Секундой позже Клара очутилась рядом. Мои ноги перегораживали ей путь, и она свирепо смотрела на меня. Я даже и не понял, что мешал ей пройти. Уже собирался встать, чтобы пропустить ее, когда она вдруг… Что. За. Хрень. Казалось мое сердце, словно до боли увеличилось, когда я почувствовал ее вес на коленях, а руки уперлись в мою грудь. Не знаю, во что она играла или с чего вдруг это вообще произошло. Но Клара полностью завладела моим вниманием. В этом нет никаких гребанных сомнений. Она наклонилась ко мне, чтобы сказать что-то на ухо, так тихо, чтобы только я мог услышать. — Возможно, ты уже знаешь это, потому что очевидно, что ты знаешь обо мне все… или, возможно, я должна сказать это для своего блага… но я ненавижу, чертовы кишки Эндрю Веллингтона. Мы сходили на несколько свиданий, но у меня нет желания встречаться с ним снова. Что насчет игр… да, я играю с тобой. Но никогда бы не ранила тебя специально, — она с трудом глотала и отодвинулась, чтобы взглянуть на меня. — Понимаешь? Эти слова ошеломили меня. Знаю все о ней? Я едва знал ее. Что это значило? Она думала, что я хорошо ее знаю? Разве это так? Не был уверен в чем-либо в этот момент. Только в том, что она сидела у меня на коленях, оседлав меня своими прекрасными ногами — так открыто, так уязвимо. Мои руки словно жили собственной жизнью и поглаживали ее обтянутые джинсами бедра. Черт. Ни у кого на этой планете нет возможности понять, было ли это частью ее игры, или это была настоящая Клара. Я хотел знать эту девушку, чтобы это была настоящая Клара, а не игра. Пока я рассматривал Клару, ее дыхание все учащалось. Почти сразу же, как только напряжения стало слишком много, как только ее начала возбуждать наша близость, она слезла с меня и направилась к сидению рядом со мной. Но прежде, чем она уселась, я поймал ее за запястье и заставил подойти ближе. Она подчинилась. — Это самая прекрасная вещь, которую ты когда-либо мне говорила, — прошептал я. Потрясенный взгляд на ее лице был запредельно сексуальным. И я тут же понял, что была не игра. Это была реальность и настоящая Клара. Немного ранимая, стеснительная, закрытая под этими бесконечными слоями сарказма. Я отпустил ее — пока что — и она скользнула на свое место. Остаток игры прошел отлично. Все разговоры были безопасными, легкими и относились к игре. Было просто здорово проводить с ней время. Клара была остроумной и легкой на подъем. Она даже поладила с Тони и Чарли. Но рано или поздно игра должна была закончиться. И, попрощавшись с моими друзьями, Стефани, Клара и я отправились к ближайшему выходу из стадиона. По пути чувствовал, что меня окружает спокойствие. Чувствовал себя нормально. — Какие планы на остаток дня? — спросил я, намереваясь последовать совету Пола и провести с ней больше времени. — Вы возвращаетесь в Бруклин? — Я да, — пропищала Стеф, — мне нужно поработать над моим отчетом по интернатуре, надо закончить сегодня вечером. Я пристально посмотрел на Клару: — А что насчет тебя? Ты идешь с ней? — Я еще не думала над этим, а что? — спросила она. — Просто если ты не идешь со Стеф, тебе стоит провести остаток дня со мной. Вот. Я сказал это. Хотел провести с ней больше времени, вот и все. — Даже и не знаю, — пробормотала Клара. — Вообще-то, — снова вмешалась Стеф, пересмотрев свое предыдущее заявление. — У меня тонна работы. Тонны и тонны. Тебе лучше принять предложение Лео. Ты будешь отвлекать меня, если вернешься. А еще ты храпишь. Я почти не спала прошлой ночью. Улыбнувшись, я беззвучно сказал Стефани: «Спасибо», когда Клара повернулась к ней. Не уверен почему, но подруга Клары точно на моей стороне. Такое произошло определенно первый раз. Большинство людей чаще автоматически ненавидели меня, а не предлагали помощь. — Хорошо, — наконец сказала Клара, одаривая меня легкой, но милейшей улыбкой. Итак, договорились. Стефани должна идти домой делать свою домашнюю работу или что-то там еще, тогда как я проведу этот день с самой прекрасной девушкой на планете. Черт возьми. И как я только провернул это? Дьявол, всего лишь два дня назад моя задница была на траве, после того как она сбила меня на машине для гольфа. А теперь взгляните на меня. Клара согласилась на свидание. Стефани нас оставила — она может взять мою городскую машину, мой шофер отвезет ее прямо домой. И когда Клара прощалась с подругой, я заметил, что ее глаза наполнились едва сдерживаемыми слезами. Хоть об этом и не было сказано вслух, да и кто знает, что это значило для меня, но подразумевалось, что Клара не останется у Стефани на вторую ночь в Нью-Йорке. Могу предположить, что вместо этого она остановится у меня в отеле. Очевидно, конечно, что она будет жить в собственной комнате… но можно ведь и помечтать. И как только машина со Стеф отъехала от обочины, Клара стала необыкновенно тихой. Мы были вдвоем, и она все еще боролась с подступающими слезами. Это заставило мое сердце ныть, а внутренности — сжаться. Клара не была типичной эмоциональной девчонкой. Я вообще не уверен, что видел ее плачущей в последние годы. Она была твердой, словно высеченной из камня. Но, только для особенно дорогих ей людей она была мягкой и чувствительной. Это только усилило мою влюбленность к ней. Поэтому я ждал, первый раз в жизни, не говоря никаких идиотских колкостей, специально, чтобы Клара смогла собраться. Когда ей стало лучше, она пошутила: — Итак, никто не стал кидаться в меня дерьмом из-за этой футболки. Признай, ты был неправ. Я улыбнулся. — Никогда, — сказал я ей мягко. — Ты еще не видела дерьма, потому что Иисус больше похож на Зака Галифианакиса. Я не хотел говорить тебе это раньше, чтобы не ранить твои творческие чувства, но, держу пари, что никто даже не понял, что ты пыталась нарисовать. — Все равно, — засмеялась она, последние признаки печали исчезли из ее глаз. — Ты же понял. — Ну, я просто исключение из правил, — возразил я. — Каждый раз, когда ты захочешь вернуться в Нью-Йорк повидать Стеф, я буду забирать тебя. Или мой реактивный самолет заберет тебя. Что угодно. — Оу, — прошептала она, удивленная моим предложением. Да, я мог быть милым, когда хотел этого. И да, я отчаянно хотел покончить с этой битвой постоянных подлостей длинной в жизнь и вместо этого выбрать что-то милое. — Ладно, давай выйдем отсюда, — я протянул руку и схватил ее ладонь. Наши пальцы переплелись, и я нежно повел ее в нужном направлении. Она уступила, позволив мне вести ее за руку. — Мы не можем взять такси, — объяснил я, мое сердце парило в воздухе, только потому, что я никогда прежде не держал ее за руку. Продолжал говорить, так как мой рот должен был что-то говорить в этот момент. — Поймать здесь такси после игры просто невозможно. Я бы мог вызвать машину, но мы бы ждали ее вечность, поэтому надеюсь, ты не против метро. Мы дошли до входа в метро и начали спускаться по ступенькам. Хотя матч закончился почти тридцать минут назад, повсюду были люди, одетые в синее в белую полоску. Я сильнее сжал руку Клары, боясь ее потерять. Продираясь сквозь толпу, вел ее на платформу. — Я чертовски удивлена, что ты знаешь, как пользоваться метро, — внезапно сказала Клара, когда мы стояли в ожидании следующего поезда. — Это почти шок. Удивленный ее замечанием, постарался вести себя посвободнее. За кого она меня принимала? За Богатенького Богатея? Да, у меня были деньги, но это не значит, что в жизни не бывал в метро. Несмотря на внешний вид, я не был стереотипом. — Клара, это просто метро, — объяснил я. — Нет, дело не только в метро — это целый день. Ты идешь на игру Янкис, сидишь в дальней части поля, неожиданно оказывается, что у тебя есть друзья, а затем ты идешь в метро. Кто ты такой и что ты сделал с настоящим Лео Мэддоксом? Что за черт? Ей стало скучно? Я придвинулся к ней ближе и сощурил глаза: — Тебе противна эта часть меня? — Нет, — быстро сказала она, ее лицо побледнело, когда она отказалась от спора со мной, возможно первый раз за все это время. — Я не… Вообще-то, наоборот. Мне нравится это в тебе… очень. Возможно больше, чем следует. Ничего себе. Я изучал ее долго и упорно несколько секунд, мы оба дышали немного тяжело. Желая поцеловать ее больше, чем когда-либо, мне удалось сдержаться. Был сам не свой с этой девушкой и не знал, как справиться с этим. И, когда решил, что ничто больше не сможет удивить меня, поезд, приехавший на станцию, и ветер от движения заставил ее волосы танцевать у лица. Иисус Христос. Она была абсолютно великолепна. Как ангел и демон, собравшиеся воедино и создавшие прекрасное дитя. Это была Клара. Сила, с которой будут считаться… с самым добрым сердцем. Клара убрала руку из моей, чтобы убрать волосы с лица. Двери поезда открылись, и она быстро вскочила внутрь. Я последовал за ней. Внутри все было забито людьми, и нам не хватило мест присесть. Повсюду стояли люди. Поднял руку и схватился за поручень, ожидая действий Клары. Ее рост не позволял ей дотянуться до высоких поручней. Использует ли она вместо этого мою руку? Я не думал об этом раньше, но теперь мне нравилась эта перспектива. Вагон тронулся, а Клара так и не схватилась за меня. Вместо этого она врезалась в потного бородача с огромным пузом позади нее. — Извините, — пробормотала она и отодвинулась от него. Ее глаза встретились с моими, и я с уверенностью мог сказать, что она подумывает схватиться за меня — но почему-то сомневается. — Все в порядке, киллер, — мягко сказал я ей. — Я был бы не прочь, если бы ты это сделала. Ее глаза широко открылись: — Ты спланировал это! — Что ты имеешь в виду? — спросил я. Нет, я это не планировал, но мне следовало бы так сделать. Она скрестила руки на груди. — Ты решил поехать на поезде, потому что знал, что я слишком низкая, чтобы дотянуться до держателей, и мне придется держаться за тебя. Экстренное сообщение… Мне посчастливилось иметь превосходный баланс. Просто подожди и увидишь! Я сделал строгое лицо: — Хорошо. Как только поезд стал заворачивать за угол, она попыталась принять устойчивую позу. Но, конечно, едва поезд накренился, как она второй раз подряд приземлилась на того мужчину позади нее. — Вы что, пытаетесь пощупать меня? — спросил мужчина, подмигивая ей. — Нет, сэр, — сказала она, двигаясь обратно ко мне. Я запрокинул голову и засмеялся. Просто не смог удержаться. Она была слишком упряма, даже если речь шла о ее благе. И так было на протяжении всей жизни. Неожиданно ее руки обвились вокруг моей талии, и мой смех заглох в горле. Потому что эти объятия не были принужденными. На протяжении стольких лет мы обменивались не самыми приятными любезностями, а это было совсем другое. Она вжалась в мое тело, ее руки обхватили мою талию, а пальцы закопались в рубашку. Это были самые настоящие объятия, который она дарила мне с шести лет. В какое-то мгновение я почувствовал, что не могу дышать, двигаться или говорить. Мое сердце бешено колотилось. И в этот момент не смог удержаться — и свободной рукой дотронулся до ее затылка таким мягким движением, что это шокировало даже меня. Мои пальцы зарылись в ее длинные, манящие волосы и дотронулись до шеи. Я посмотрел вниз, в ее широко распахнутые глаза, глядящие на меня в ответ. Что-то в этом моменте и нашем прикосновении словно вернуло меня назад во времени, к воспоминаниям, которые держал у сердца всю мою жизнь. Этими воспоминаниями были четырехлистный клевер, похороны и темная библиотека. И тот момент, когда я влюбился.