Глава 29 Ренн снилось лето в священной долине. По камнепаду быстро текла новая река и заполняла водой впадину от удара Звезды-Молнии. Впадина превратилась в прекрасное озеро, которое сверкало от стай рыб. Лес шелестел, давая приют охотникам и добыче. За озером разрасталась новая священная роща: молодые падубы кольцом окружили крепкие и упорные проростки дуба и тиса. Они росли, и с ними зарождалось новое зеленое сердце… Когда Ренн проснулась, ей показалось, что она спала в гнезде из теплого меха. Где-то неподалеку насвистывали чижи. Еще в полудреме, Ренн не могла открыть глаза и просто лежала, слушая чижей и наслаждаясь послевкусием прекрасного сна. Чижи? Ренн распахнула глаза. Получалось, она вернулась в еще не сгоревший дотла Лес? Над Ренн склонилось жутковатое по виду лицо. Лысый череп залеплен желтой глиной, изрезанная шрамами кожа напоминает древесную кору. Все это сначала пугало, но карие с зелеными крапинками глаза улыбались. Ренн встрепенулась и приподнялась: – Где Торак? Дарк? Мой лук? Где они? Они целы? Женщина из племени Зубра мягко надавила ей на плечи и уложила обратно. – С ними все хорошо, увидишься позже. Но сначала ты должна поесть. Женщину звали Аксаш, и ответа «нет» она не принимала. Просто сидела рядом и смотрела, как Ренн с аппетитом ест из миски тушеные грибы, которые были приправлены редкими кусочками бельчатины. Ренн, пока ела, пыталась восстановить в памяти происходящее после обряда. Вспомнила, как снегом останавливала кровотечение из раны у Дарка на голове, а потом тащила его на себе вниз по склону камнепада. Вспомнила, как удивилась, когда увидела, что Йаким и сотоварищи присматривают за Тораком. Вернее, они не присматривали, а изумленно таращились на Торака, пока он сидел, прислонившись спиной к останкам Великого Тиса, бормотал что-то себе под нос и водил по сторонам невидящими глазами. У Ренн не было сил на объяснения: мол, Торак умеет отправлять свои души блуждать, но этого и не потребовалось. Избранные видели, как Торак сбежал с табуном священных лошадей, и больше не верили в то, что он – Сдирающий Кожу. А она… Они видели, как она совершала обряд. А Дарк и его белая самка ворона сразу вызвали их уважение. Но что важнее всего, они узнали правду о Наигинне. Он не был Великим Вождем. Он был ледяным демоном, который на самом деле не имел власти над медведями и в страхе бежал, встретившись с хищником. Как они могли так ошибаться? После этого Ренн мало что помнила. Разве только то, как ее несли на носилках… Спросила Аксаш, как долго она спала. – Долго, – ответила Аксаш. – Мы напоили тебя настойкой, ты столько сил потратила на колдовство, тебе надо было хорошенько выспаться. – А я думала, Избранные считают колдовство злом. Аксаш виновато опустила голову: – Так было, но теперь нет. И мы больше не Избранные, мы снова стали разными племенами. И только тут Ренн поняла, что Аксаш не измазана мелом, у нее в ушах были красные кольца из коры ольхи, одежда – из коричневого меха оленя, а амулет на груди – из золотистого рога. – Но ведь это хорошо, что вы снова стали разными племенами? – спросила Ренн. – Ты не понимаешь! Нас провел демон! Эта ноша всегда будет давить на плечи! Аксаш умолкла, помрачнев лицом, и Ренн больше ее не донимала. Дарка она нашла снаружи, он сидел у костра и вырезал фигурку из зеленого сланца, а рядом толпились детишки и собаки, которые с открытыми ртами наблюдали за его работой. Голова Дарка была умело перевязана бинтом из плетеных волокон коры, лицо такое бледное, как будто прозрачное, а под глазами – темно-синие тени. Увидев Ренн, он криво улыбнулся и сказал: – Торак в порядке, он сейчас с Волком в Лесу. Вот твой лук, я за ним приглядывал. Ренн осмотрела старый лук и решила не рассказывать Дарку о своем сне. Она не была уверена в том, что действительно видела все эти цвета или потом их додумала. А это было важно, потому что сбывались только ее цветные сны. Дарк вырезал фигурку, и Ренн, глядя на него, чувствовала неподдельный покой. Какая-то женщина отогнала детей и собак, но одна собака не убежала. Дарк рассеянно почесал ее за ухом. Собака напряглась, а потом слабо вильнула хвостом. Ренн догадалась, что ее никогда не гладили. Неподалеку от костра три женщины снегом соскребали мел со сваленной в кучу одежды. – Странные люди, – пробормотал Дарк. – Им прямо не терпится наказать себя за то, что поверили в Наигинна. – А как насчет Сдирающих Кожу? – Ну, это другое. Я пытался им объяснить, но они не в состоянии поверить в то, что боялись существ, которых на самом деле не существовало. В итоге сказал им, что Сдирающие Кожу нападают, только когда у них есть глаза, а я послал Арк, чтобы она их выклевала. Арк все сделала как надо, и больше Сдирающих Кожу нет. В это они поверили. Ренн рассмеялась. Потом они какое-то время сидели у костра, наслаждались теплом от огня и светом зимнего солнца. Ренн спросила, кого Дарк вырезает, и он ей показал. Это была маленькая, почти законченная фигурка бобра. Бобер сидел на задних лапах, а в передних держал крохотное зеленое яйцо. Яйцо Дарк вырезал из оставшегося от сердцевины осколка. – Это чтобы помочь Лесу залечить раны, – сказал Дарк. – Я захороню его в священной роще. Ренн не хотелось думать о той ночи или о Наигинне, который убежал на собачьей упряжке… – Они нашли в пещере его одежду из медвежьей шкуры, – тихо сказал Дарк. – Все сожгли. – А сам Наигинн? Дарк покачал головой: – Они проследили его следы до Челюстей Глубокого Леса, а потом след потеряли. – Он немного помолчал и добавил: – Риалви тоже исчез. – О Дарк. – Мог пойти за своим вождем, – без выражения сказал Дарк. – Или вернулся в Горы. Мне все равно. Но оба знали, что это не так. Ренн сказала, что собирается найти Торака, и спросила, не хочет ли Дарк пойти с ней. Почувствовала облегчение, когда он сказал, что не хочет. А потом ей стало неловко – ведь он мог догадаться, что она хочет уйти без него. Оба не просто догадывались, а знали, что она не задала тот единственный вопрос, который изводил ее с момента пробуждения. Да и спрашивать не было смысла. Если бы Первое Дерево вернулось, Дарк первым делом сказал бы ей об этом. * * * Аксаш вычистила и починила одежду Ренн и вдобавок дала ей нижнюю жилетку и штаны из пушистого меха белого зайца. Тсеид, чтобы загладить вину за сломанный лук, вручил Ренн колчан, сплетенный из коры и полный стрел с оперением черного дятла. Она сразу их оценила – стрелы были хороши, такие летят прямо в цель. Пошла по следу Торака вверх по склону холма. Сосны искрились от инея. Тишину нарушали только скрип снегоступов и шорох падавшего с веток снега. Наконец она нашла Торака. Он сидел на стволе ели и так увлекся, доставая мед из пчелиного гнезда, что даже не услышал шагов. Пчелы жужжали возле его головы, но от дыма головешки, которую Торак вставил в развилку между ветками, они были слишком сонными, чтобы нападать на незваного гостя. Торак положил соты в туес из березовой коры, который висел у него на плече. Ренн стояла и наблюдала. На Тораке была новая парка и штаны из коричневой шкуры оленя. Его лицо было уже не таким осунувшимся, а длинный порез на щеке затянулся и покрылся коркой – на Тораке все быстро заживало, как на волке. Наконец он почувствовал, что Ренн рядом, и, посмотрев вниз, улыбнулся краешком губ, так чтобы корка на порезе не треснула. После его пленения они впервые оказались наедине. Торак быстро, как лесная куница, слез с ели, скинул с плеча туес и притянул Ренн к себе. – Осторожнее, мой лук! – вскрикнула Ренн и счастливо рассмеялась. Торак с преувеличенной осторожностью снял с плеча Ренн лук, потом колчан, повесил их на ближайшую ветку и снова притянул ее к себе. От него пахло дымом и волком, Ренн могла почувствовать его вкус – вкус меда. – Черная сеть, – сказала Ренн, когда наконец смогла дышать. – Ее больше нет, так ведь? – Откуда ты знаешь?