банками они сгрузили прямо на дно, один пришлось поставить Миккелю на колени. Марта протянула ему телефон. – Сфотографируй меня! – попросила она. – С лодкой, вот с этим со всем! Пошлю Изольде! Тогда Изольда, конечно, увидит, что у них никакая не яхта, подумала Марта. «Но она бы и так не поверила, что я могу сама править яхтой. Да, у нашей бабушки своя яхта, мы плаваем на ней все вместе, а ещё есть вот эта лодчонка, на которой меня отпускают одну». Пока Марта отвязывала трос, Миккель двумя руками крепко держался за мостки, чтобы «Грозу морей» не унесло волной. Потом она швырнула трос внутрь, на ящики, и быстро влезла на борт сама. Мотор включился нормально, и Марта чуть ли не испугалась, как легко подчинилась ей лодка, как быстро она рванула от берега.