– Это произвол! Я буду жаловаться императору! – Да хоть лично Создателю. Сделайте одолжение, схватитесь за оружие. Дайте моим людям повод открыть огонь. Понимая, что переборщил, подполковник преклонил колено. – Ваше императорское высочество… Это какая-то чудовищная ошибка. – Согласен. Столько лет держать подобное ничтожество на таком ответственном посту – не просто ошибка, а преступная глупость. И я ее немедленно исправлю. Сию же минуту. Капитан Залевский! Вы назначаетесь временно исполняющим обязанности начальника личной охраны императора. Этого – под арест. Задержанных парня и девушку – ко мне. Немедля! – Слушаюсь, – козырнул тот. – Разрешите обратиться? – Говорите. – Дело в том, что я лично задержал этих двоих. И в момент задержания парень сидел с винтовкой в руках. Великий князь вздохнул, повернулся к монитору и вызвал на экран другой файл. Быстро промотал на нужное место и запустил в замедленном темпе. – Объясняю потому, что уважаю ваше желание защитить командира, а также – имея в виду то обстоятельство, что вы и группа захвата единственные, кто не видел картинку полностью. Смотрите… Больше вопросов у капитана не возникло. Только слепой не увидел бы, как почти сразу после выстрелов парапет крыши перемахнул мужчина. Перемахнул расчетливо, так чтобы спускаться лицом к стене… Одному создателю ведомо, как и зачем на крышу библиотеки забрались парень и девушка, но в том что покушались на императора не они, сомнений у Залевского больше не было. – Извините. – Принимается, – кивнул Даниил Николаевич. – Ваш командир понял, что как только всем станет известно, что служба безопасности оставила без присмотра такую отличную позицию для снайпера, с него не только погоны сорвут, но и голову. А уж журналисты постараются разнести весть о вопиющей некомпетентности начальника личной охраны государя по всем обитаемым мирам. Так что его потом даже вахтером на работу не примут. Вот и решил подсуетиться. Склепал на коленке заговор и хотел им прикрыться… Должен заметить, господа, что при определенном везении подтасовка вполне могла бы сработать. Вот только Мирский оказался фигурой не его уровня. Все понятно? – Так точно. – Выполняйте приказ. И я очень надеюсь, что никаких «при попытке к бегству» или «внезапном нападения группы единомышленников» не произойдет? – Ваше императорское высочество. – Ладно. Не берите к сердцу. Сегодня у всех нервы напряжены. Все-таки не каждый день на императора покушаются. Капитан отдал честь и ушел, уводя арестованного. Князь подошел к Мирскому. – Не желаете глотнуть чего-нибудь крепче «зельтерской»? – и не дожидаясь ответа, кинул Саблину. – Тимофей Ильич, голубчик, не сочтите за труд. Вон в том поставце чудеснейшая «смирновка». Налейте нам по сто капель. За чудеснейшее спасение государя от рук супостатов. Подняли, чокнулись, выпили. – Евгений Константинович, уверены, что хотите присутствовать при допросе дочери? – Если позволите, ваше высокопревосходительство. Уверен, если Аня кому и расскажет всю правду, то только мне. – Что ж, будь по-вашему. Правда это именно то, чего всем нам сейчас катастрофически не хватает. И если позволите… Я хороший физиономист. Поэтому спрошу прямо. Вы еще что-то хотите мне сказать? – Да, ваше высочество… – Мирский в который раз удивился невероятным талантам князя. – Я просто не был уверен. Хотел сперва удостовериться. В этом деле и без того наворочено. – Ну же, – утомленно проворчал Даниил Николаевич. – Не ломайтесь, как барышня на выпускном. Вы узнали террориста? – Да, ваше высочество, – изумился Мирский. – Но откуда вы… – Значит, детишки тоже его узнали, – смурно поглядел на Саблина великий князь. – Плохо, очень плохо. Совсем никуда не годится. У Евгения Константиновича хотя бы допуск соответствующий имеется. А с молодежью что прикажете делать? Под домашний арест? Так сбегут же… – Есть одно соображение, – хмыкнул Саблин. – Думаю, его даже отец одобрит. Если разрешите, могу доложить?.. * * * – Папа! Это не мы! Честное слово! – закричала Аня, едва увидев отца. – Прекрати сейчас же. Ты не дома, – неожиданно цыкнул на нее тот. – Веди себя достойно. Извините, ваше императорское высочество. Она просто не знает, где находится. – Бросьте, Евгений Константинович. Это же дети. Они только похожи на взрослых и сами себе такими кажутся. А на самом деле… Желаете пообщаться с ними наедине? – Нет… Просто дайте мне одну минутку. – Хорошо… – князь взял под руку Саблина и увлек его к окну. – Тимофей Ильич, я вот что еще хотел уточнить… – Дядя Женя, – Тихон глядел растерянно. – Это и правда не мы. Да, я держал в руках винтовку, но лишь потому, что он мне ее бросил… – Да знаю я все… – полковник приобнял обоих и прижал к себе. – Успокойтесь, никто вас ни в чем не обвиняет. Ответьте только на один вопрос: вы узнали стрелявшего? Аня бросила быстрый взгляд на Тихона и молча опустила голову. Парень, наоборот, глядел прямо в глаза. – Да, дядя Женя. Этот человек был невероятно похож на моего отца. – Похож? – когда великий князь успел вернуться, никто и не заметил. – Юноша, прошу вас быть предельно откровенным. Почему вы считаете, что стрелок не был Ионом фон Виденом, а только похож на него? Это очень важно. Поскольку многие, в том числе и ваш дядя, убеждены как раз в обратном. – Я не знаю… – пожал плечами Тихон. – Не смогу объяснить. Сперва я тоже думал, что видел отца. Но потом… Понимаете, он очень похож… Очень. Как зеркальное отражение… И в то же время немножко другой. Иной взгляд, аура… Был бы я собакой, сказал бы – что тот, кто был на крыше, пахнет по-другому. Как чужой человек. – Браво, молодой человек! – Саблин показал парню большой палец. – Лучше и не скажешь. Все параметры сравнительной экспертизы в двух предложениях. Вы, кажется, в Звездный десант поступили учиться? Может, смените профиль? С такой наблюдательностью и способностям к анализу, думаю, в моем отделе у вас больше перспектив. – Тимофей Ильич… – О, прошу прощения, ваше высокопревосходительство. Не сдержался. Но юноша действительно высказал ряд замечательных предположений. Касаемо способов обнаружения репликантов. Зеркальность… Понимаете? Если у человека родинка на левой щеке, то в зеркале она окажется справа. Это как радикальный пример. Но даже без особых примет наружность все равно изменится. Поскольку в природе не существует идеальной симметрии. И выразиться это может, например, в другой фокусировке глаз, или, как точно подметил молодой человек, в изменении взгляда. Ну и, конечно же, запах! Какой бы идеально точной ни была копия, в отличие от папиллярных линий, запах подделать не получится. – Господин Саблин! – слегка повысил голос князь. – Да, да… Еще раз прошу прощения. Но ведь нельзя не восхититься. На поверхности же лежало, только руку протяни. М-да… – главный аналитик потер подбородок. – А о чем мы говорили перед этим? – Вы сказали: есть идея, что делать с молодежью… – глубоко вздохнул генералиссимус. По всему видно было, что великий князь очень ценит полковника и относится к нему с той снисходительностью, которую родители выказывают по отношению к особо одаренному ребенку. Авансом прощая тому чудаковатость и шалости. Князь к тому времени вернулся в свое кресло во главе стола и указал всем присутствующим на свободные места. – Сударыня… Господа… – Точно. Благодарю… – Саблин плюхнулся на ближайший стул, но тут же вскочил, опираясь на столешницу. – Итак, что мы имеем на данный момент? Двух архиважных свидетелей! Чего, вы спросите? И, конечно же, думаете о покушении… Так вот, господа, вынужден констатировать: вы ошибаетесь, – полковник резко хлопнул ладонью по столу. – Эти молодые люди увидели и могут раскрыть одну из самых важных тайн эннэми! – Какую же? – несколько оживился князь. – Объясните. – Ну, тут все не так однозначно, но можно проанализировать… – Саблин уселся и сложил руки перед собой, как прилежный ученик. – Вариантов четыре… Первый – молодые люди видели фон Видена, но не узнали. Второй – узнали. Третий – видели не фон Видена, но приняли его за оригинал. И последний – видели репликант эннэми и сумели распознать фальшивку. И самое важное, что сам стрелок тоже их видел. То есть скрыть от хозяев факт контакта с нежелательными свидетелями не удастся в любом случае. – И что же из всего этого следует? Похоже, князь высказал общую мысль, потому что все остальные, включая полковника Мирского, только глаза таращили. И даже взгляд государя императора на ростовом портрете, занимавшем весь простенок позади стола, казался удивленным. – А то, что тот, кто прислал убийцу, тоже не знает, какой из перечисленных вариантов имеет место быть! – поднял указательный палец аналитик. – Это очевидно, – согласился Даниил Николаевич, потирая переносицу. – Но ничего не объясняет. – Как же?! – полковник азартно вскочил и забегал по кабинету. – Если мы принимаем за основу человечность их поведения, то всякая неясность поставит их перед дилеммой: продолжать действовать так же, зная, что их раскрыли, или изобретать что-то новое. Первое – перечеркивает все прежние достижения. Второе – требует много времени и средств. Которого у них сейчас нет. Цугцванг… – Ваше высочество… – не выдержал Евгений Константинович. – Я приношу свои глубочайшие извинения, но речь идет не о абстрактной функции, а о моей дочери и сыне друга. Возможно, вы отлично понимаете полковника Саблина. Но, ради всего святого, прикажите ему объясняться яснее. – Да, Тимофей Ильич… – Великий князь потянулся к поставцу, но передумал. – Вы уж и в самом деле, батенька… Попытайтесь изложить свои мысли проще. Полковник остановился так резко, будто на стену налетел. – Проще? – в голосе аналитика звучало неимоверное удивление. – А разве я сказал что-то сложное? Князь развел руками. – Угу… Ну тогда, может, так… Эннэми не знают, распознали мы в стрелке репликант или нет. Но ведь могли! А это значит, что теперь их шпионов будут ждать. – Это понятно. – И, чтобы избежать провала, придется искать другие методы для разведки, диверсии и внедрения? – Конечно. – А если не распознали? Вы же понимаете, ваше высокопревосходительство, какие колоссальные средства им придется вложить, потратить драгоценного времени, всего лишь из-за предположения, что секрет раскрыт. Или – рисковать, не зная, что получится. От массовых потерь среди разведчиков до получения дезинформации, если с ними устроят игру наши спецы. Генералиссимус медленно кивнул. Похоже, он второй в этой комнате начинал понимать, к чему клонит Саблин. – И мы обязаны оставить эннэми в неведении как можно дольше. Вы это предлагаете?