Зоя, узнав от своих коллег, что в организации заказного убийства владельца вещевого рынка подозревают ее давнего знакомого Илью Ладогина и уже даже выписан ордер на его арест, сама при первой же возможности позвонила ему и предложила встретиться на нейтральной территории. Выслушав его версию происшедшего, она согласилась помочь ему выпутаться из сложившейся ситуации. Ясно, что тот, кто все это затеял (Илья с Зоей присвоили неизвестному преступнику псевдоним «Игрок»), позаботился о том, чтобы подозрения в заказном убийстве были подкреплены вескими уликами. — Итак, что мы имеем, — Зоя начала загибать свои изящные пальчики. — Твои Еремин и Купреянов задержаны на месте преступления с брошенной киллером снайперской винтовкой. — Надеюсь, они эту винтовку в руки не брали и не оставили на ней своих отпечатков, — вздохнул Илья. — Если они и наследили на месте преступления, ничего в том страшного нет. Тот факт, что они оказались там, легко объясняется, ведь твои детективы вели наружное наблюдение за Баранниковым, и вполне естественным выглядит их порыв задержать киллера по горячим следам. Основная загвоздка в другом: Римма Кузьменко, заказавшая вам эту слежку, дать показания уже никогда не сможет. И, насколько я понимаю, решение о твоем аресте возникло из-за того, что именно ты обнаружил ее труп. Сам же знаешь, что у нас первым попадает под подозрение тот, кто сообщил об убийстве. — Ну, труп Кузьменко обнаружил не я, а ее сосед. — Да это роли не играет. Ты оказался рядом, и для подозрений следователю этого достаточно. А зачем ты вообще к Кузьменко именно в это время приехал? — Интуиция. — Понятно. Ты опасался, что после убийства Баранникова ее могут убрать, чтобы спрятать концы в воду. — И убийца спрятал концы в воду в прямом смысле — утопил Римму в ванне. И вполне очевидно, что краны он не закрыл не из-за рассеянности, а специально, чтобы ее труп обнаружили уже сегодня. — В принципе, отрегулировав нужный напор воды, можно примерно рассчитать, когда ванна переполнится и начнет заливать соседей. Но как Игрок мог просчитать, что ты приедешь именно к этому времени? — Да никак не мог. Просто я, решив перед визитом в райотдел наведаться к Римме, чтобы задать ей пару вопросов, этому Игроку невольно подыграл. — Что-то вы, господа сыщики, сегодня так удачно подыграли убийцам, что, если бы я тебя, Илья, хорошо не знала, тоже заподозрила бы ваш «Интерпоиск». И пока тебя самого не арестовали, ты должен обязательно вычислить Игрока. А я тебе в этом помогу, чем смогу, — заверила Зоя. — Ты полагаешь, что моя версия выглядит для следствия неубедительно и меня могут закрыть? — Для меня — убедительно. Но нельзя недооценивать противника. Если Игрок выбрал ваш «Интерпоиск» для прикрытия, то он найдет и способ, как закрепить подозрения против вас. В общем, интуиция мне подсказывает, что сейчас тебе появляться в УБОПе нельзя. За убийством владельца рынка, очевидно, стоят очень большие деньги, и если тому же доблестному УБОПу закажут тебя посадить, они заказ выполнят. Ну, не мне тебе о нашей системе рассказывать, но, как работник прокуратуры, я, разумеется, постараюсь не допустить этого. — Вот это я влип так влип, — озадаченно произнес Илья. Обсудив незавидное положение задержанных УБОПом детективов, они составили план дальнейших действий. Зоя должна была разузнать в прокуратуре все, что известно следствию по заказному убийству Баранникова, а Илье предстояло заняться розыском убийцы Риммы. Раз она впустила убийцу в свою квартиру, значит, была с ним знакома, но если Римма, как рассказывал ее сосед, была девицей легкого поведения и вполне могла водить в свое любовное гнездышко первых встречных клиентов, тогда искать убийцу среди ее знакомых — дохлый номер. Но не сидеть же сложа руки, дожидаясь, пока УБОП с прокуратурой повесят на него всех собак? При раскрытии убийства уголовный розыск первым делом устанавливает возможных свидетелей, для чего оперативники должны опросить всех соседей потерпевшей, а при необходимости и всех жителей соседних домов. «Но если на роль убийцы в прокуратуре назначили меня, то, понятное дело, никто не станет утруждать себя поквартирным обходом. Хорошо еще, что Игрок не додумался подкинуть труп мне в квартиру, тогда бы ни один судья не поверил в мою невиновность, а так мы еще посмотрим, кто кого», — с оптимизмом думал Илья, направляясь на своей «Ниве-Шевроле» к дому Риммы. Когда тебя объявили в розыск, разъезжать по городу на собственном автомобиле было весьма неосмотрительно с его стороны, но Илья воспринимал историю с ордером на его арест временным недоразумением, которое с помощью Зои намеревался разрешить уже сегодня. К сожалению, старший следователь городской прокуратуры Василевская ничем порадовать его не смогла. Присланная ею эсэмэска: «Твой Еремин в УБОПе дал признательные показания», — подтвердила его самые плохие предчувствия. Через минуту он получил от нее еще одно сообщение: «Не звони мне и свой телефон отключи. Подробности вечером». То, что Зоя посоветовала ему отключить мобильный телефон, по которому спецслужбы могли вычислить его местонахождение, означало одно — за ним началась охота по всем правилам. Чтобы не остаться без средств связи, Илья приобрел у торгующих возле входа в метро лоточников новый телефон недорогой модели и новую сим-карту. Номерные знаки на «Ниве» тоже следовало бы поменять, но он решил, что такая конспирация может ему только навредить. Если его задержат с «левыми» номерами, то это ухудшит его и без того хреновое положение. Зная, какие «орлы» работают в УБОПе, Илья не спешил осуждать Еремина за то, что под угрозой пыток тот мог подписать все, что ему инкриминировали. Практикуемые в УБОПе и в уголовном розыске методы выбивания показаний способен выдержать лишь тот, кто готов умереть, но не расколоться. Если же человек невиновен, но в силу сложившихся обстоятельств не может убедить в своей невиновности мастеров заплечных дел в милицейских погонах, подозреваемому проще оговорить себя (что Еремин, очевидно, и сделал), чем потерять на «допросе с пристрастием» здоровье, а случается, что и жизнь. Показания, данные под пытками, можно потом опровергнуть в суде, и тогда твои палачи могут поменяться с тобой местами на скамье подсудимых. Такое, правда, случается крайне редко. Правоохранительная система своих не выдает. И тем, кого система уже заглотнула, и обвиняемым месяцами, а то и годами без всякого приговора сидящим в СИЗО, судьи весьма неохотно выносят оправдательные вердикты. Искать же неопровержимые для суда доказательства своей невиновности лучше на свободе, так что совершенно права Василевская, отговорившая его вчера от визита в УБОП, из застенков которого он мог уже и не выйти. Позвонившая ему поздно вечером Зоя ничем не могла его порадовать. Все обстояло намного хуже, чем он предполагал, и, поскольку это был не телефонный разговор, она предложила ему встретиться на какой-нибудь нейтральной территории. Илья пригласил ее поужинать в ресторане, чтобы в спокойной обстановке обсудить «дела их скорбные». Зое его предложение понравилось. — Тогда жду тебя возле ресторана «Мафия». Знаешь такой? — спросил он. — Обедала там как-то. Неплохая у них кухня. — Ну а сейчас давай поужинаем. — О’кей! — с готовностью отозвалась Зоя. Минут через сорок (быстрее не получилось из-за пробок) Зоя на такси подъехала к ресторану. К этому времени Илья уже заказал им столик на двоих. Когда к ним подошел официант, они выбрали блюдо с экзотическим названием «Изумрудный дракон» из копченого лосося, авокадо, красной и черной икры, а на десерт Зоя заказала себе профитроли в шоколадной глазури. Поскольку Илья был за рулем, крепким напиткам они предпочли тоник. За таким столом приятно было обсуждать даже самые неприятные вещи. Как Зоя выяснила в городской прокуратуре, основная и единственная на сегодня версия следствия была такая: Илья Ладогин, войдя в преступный сговор с Риммой Кузьменко, которую он потом убрал как ненужную свидетельницу, организовал слежку за владельцем рынка «Восточный», чтобы навести на него киллера. А осуществлявшие наружное наблюдение за Баранниковым детективы Купреянов и Еремин должны были обеспечить киллеру возможность отхода, для чего они под предлогом задержания убийцы по горячим следам поднялись на чердак, откуда снайпером был произведен выстрел, и отвлекли на себя внимание оперативно прибывшей группы захвата. — Такие, во всяком случае, показания дал твой Еремин, — обескураженно развела руками Зоя. — Да еще и вдова Баранникова под протокол заявила, что твою Римму Кузьменко она не знала, никогда о ней раньше не слышала и, соответственно, не могла от своего имени поручить незнакомой девушке обратиться в «Интерпоиск». В общем, твой оформленный по всем правилам договор с Кузьменко об оказании частных детективных услуг после ее убийства превратился в главную улику против тебя. — Ну, понятно. Ай да Игрок, ай да молодец! Идеально продуманное преступление. А кто из прокурорских ведет это дело? — осведомился Илья. — К сожалению, не я. Расследование поручили нашему «важняку» — Юре Ползучеву. — Не знаю такого. — А это кадр из молодых да ранних. Юрику всего двадцать пять лет, а он уже у нас старший следователь по особо важным делам. Как «важняк», он пока ноль без палочки, но заносчив не по годам. В общем, типичное «молодое дарование». Папа у него — зампредседателя горисполкома, ну и пристроил своего сыночка после окончания Юракадемии к нам в городскую прокуратуру решать вопросы, чем раздутый от самомнения Юрок успешно и занимается. — Если он профан, почему же тогда ему поручили такое непростое дело, как расследование заказного убийства? — Наш прокурор считает это дело практически раскрытым, потому и дал Ползучеву пенки снять. — Ваш прокурор, очевидно, думает, что осталось только меня задержать и можно будет отрапортовать наверх об успешном раскрытии. Ну-ну, — усмехнулся Илья. — А что Купреянов, он тоже подписался под показаниями Еремина? — Купреянов вроде держится пока. Мне приходилось по службе с ним сталкиваться, хорошим он был опером, — заметила Зоя. — Да, Паша в розыске почти двадцать лет отпахал. Плюс к тому же имеет опыт боевых действий. Был в горячих точках в составе миротворческих сил. Поэтому на понт его так просто не возьмешь. В общем, Паша им не пацан зеленый. Блин, — хлопнул себя по лбу Илья. — Он же снайпером был в полицейском батальоне. Вот это уже подстава, так подстава! Если в УБОПе прознают о его боевом прошлом, они вцепятся в Пашку мертвой хваткой. — М-да, — протянула Зоя. — Для убоповцев бывший снайпер Купреянов, застигнутый на месте преступления со снайперской винтовкой, — это настоящая находка, лучшей кандидатуры на роль киллера и придумать трудно. — А если учесть, что с ним еще и Еремин рядом оказался, — вот тебе и готова для УБОПа организованная преступная группа. Поэтому, собственно, они сразу и забрали Пашу с Игорем к себе. Ну а я, само собой, главарь этой кровожадной банды, — невесело усмехнулся Илья. — Да уж, поводов для оптимизма у нас маловато. Влипли вы, господа частные сыщики, что называется, по полной программе. И зная, на что способен наш Ползучев, я почти уверена, что он на тебя еще и убийство Риммы Кузьменко для полноты картины захочет повесить, дабы не утруждать себя поисками настоящего убийцы. — Ну да. Все просто, как дважды два: кто скрывается от милиции, тот и убийца. Зоя, может, хватит мне играть с нашими родными правоохранительными органами в кошки-мышки и завтра самому подъехать, чтобы разобраться с этим вашим Ползучевым? — Илья, успокойся. Доказать ты сейчас ничего Ползучеву не сможешь. А если он тебя закроет, как Купреянова с Ереминым, то ни один адвокат вам уже не поможет. Единственная защита в этой ситуации — предъявить суду заказчика и исполнителей этого резонансного убийства. Раскрыть преступление ты можешь, только находясь на свободе. Ползучев же, как ты понял, напрягаться ради тебя и твоих сыщиков не будет, тем более после того, как Еремин дал показания против тебя. А что вообще за человек этот твой Еремин? — поинтересовалась Зоя. — Толковый парень. Хваткий. Такому палец в рот не клади. Игорь пришел работать к нам в агентство после того, как угодил в СИЗО за свою журналистскую деятельность — опубликовал ряд статей о коррупции в налоговой. А налоговикам это, разумеется, не понравилось, и в отместку они упекли Игоря за решетку по обвинению в якобы уклонении от налогов на крупную сумму. На большее у налоговиков ума не хватило. Игорь же, помимо журналистики занимавшийся еще и правозащитной деятельностью, неплохо разбирается в юридических вопросах и смог защитить себя без помощи назначенного ему адвоката. Поэтому ваш прокурор, думаю, рановато возрадовался тому, что Еремин якобы во всем признался. Уверен, Игорь преподнесет вашему юному «важняку» еще немало сюрпризов. — Я вспомнила твоего Еремина. Это он опубликовал в Интернете статью, как в Генеральной прокуратуре придумали взятки взвешивать, чтобы миллионы баксов, что им несут, вручную не пересчитывать? — Он самый. Так что УБОП с прокуратурой не знают, с кем связались. У Еремина еще тот характер, он не успокоится, пока не добьется, чтобы справедливость восторжествовала. Выбив из Игоря нужные им показания, убоповцы сами себе подписали приговор. Если надо, он и генпрокурора достанет. Опыт в таких делах у него имеется. — Все это хорошо, конечно. Но если у нас захотят кого-то сломать, то сломают, каким бы ты крутым ни был. А для быстрого раскрытия резонансного дела могут пойти на все. Помнишь, как областной розыск за отведенные им министром МВД две недели «раскрыл» разбойное нападение на инкассаторов? — Помню. В оперативной разработке тогда была банда бывших сотрудников милиции, специализировавшихся на выбивании долгов. Орлы из областного розыска застрелили при задержании одного бывшего опера из той банды, второй якобы сам покончил с собой в ИВС, так и не дав признательных показаний. На них и повесили расстрел инкассаторов, чтобы побыстрее доложить наверх об успешном раскрытии. Цена таким «раскрытиям» известна… — Вот и я о том же. Судьба твоих детективов сейчас в руках Ползучева, а это «молодое дарование», чтобы заставить Купреянова сотрудничать со следствием, ни перед чем не остановится. О какой-то профессиональной чести в случае с Ползучевым говорить не приходится — этот мажор ради карьеры по трупам пойдет. Со мной же по этому делу он даже разговаривать не захотел. Кто-то ему уже успел настучать, что мы с тобой старые друзья, и Ползучев мне сегодня заявил, что я, как знакомая главного подозреваемого, то бишь тебя, — лицо заинтересованное и потому посвящать меня в тайны следствия он не имеет права. Таким вот, блин, он у нас теперь стал принципиальным. Надеется, наверное, что за ускоренное расследование резонансного дела его повысят по службе, а то что-то засиделся он в «важняках», — усмехнулась она. — Понятно. Я попрошу наших детективов заняться этим «Восточным» рынком. Возможно, Баранникова заказали конкуренты. У нас ведь не один вещевой рынок в городе. — Да, скорее всего, его заказали из-за чисто, так сказать, рыночных отношений. Мне только одно непонятно, как какой-то пигалице, представившейся подругой жены Баранникова, удалось тебя так ловко провести? Как ты, с твоим-то оперативным опытом, мог поверить ей на слово? — укоризненно покачала головой Зоя. — Ну, не совсем на слово, — возразил он. — Водительские права, которые Римма мне предъявила, были настоящими, и то, что свой домашний адрес она указала правильно, говорит о том, что она не подозревала, в какие опасные игры играет. И уж точно ни Римма, ни тем более я не могли тогда знать, что, заплатив аванс и поставив свою подпись под договором, она подписала себе смертный приговор. И еще интересный момент! Девушка при мне звонила якобы Светлане Баранниковой. Возможно, Римма просто искусно сымитировала тот разговор — она прикрывала трубку рукой, и я не слышал, что ей отвечала подруга. Но, скорее всего, она действительно разговаривала с женщиной, которая выдавала себя за жену Баранникова. Во всяком случае, чтобы так убедительно изобразить диалог с несуществующим абонентом, нужно быть очень хорошей актрисой. — А ведь это зацепка! Я завтра же сделаю запрос операторам сотовой связи, чтобы мне предоставили распечатку всех разговоров с ее мобильного телефона за последний месяц. — Проверить, безусловно, нужно, но не уверен, что нам это что-то даст. Приобрести сим-карту у нас можно без предъявления паспорта. В принципе, если анонимный абонент со своего телефона кому-то звонил, то установить его личность можно через его знакомых. Но вряд ли стоит надеяться на то, что Игрок мог допустить такой прокол. Наверняка он свел Римму с дамой, которая назвалась Светланой Баранниковой, та рассказала ей о своих якобы семейных проблемах, и легкомысленная Римма за определенное вознаграждение согласилась помочь, не подозревая, что вся эта история с неверным мужем — обман. — Похоже, все так и было, — согласилась с его версией Зоя. — Расчет Игрока был на то, что Римма не будет проверять документы у подставной жены. А после того как дело было сделано, лже-Светлана должна была избавиться от мобильного телефона, по которому ей звонила Римма. Иначе Игроку пришлось бы и ее убирать, если он уже не сделал этого. Ну и как мы будем раскрывать это запутанное дело? Даже не знаю, с какого боку к нему подойти… — Безвыходных ситуаций не бывает, — сказал Илья. — Чтобы раскрыть неординарное преступление, нужен неординарный подход. В общем, подумать нам есть о чем, но тебя нагружать мозговым штурмом в столь поздний час не хочу. Ты, наверное, устала за день, а тут я еще свалился на твою голову со своими проблемами. — Ну что ты такое говоришь? Я всегда рада тебе помочь, — ответила Зоя. Она прекрасно понимала, что вся эта история ничем хорошим для нее закончиться не может. Но какими бы неприятностями по службе связь с Ладогиным ей ни грозила, она знала, что по-другому не могла поступить. * * * Из двух зол выбирают меньшее. Частный детектив Игорь Еремин, в недалеком прошлом репортер отдела журналистских расследований газеты «Слобожанский вестник», побывавший уже однажды в СИЗО по сфабрикованному против него обвинению в уклонении от уплаты налогов в особо крупном размере, к перспективе вновь оказаться на нарах отнесся как к экстремальному туризму в аномальной зоне. Первое путешествие в такую зону Игорь провел, можно сказать, не без пользы для себя. Попав в камеру, где и так нечем было дышать из-за недостатка кислорода и сигаретного дыма (чтобы убить время, арестанты курят одну сигарету за другой), он нашел в себе мужество бросить курить, на что ему не хватало силы воли на свободе. Вообще-то, пытаться бросить курить в тюрьме практически невозможно, скорее начнешь, когда от безделья вокруг все непрерывно смолят, а сигареты считаются одной из главных ценностей и используются в качестве основной тюремной валюты. Игорь же выбрал себе для примера тюремный опыт самого успешного музыканта и композитора новейшей истории Пола Маккартни. Полторы недели заключения в японской тюрьме стали такой «шоковой терапией» для пристрастившегося к «травке» экс-битла, что Пол навсегда отказался от наркотиков, а избавиться от наркозависимости на порядок труднее, чем просто бросить курить. До вынужденной «экскурсии» в японскую тюрьму Маккартни уже не раз имел неприятности с законом из-за наркотиков, но пока отделывался штрафами, продолжая считать, что имеет право курить марихуану в свое удовольствие сколько захочет, и не стеснялся публично в этом признаваться. Многие музыканты употребляют наркотики, якобы черпая в них вдохновение, а Пол Маккартни отмечал, что наркотики расширили «Битлз» свободу творчества — мол, марихуана раскрасила их ощущения и они поняли, что перед ними не так много барьеров, как думалось поначалу. Пол был самым плодотворным музыкантом из битлов и для создания своих шедевров в наркотической стимуляции вряд ли нуждался. Он прибегал к марихуане в основном для снятия стресса и свою порочную привычку к «травке» оправдывал тем, что марихуана помогает ему расслабляться после работы. «В конце дня большинство людей приходят домой и выпивают виски. После выступления мы чувствуем себя выжатыми как лимон, и мы с Линдой предпочитаем, уложив детей в постель, сесть и выкурить по сигаретке с марихуаной», — откровенничал Пол с журналистами, твердо убежденный, что «лучше марихуана, чем виски». Можно только представить, какой стресс пережил привыкший к мировой славе кавалер ордена Британской империи Пол Маккартни, когда он вдруг как простой смертный оказался в тюремной камере в одной компании с убийцей и наркоманом. Задержали этого выдающегося музыканта в международном аэропорту за попытку ввезти в Японию более двухсот граммов марихуаны, которую Пол Маккартни даже не удосужился спрятать от таможенного досмотра, что особенно возмутило японских чиновников, воспринявших этот поступок как откровенное пренебрежение к японским законам. Сам Маккартни объяснял это тем, что он не знал, насколько серьезно относятся японцы к наркотикам. В том, что незнание закона не освобождает от ответственности за его нарушение, Полу предстояло самому жестоко убедиться. Из международного аэропорта в токийскую тюрьму поп-звезду, чье имя занесено в Книгу рекордов Гиннеса как самого успешного сочинителя и исполнителя популярной музыки всех времен, прокатили с ветерком — в машине с сиреной, в сопровождении полицейского эскорта и в наручниках, как особо опасного преступника. Обвинялся Пол Маккартни в тяжком преступлении, за которое по японским законам музыканту грозило до восьми лет заключения, и шутить с ним никто не собирался. В тюрьме ему присвоили тюремный номер «двадцать два», на который он обязан был откликаться, когда охранники кричали ему по-японски «двадцать два». В камере Пол спал на сбившемся матрасе, укрываясь тонким одеялом. Надзиратели будили его в шесть часов утра, и во время утреннего обхода он должен был, как и его сокамерники, сидеть на полу на корточках, а на допросы в отдел по борьбе с наркотиками он ходил в наручниках и с наброшенной на шею веревкой, за которую его водили, как собачку на поводке. Пол расценивал такое отношение к нему как варварство, но не роптал, понимая, что он, и только он, виноват в том, что по своей глупости оказался здесь, и какими бы унизительными ни казались ему тюремные порядки, он не собирался вступать в противоречия с системой. В первый же день заключения Пол убедился в том, что, несмотря на свою всемирную известность, ни на какие поблажки в тюрьме и привилегии как ВИП-персона он рассчитывать не может. Заключенному номер «двадцать два» было отказано в просьбе иметь в камере гитару и магнитофон, и Пол не смог выпросить для себя даже карандаш и бумагу. А поскольку его арестовали после банного дня, который заключенным полагался только раз в неделю, Полу пришлось ждать шесть дней, пока он смог помыться в горячей ванне вместе с другими арестантами. Все эти шесть дней ему не разрешали свидания с женой, с которой до ареста он не расставался ни на день. К этому времени Пол Маккартни уже сжился с мыслью, что ему придется провести в этой ужасной тюрьме несколько лет, и единственное, что он мог сказать жене, это просьба о том, чтобы ради него и детей она не падала духом. Сам Пол тоже не падал духом. Смирившись с неизбежностью своей тюремной жизни (в тюрьме ведь тоже люди живут), он подружился с сокамерниками. Пол шутил и распевал с ними песни из своего репертуара. Сидевшие с ним арестанты несколько раз просили спеть его «Yesterday», и экс-битл охотно исполнял для них свой шедевр, признанный самой популярной песней в мире, а те восторженно ему аплодировали. Такие камерные концерты Пол находил очень забавными. По счастью для него и миллионов его поклонников, все закончилось десятью днями заключения и депортацией из Японии. Эти десять дней изменили легкомысленное отношение Пола к легким наркотикам, ранее публично выступавшего за их легализацию. Преподнесенный урок был усвоен, и после злоключений в японской тюрьме на вопросы журналистов, как он относится к наркотикам, Пол теперь категорично заявлял: «В моей жизни нет места наркотикам, я их ненавижу!» Говорил он это искренне, поскольку его былое пристрастие к марихуане чуть не стоило ему дальнейшей музыкальной карьеры, а может быть, и жизни. Такая вот поучительная история о вреде пагубных привычек… Игорь Еремин, имевший уже собственный тюремный опыт, был уверен, что зависимость от такой вредной привычки, как курение, едва ли не основная причина морального падения зека в тюрьме. Оставшись без курева (в карцере, например, курить запрещено), заядлый курильщик рискует опуститься до состояния человека, клянчащего папироску у кого угодно и за что угодно. Чтобы не утратить в тюрьме человеческое достоинство, нельзя попадать в зависимость от чего-либо или кого-либо, потому Игорь неимоверным усилием воли заставил себя бросить курить едва ли не в первый день своего пребывания за решеткой. А еще он знал: для того чтобы выжить в тюрьме, нужно соблюдать неписаные тюремные законы, так называемые «понятия», по которым приходится жить любому попавшему за решетку, и стараться сохранить нервы и здоровье. В застенках же УБОПа его могли «колоть» до тех пор, пока он не даст «признательных» показаний. И когда убоповцы пристегнули его наручниками к батарее отопления и тупо начали избивать ногами, Игорь не стал геройствовать, решив, что лучше провести какое-то время в СИЗО, чем подвергнуться «допросу с пристрастием». Предъявленные ему обвинения были настолько абсурдными, что мозг отказывался воспринимать происходящее всерьез. Под диктовку не удосужившегося представиться ему оперативника он написал, что по поручению Ладогина следил за владельцем рынка «Восточный», чтобы сообщить киллеру точное местонахождение Баранникова, и со своим напарником детективом Купреяновым обеспечивал прикрытие стрелка.