На разговор у КПП и объезд ушло больше двадцати пяти минут. На возвышенность, мимо места стоянки «Опеля», «Фольксваген» вышел в 9.45. – Идемте! Офицеры покинули машину, прошли к кустам, откуда велось наблюдение. – Ничего не видите? – Вроде как следы. – Вот именно – следы, и не от обуви военнослужащих учебного центра. Это значит, что кто-то очень аккуратно смотрит за секретным объектом. Теперь ответьте мне, полковник, как такое могло произойти? С ваших слов и со слов майора Крауса, вы тщательно все проверяли. Майор растерянно проговорил: – Но еще позавчера здесь ничего не было. Он говорил правду, разведка не оставляла следов, и только сегодня, перед операцией, специально «постарался» Сосновский. – Получается, я слепой? – воскликнул Рейтель. – Нет, но, честное благородное, ничего не было. Ума не приложу, кто мог пройти в запретную зону. – Я считал вас умнее, Краус! Кто, как не вражеская разведка? – Черт бы ее побрал, я немедленно приму меры и прикажу заминировать территорию на удалении… Договорить он не успел – послышался нарастающий гул самолетов. Полковник посмотрел в небо: – А это что за самолеты? Шли два «Ил-4». Рейтель знал, что их должно быть три, но один или сбили, или он вернулся из-за неисправности. – Это советские «Ил-4»! – завизжал Грунов. Краус для чего-то вытащил из кобуры «вальтер». Бомбардировщики заходили на высоте не более трехсот метров. В учебном центре их увидели слишком поздно. И – ничего не успели, даже с места сойти, как из бомбардировщиков точно на цель от дороги к КПП по ширине всего объекта посыпались пятидесятикилограммовые бомбы. Вздрогнула земля. Вся территория учебного центра покрылась черными грибами разрывов, поднялось облако гари. В таком грохоте человеческих голосов слышно не было. Отбомбившись, бомбардировщики начали резкий набор высоты, уходя в направлении моря. – Что это? – проговорил ошарашенный Краус. – Нас разбомбили? Рейтель спокойно произнес: – Да, господин майор. «Тайфуна» больше нет. Рядом раздались выстрелы «ТТ». – А это что? – полковник смотрел непонимающими глазами на офицера СС. – «ТТ», пистолет. Краус проговорил: – Получается, вы спасли нам жизнь, герр оберштурмбаннфюрер? Хотя «ТТ», точное наведение «Ил-4»… – Не ломайте голову, майор. Это вас уже не касается. Рейтель выхватил из расстегнутой кобуры «вальтер» и дважды выстрелил в Крауса. Пуля мгновенно убила замешкавшегося начальника центра. Грунов все понял, рванул было в лес. Но налетел прямо на Сосновского. Капитан ударил его кулаком, сбил с ног, бросился вязать предателю руки: – Отвоевался, мразь! Подоспел Рейтель, глянул на Сосновского: – Что за стрельбу ты открыл? – Наряд с КПП попытался бежать. Пришлось уничтожить. Подошел Шелестов. Рейтель кивнул ему: – Посмотрим, что осталось от «Тайфуна»? – Меня больше волнует Грунов. Он цел? – Цел. Вон лежит у ног твоего капитана. Командир группы, помрачнев, приказал: – Миша тащи эту сволочь к машине. – Есть, командир. – И смотри, чтобы с его головы ни один волос не упал. – Понял. Рейтель с Шелестовым подошли к кустам. Сейчас они уже не укрывались. Южным ветром дым и гарь снесло за реку Гетабу и дальше, к морю. Бывший учебный центр «Тайфун», детище Генриха Гиммлера, представлял собой жалкое зрелище. Разрушено было практически все. Не было ни одной казармы, ни палаточного лагеря, ни КПП, ни столовой, ни моста – одни только воронки. Даже от столбов с колючей проволокой и вышек остался один мусор. – Отличная работа! К машинам! Все кинулись по местам. Пилот посмотрел на Рейтеля: – Что это значит, оберштурмбаннфюрер? – Это значит, что секретный объект, к которому вы, по счастью, не имеете отношения, уничтожен. – Тогда зачем вы захватили меня? – Вы еще не пришли в себя, гауптман? – Пришел. – Тогда должны понять, для чего мы вас захватили. Диверсионная группа выполнила задачу, ей надо вернуться в Москву. Вопрос, как это сделать? Ответ – только по воздуху. Шварц побледнел: – Вы хотите угнать самолет? – Нет, его угоните вы, у нас нет пилотов. Находясь под воздействием специального препарата, вы заверили, что сможете управлять «юнкерсом» и в одиночку. Вот и полетите. – Нет, это невозможно. Меня обвинят в измене! А моя семья? Жена Зельма, дочки: Барбара – восьми лет, Адела – четырех, родители супруги – их же всех расстреляют. Или бросят в концлагерь. Нет, я не могу. Можете убить меня прямо здесь. Рейтель вздохнул: – Ваше отношение к семье похвально. И ведете вы себя достойно, дело только в том, что и ваша супруга с дочерьми, и ее родители находятся не в Мюнхене, где они проживали, а в небольшой деревушке у границы со Швейцарией. Вынужден предупредить, откажетесь – их расстреляют наши люди. Соглашайтесь лететь, тогда всю вашу семью переправят в Швейцарию. Как видите, выбор перед вами, с одной стороны, сложный, с другой – простой. Только «да» или «нет», от этого будет зависеть и ваша жизнь, которой, возможно, вы не дорожите, и жизнь ни в чем не повинной семьи. Шварц посмотрел на разведчика: – Если вы пошли на такое, значит, без меня вам не улететь. Поэтому если я пожертвую с собой, то вы не уйдете, а моя семья останется в живых. Собственная судьба, конечно, меня волнует, но я пожертвую собой ради семьи. Можете в этом не сомневаться. – И вновь вы, гауптман, заблуждаетесь. Если сегодня с аэродрома Зирбе не взлетит «юнкерс» в направлении Москвы, ваша семья, независимо от причин, будет немедленно уничтожена. Решайте, гауптман, пока мы едем к аэродрому. Летчик задумался: – Мне нужны гарантии. – Гарантии чего? – Того, что моя семья в Швейцарии. – Здесь мои слова – пустой звук, что бы я ни говорил, какое слово ни давал бы, вы мне не поверите. Убедиться, что ваша семья в безопасности, вы сможете в Москве. Вам предоставят возможность связаться с женой по дипломатическим каналам.