– Держите его! – крикнул Наигинн. Но никто не двинулся с места. Торак оказался внутри табуна. Его окружали спутанные гривы и влажные от пота бока лошадей, мягкие носы тыкались в лицо. – Стреляйте в него! – завопил Наигинн. Но никто не подчинился – все боялись причинить вред священным лошадям. – Тише, тише. – Торак подул кобыле на шею, провел свободной рукой по спине и крупу, а потом и по задней ноге вниз к копыту. У него екнуло сердце – петля точно была из тетивы Ренн, а значит, она еще жива. – Я сейчас ее освобожу! – крикнул Торак Избранным. Наигинн схватил копье и пытался прицелиться. Торак выплюнул на ладонь осколок кремня, быстро перерезал сначала связывающие его веревки, а потом ослабил петлю над копытом кобылы и высвободил ногу. За мгновение до того, как она поняла, что свободна, забрался ей на спину и ударил пятками по бокам. Глава 22 Какая все-таки умная сестра по стае, у нее получилось! Большой Бесхвостый сбежал верхом на кобыле, и теперь она с новыми силами поскакала галопом. Волк бежал за ними, щурясь от крошек Яркого Твердого Холода, которые вылетали из-под копыт, и радуясь тому, что брат по стае наконец свободен. Казалось, лошади точно знают, куда бежать, логово Белых Бесхвостых осталось далеко позади, а они продолжали подниматься вверх по замерзшей Быстрой Мокрой. После вялого бега вровень с плетущейся сестрой по стае Волк радостно мчался вперед широкими прыжками, ветер трепал его шерсть, а мимо проплывали насыщенные запахи табуна лошадей. Сестра по стае тоже осталась позади. В последний раз Волк видел ее, когда она пряталась неподалеку от логова Белых Бесхвостых и наблюдала за тем, как убегает на свободу брат по стае. Ему очень не хотелось оставлять ее одну, ведь за ней могли начать охоту Белые Бесхвостые и демон с белой шкурой, который пах, как медведь… Табун легко, словно черный поток воды, преодолел поваленный поперек реки дуб, Волку это далось не так просто, но он не отставал. Замерзшая Быстрая Мокрая закончилась, впереди поднималась долина с перекрученными рябинами и соснами. Лошади перешли на шаг, выбирая дорогу между камнями. У Волка шерсть зашевелилась на загривке. Эта узкая долина пахла странно, и в то же время он нутром чуял, что уже бывал здесь когда-то. Раньше лошади от него шарахались, а теперь, оказавшись в этой долине, совсем перестали бояться. Только уши слегка прижимали, если он подходил слишком уж близко. И вся остальная добыча тоже как будто забыла о страхе. Из зарослей вышла лосиха и прошла перед Волком, за ней, не глядя по сторонам, спокойно семенил косматый детеныш. Волк почувствовал странный гул в костях. А потом понял – эта долина принадлежит добыче, здесь они все в безопасности и не знают страха перед охотниками. И деревья в этом месте были живее всех, какие он видел в своей жизни. Лошади продолжали подниматься по тенистой долине, а Волк остановился и оглянулся. Он беспокоился о сестре по стае. Она идет следом? Или ее схватили Белые Бесхвостые и демон с белой шкурой? Последняя лошадь исчезла за поворотом. Волк побежал за табуном, он должен оставаться с Большим Бесхвостым и оберегать его в случае опасности. Сестра по стае ведь сможет сама за собой присмотреть? Деревья закончились, и Волк почуял горький запах сгоревшего, обуглившегося Леса. Впереди лежала выжженная земля. Здесь не осталось ничего живого, только черные лошади прокладывали путь между покрытыми сажей валунами и мертвыми деревьями. Холодный ветер пошевелил шерсть Волка. Кобыла с Тораком на спине была не так уж далеко. Волк очень хотел пойти следом… Но сестре по стае он был нужен больше. * * * Торак крепко вцепился в потную шею кобылы. От напряжения ныли ноги, он не знал, сколько еще так продержится. Кобыла тоже устала. Она остановилась, взбрыкнула и перебросила надоевшего седока через голову. Торак тяжело бухнулся в серый от пепла снег, кобыла махнула хвостом и легким галопом поскакала дальше, а за ней и весь табун. Когда лошади исчезли из виду, стало очень тихо. Пахло гарью. Холодный ветер колол лицо снегом. Впервые после плена у Избранных Торак почувствовал ноющую боль под ребрами, как будто кто-то тянул его крюком, только теперь еще сильнее, чем прежде. Поднявшись, он увидел, что стоит на краю огромной впадины, а на дне впадины – припорошенные снегом длинные насыпи непонятного происхождения. За впадиной поднимались Высокие Горы, их ярко-белые вершины упирались в серое, как сланец, небо. Ни птиц, ни следов на снегу. Даже у священных лошадей Глубокого Леса не хватило смелости остаться на этих опустошенных землях. Все казалось чужим и незнакомым, и в то же время Торак чувствовал, что когда-то уже здесь бывал. Так что же это за место? Он потянулся за рожком со снадобьями, но вспомнил, что его отобрали Избранные. Снова треск в ушах, а черная сеть обступает со всех сторон и становится все гуще. Снег незаметно, как будто крадучись, пошел сильнее и скрыл пики Высоких Гор. За пеленой снега Торак разглядел у их подножия камнепад. Что-то подсказывало, что это отрог превратился в груду камней. Тораку стало жутко. Снег умеет скрывать и придавать всему другие очертания, но ненадолго. Торак понял, что лежащие перед ним припорошенные снегом длинные насыпи – это поваленные огромные деревья. Они упали в одном направлении, и падение их случилось от того же, что разрушило горный отрог. Торак представил, как Звезда-Молния ударила в горный отрог и превратила его в груду камней, от взрыва рухнули высокие деревья и огромная часть Леса превратилась в выжженную пустыню… Торак перебирался через поваленные деревья, стремясь добраться до того, что когда-то стояло под защитой их ветвей. Горелая кора крошилась под башмаками. Он приметил веточку, на которой еще удерживался потемневший лист. Падуб. Перелез через последние поваленные стволы и оказался в самом центре впадины. Там рядом лежали два гиганта. Их опорные корни были выкорчеваны из земли, стволы лишены веток и утыканы камнями. У Торака под ребрами как будто нож провернули. Нет, нет, нет. Он опустился на колени перед останками Великого Дуба и Великого Тиса. Звезда-Молния уничтожила священную рощу. Она уничтожила сердце Леса. * * * Волк вернулся в живой Лес, он бежал между соснами и пытался уловить запах сестры по стае. Выбежав из чащи, свернул, чтобы обогнуть островок из уложенных на земле веток. От веток подозрительно пахло Белыми Бесхвостыми, и он сразу догадался, что под ними одна из тех ям, в которые ловили оленей. Еще несколько прыжков – и снова ловушка, затем еще. А потом Волк вдруг и думать забыл о ямах. Это было как удар в бок, он почувствовал, что с Большим Бесхвостым происходит что-то очень плохое. Волк остановился, не зная, как поступить. Он чувствовал горе брата по стае и боль, разрывающую его изнутри. Но теперь что-то прокралось между ними – жуткий треск. Связь оборвалась. Волк больше вообще не чувствовал Большого Бесхвостого. И что делать? Он слышал, как где-то далеко впереди тяжело идет по Яркому Мягкому Холоду сестра по стае. Она была совсем одна, и он был ей нужен. А из соседней долины доносился скрип скользящих веток, топот бегущих собак, их отрывистое дыхание. У Волка шерсть на загривке встала дыбом. Он понюхал ветер и учуял демона с белой шкурой. Демон на собаках гнался за Большим Бесхвостым. Волк должен защитить брата по стае, на то он и Волк. Развернулся и помчался обратно. И всего через несколько прыжков земля под лапами захрустела, и он грохнулся вниз, больно ударившись плечом и носом. Он был в яме, а над ним – клочок серого неба. Прыгнул, цепляясь когтями за каменные стены, прыгнул снова… Потом еще. Слишком высоко, а стены слишком крутые. Вой оцарапал глотку Волка. Он провалился в яму Белых Бесхвостых. Ему из нее не выбраться. * * * Торак стоял на коленях перед поваленным Великим Тисом. Три лета назад душа Торака блуждала в золотом древесном соке, тогда он почувствовал, каково это – быть древним, как сам Лес. Тис был проростком в те времена, когда начал отступать Великий Холод, и молодым деревцем, когда пришла Великая Волна. Он пережил тысячи зим. А теперь умер. Торак родился внутри этого огромного полого ствола. Великий Тис был Деревом Смерти его матери, в нем остались ее кости. А перед смертью она закопала внутри его пуповину новорожденного сына. Вот почему после удара Звезды-Молнии Торака преследовала тянущая боль под ребрами.