— Все больше склоняюсь к мысли, что Клыка проще временно усыпить, чем разбираться с его непослушанием, — Райз посмотрел на посиневшее от сумерек небо. — Пускай поохотится. Даже если не сможет сам съесть добычу, то хоть повеселеет, — Къярт погладил топорщащуюся от пыли шерсть Когтя. Сейчас он едва ли не с ностальгией вспоминал овеянные летом дни, когда они купали гривов в реке, и оба зверя были живы. Да и не только они. — Еще бы сейчас думать о настроении своевольного засранца. Райз снова был не в духе. Къярт не мог забраться ему в голову, а если бы спросил напрямую — получил бы очередную шутливую отговорку, еще и стрелки на него перевели бы. И в чем причина? Есхария давно пропал с глаз и без происшествий направлялся в Эсшен; с Зовом Крови не должно было возникнуть проблем; и сам Къярт пытался не слишком думать о чем-либо, что могло окрасить его энергию духа в неугодные напарнику цвета. Но тот все равно был на взводе, словно занесенный кнут, в любой момент готовый щелкнуть того, кто протянет руку, куда не следует. Они снялись с места спустя несколько часов отдыха — как раз, чтобы добраться до Зова к рассвету. — Пускай поохотится, да? — кисло протянул Райз, забираясь на спину виторэ. — Не знаешь, где его носит? — Я отправил разведчика на его поиски, но пока никаких результатов. А может быть, произошедшее с Клыком и стало причиной дурного настроения Райза. Къярт так и не спросил у него, что произошло на площади Троана, но догадаться, как именно пострадал Клык, было несложно. Семьвель не обладал силой, способной испепелить плоть и кость. У Райза таковая имелась. Клык вернулся, когда до убежища Зова оставалось пройти последний перевал: выскочил черный, как ночь, и завился вокруг хозяина. — Удачно поохотился, — с улыбкой заметила Кара. — Да уж, удачно. — Похоже, он вывалялся во всей грязи, которую смог найти. — Это не грязь, — Райз провел ладонью по штанине, когда Клык, в очередной раз проскочив мимо, задел его ногу. — Не только грязь, — он поднес ладонь к лицу, понюхал и брезгливо скривился. — Ты, что ли, разодрал бедную животину и выкачался в ее потрохах? Грив довольно рыкнул. Врата убежища Зова Крови сверкали в свете молодого месяца. Можно было бы только дивиться, почему некроманты не озаботились тем, чтобы сделать вход в их пристанище незаметным, но они озаботились. Внешнюю часть врат спрятали под холщовой, залепленной грязью тканью, и издалека ее было не отличить от скал. А вот внутреннюю, судя по всему, полировали как минимум дважды в день. — Разве двери были открыты, когда виторэ их обнаружили? — нахмурившись, Райз не отрываясь смотрел на распахнутые настежь врата и чернеющий за ними зев прохода. — Нет. — Они должны были следить за тем, кто входит и выходит. Къярт кивнул и установил связь с наблюдавшими все это время за входом разведчиками. Вскоре он с некоторой долей растерянности сообщил: — Они ничего не видели. — Как они могли ничего не видеть? Когда врата открыли? — Чуть меньше часа назад. Но самого момента открытия они не видели. — Почему не сообщили? — Они не..., — Къярт сам не был уверен в том, что собирается сказать. Он снова коснулся разума одного из разведчиков, чтобы все перепроверить, но ответ остался прежним: — Они не помнят. И даже сейчас находятся в полусонном состоянии. — Призванные? В полусонном состоянии? — Их тела живые, а значит, и заснуть они могут. — Но уж точно не должны были в такой-то момент. Что за ерунда? Райз пристально посмотрел на врата и велел: — Отправь туда разведчиков — не тех, кто решил вздремнуть, — он на несколько секунд прикрыл глаза. — Я не чувствую внутри энергию духа. Спек утверждал, что убежище никогда не оставляли без присмотра, но сейчас за каменной толщей не было ни единой души — ни живой, ни призванной. От постовых на входе остались только набитые костями доспехи. Два слева от врат, два справа — вот и вся охрана. Первыми на территорию Зова вошел десяток паладинов-сенсоров; Къярт, в сопровождении Кары и Райза — следом. Спину прикрывало еще одно отделение. Столько же осталось на входе, и еще пять групп рассредоточились по округе. В убежище, как ни в чем не бывало, горели масляные лампы. Коридоры множились, делились, точно ходы муравейника, но куда бы не полетели виторэ, предстающая перед их глазами картина не менялась. Едва ли не на каждом шагу попадались еще сегодня патрулировавшие территорию мертвецы. Без защиты консервирующих печатей смрад разлагающихся тел обещал расползтись по всему убежищу уже через пару дней — скорбная участь для места, в которое вложили столько сил. Тянущиеся бесконечными лентами ковры скрадывали шаги, мерцала нанесанная на стены роспись — не печати, а простые узоры, пусть и не несущие никакой практической пользы, но несомненно придающие убежищу изысканность. Дорогу освещали не только масляные лампы, но и свечи в литых подсвечниках — еще совсем новые. И откуда только некроманты брали их в такой глуши? Тот, кто мог знать ответ на этот вопрос, встретился спустя пять минут. Лежащий на полу некромант был мертв. Но только попытавшись призвать его душу, Къярт понял, насколько бесповоротным было это состояние: к его душе не тянулось алой нити. — Его убили несколько часов назад, — сообщил Райз. Убрав ладонь от шеи некроманта, он перевернул его на спину, но короткий осмотр так и не обнаружил каких-либо внешних повреждений. Все прочие тела, найденные в кельях, технических помещениях, небольших складах и лабораториях выглядели так же: ни ран, ни крови, ни души. Только после долгих и бесплодных скитаний по нескончаемому лабиринту разведчики нашли то, что выбивалось из общей картины. — Райз, — Къярт указал на уходящий прямо проход. — Нам туда. Здесь, в утробе горы, не могло быть окон, но Зов Крови нашел им достойную замену. На стенах зала, которым окончился коридор, висели гардины — обрамление для гигантских муралов. Настоящему солнечному свету здесь неоткуда было взяться, но размещенная под высоким потолком система зеркал компенсировала этот недостаток, вдохнув жизнь в изображенную на стенах пастораль. Отраженный свет масляных ламп, подражая солнечным лучам, падал на стол-дугу и сотню кресел. Сверкали, точно новые, золотые окантовки голубых тарелок и приборов. Узкий, в пару шагов, проем вел к невысокой трибуне в центре. Единственным, что выбивалось из строго упорядоченной картины, было поставленное на трибуну кресло, служащее подставкой для блюда. На этом блюде, лицом ко входу в трапезный зал лежала отрезанная голова. Вытекшая из нее кровь перелилась через позолоченный край и расплылась бурыми пятнами по бархатной подушке. Тела, с которого сняли голову, нигде не было. — Сидеть, — рыкнул Райз, когда Клык, облизнувшись, двинулся вперед. Недовольно рыкнув, грив остался на месте. — Это... послание? — предположила Кара. — Похоже на то, — Райз первым направился к голове. — Те, кто все это устроил, знали, что мы придем. Он приглашающе махнул рукой, и Къярт пошел следом. Послание. Зов Крови не был им союзником, но это отнюдь не значило, что зачистившие убежище, им не враги. Ковены вполне могли явиться отомстить за потери в Троане. Выяснили, кто за всем стоит, и добрались сюда раньше? Способов узнать о причастности Зова было два: из своих источников или из допроса Спека. — Не думаю, что Осмельд имеет к этому отношение, — произнес Райз, предвосхищая вопросы. — Не с его заячьей душонкой, — он обернулся и встретился с Къяртом взглядом. — Попытаешь удачу еще раз? Тот покосился на буквально преподнесенную на блюдечке голову. Мужчина, лет сорока на вид, с кудрявыми каштановыми волосами. На его лице не было ни гримасы ужаса, ни боли — он словно забылся безмятежным сном. Глядя на его лицо, так неуместно умиротворенное, Къярт не мог отделаться от мысли о расставленной на самом виду ловушке. Разумеется, Райз читал его, как открытую книгу. — Не бойся, — улыбнулся тот. — Чтобы ни случилось, я тебя вытащу. Совсем немного помедлив, Къярт коснулся прохладного лба. Жизнь этого некроманта оказалась на удивление не примечательна. Во всяком случае, Къярт не раз становился свидетелем куда более отталкивающих биографий среди тех же паладинов. Какая, однако, ирония. Дни проносились одним за другим, складывались в года, чтобы в итоге сколлапсировать в центре идеально упорядоченной, выверенной, точно произведение искусства, а оттого еще более жуткой, инсталляции. Время перелистывало страницы отнятой жизни, приближаясь к обложке. Оставалась самая последняя ночь. Волин шел коридорами убежища с парой книжек под вспотевшей подмышкой, когда перед ним возник неизвестный. Тот не материализовался из ниоткуда — всего лишь вышел из-за угла, но его появление оказалось для некроманта более, чем неожиданным. В такой поздний час членам Зова Крови полагалось сидеть в комнатах: видеть сны под пуховыми одеялами или же, на худой конец, корпеть над научными трудами. Но уж никак не разгуливать босиком, набросив на себя один только плащ. — Ты..., — Волин собирался было высмеять внешний вид ночного гуляки, скрывающего лицо под капюшоном, но осекся, заметив в его руках жезл. — Кто разрешил вынести из хранилища поглотитель?! — Тебя-то я и искал! — не скрывая радости откликнулся неизвестный. Волин не узнал его. Он не помнил всех недавно принятых в Зов, но, судя по совсем еще юношескому голосу, перед ним несомненно стоял один из новичков — тех, кому не стукнуло и двадцати. В его руках точно не должно было оказаться бесценной реликвии. — Покажи лицо! Живо! — строго гаркнул Волин и попытался сдернуть капюшон с нарушителя, но тот поднырнул под руку и юркнул за спину. Волин почти не почувствовал укус. Влажные клыки прикоснулись к шее, и кожа сразу стала ватной, а следом за ней обмякло и тело. Яд? При такой скорости распространения сердце остановится, не пройдет и нескольких секунд. Но оно продолжало биться. Чужие руки подхватили Волина, не давая упасть. — Осторожнее, — в голосе, прозвучавшем прямо над ухом, послышалась улыбка. Чужак бережно опустил его на пол, взял за руку и поволок по коридору.