– Ваше высочество! Только что было совершено покушение на императора! * * * Как ни странно, несмотря на все случившееся, – сегодня Тихон спал крепко, отлично выспался и проснулся с хорошим настроением. И вообще, впервые за многие недели чувствовал себя так, словно наконец-то решилась очень важная проблема. Примерно такое же ощущение накатывало дня через два после окончания страды. Работы еще невпроворот, всю технику надо подготовить к консервации до следующего сезона – а это та еще морока, но самое главное, самое важное уже сделано. Урожай собран и завезен в хранилище. А значит, результат усердного и кропотливого труда всей семьи не пропал зря. Спроси кто сейчас у парня, почему у него возникла подобная ассоциация, он наверняка не смог бы найти ответа. Но тем ни менее все было именно так. – Спишь? – в комнату осторожно заглянула Аня. – Можно я войду? В отличие от Тихона, лицо девушки было бледным и с хорошо заметными темными кругами под глазами. – Вообще-то у человека самая важная часть – это голова. И если она уже здесь, то для всего остального разрешение не требуется, – съехидничал парень. – Заходи, Анюта. Что-то ты плохо выглядишь… Ой, я не то хотел… Не выспалась, да? Получилось немного неуклюже, но сработало. Мама часто повторяла, что ни одна девушка никогда не проигнорирует замечания по поводу внешнего вида. И если позарез необходимо отвлечь ее или заставить замолчать, самый лучший способ выдать «комплимент». Так и произошло. Аня шагнула внутрь и развернулась к зеркальным створкам гардероба. – Да… Не в самой лучшей форме. Но мог бы и промолчать. – Извини… Хотел, как лучше. Мы же друзья. Ты мне… разная нравишься, а остальным не обязательно… Девушка захлопала ресницами и чуть заметно порозовела. – Правда? Сработал и второй совет. Если случайно обидел, не извиняйся, не заостряй внимание. Скажи что-нибудь другое, приятное. – Я вообще не имею привычки врать, – пожал плечами Тихон. Отбросил одеяло и встал с кровати. – Ты не против, если я слегка разомнусь? С детства привык. – Без проблем. Чувствуй себя как дома… Могу даже отвернуться. Девушка демонстративно повернулась к парню спиной, а лицом к… зеркалу. То, что там отражалось, ей определенно нравилось. Парень был поджар, мускулист и, судя по комплексу утренних упражнений, весьма гибок. Но долго не усидела. Несмотря на отличную вентиляцию, через минуту в комнате запахло горьковатым мужским потом. И пробормотав что-то о завтраке, Аня вскочила и быстро вышла. При этом щечки девушки уже не просто розовели, пылали как от мороза. Тихон закончил зарядку, принял ионный душ и вышел в столовую. Аня как раз заканчивала накрывать на стол. – Все кувырком, – пожаловалась парню. – Отец дома не ночевал. Мама убежала куда-то спозаранку. Интеркомы обоих отключены. Даже домашняя техника не запрограммирована. Если б сама не посмотрела – остались бы без завтрака. Правда, пришлось заказать самое простое. Иначе пришлось бы ждать. Тихон улыбнулся. – Спасибо. Не беспокойся. Тому, кто последние десять лет ежедневно ест на завтрак яичницу на беконе, любое другое меню покажется «райским наслаждением»… И удивленно замолчал, видя, как девушка надувает щеки, сдерживая смех. Но в конце концов тот все же победил, и Аня громко расхохоталась и поставила перед гостем тарелку с… омлетом. – Та-да-да-дам! Предупреждать надо… – Любите ли вы сюрпризы так, как люблю их я… – процитировал Тихон часть какого-то рекламного слогана и тоже рассмеялся. – Неужели будет война? – совершенно без связи с предыдущим спросила Аня, уныло ковыряясь вилкой в каком-то крошеве из овощей. – Почему будет? Уже идет… – Не верится… Разве так бывает? Мы вчера веселились, дурачились, флиртовали… А в это время гибли сотни тысяч наших соотечественников. – Ну… мы же не знали, – пожал плечами Тихон. – Извини, если покажусь циником. Но в мире триллион жителей. Каждую секунду умирает и рождается примерно тысяча человек. И пока мы завтракаем… Думаю, лучше не продолжать. Заметив, как Аня отодвигает свою тарелку, Тихон поспешно подцепил вилкой остатки омлета и сунул в рот. Потом потянул к себе кружку с чаем. Судя по всему, девушка что-то решила и, если не поторопиться, можно остаться голодным. Так и случилось. Аня решительно плеснула ладонью по столу и вскочила. – Не могу сидеть дома. Родителям хорошо – они все заняты, а нам что делать? – Думаю, на это сейчас ни у кого нет ответа. Кроме военных. Все остальное прояснится после выступления императора. Кстати, – Тихон посмотрел на настенные часы. – Ждать не так уж и долго. Чуть больше часа… Давай займемся уборкой или еще чем-нибудь. Быстрее время пройдет. – Уборкой? – непонимающе посмотрела на него девушка. – И чем мне поможет активизация «горничной»? Нет, у меня идея получше. Хочешь увидеть императора не на экране, а живьем? – Это как? Кто же нас к нему пустит? К особе государя, небось, не все министры доступ имеют. Аня зачем-то оглянулась и заговорщицки понизила голос: – Я знаю одно место. Мне мама его однажды показала. И туда можно попасть без пропуска. – Выдумываешь… Семнадцатилетняя школьница знает место, откуда можно посмотреть на императора. И оно неизвестно Службе Безопасности или личной охраны государя? Так не бывает… – А вот и бывает! – топнула девушка. – Дело в том, что оно… Как бы это объяснить. В общем, от него есть толк только два-три раза в год. Когда император обращается к народу. Примерно в километре от Агоры стоит главное здание Имперского библиотечно-архивного комплекса. Ну, ты его должен знать, по вращающемуся голографическому изображению Солнечной системы на крыше. – Конечно, знаю… – хмыкнул Тихон. – Если помнишь, я родом с Земляники. А у нас все, что связано с Землей, почти священно. – Тем более… Так вот, голограмма эта закрывает часть крыши от внешнего осмотра. И она там так давно, что ее воспринимают едва ли не как материальную надстройку. – Я ничего не понимаю. – Сейчас. Подожди. Я уже заканчиваю. Это место обнаружил твой папа и показал моему, когда они еще были курсантами. Правда, они использовали его совсем для других целей… – щечки Аня в который раз за сегодня сменили окраску. – Они называли его местом для поцелуев. Шутили, что от такого вида у любой девушки голова кругом пойдет. И тогда главное не теряться. Тем более, более укромного местечка, чем внутри голограммы, даже придумать сложно. – Вот безобразники… – усмехнулся Тихон. – А я все думаю, почему мама с папой при каждом упоминании Солнечной системы хихикают. Похоже, именно ей я обязан своим рождением. – Да? Твои тоже? – вздела бровки Аня. – Ну, тогда тем более ты просто обязан увидеть это местечко. Девушка тоже посмотрела на хронометр. – Отлично. Если поспешим – успеваем как раз к началу выступления. Еще и с небольшим запасом. Только не возись. – Сейчас. Только кофе допью. – Это невыносимо, – возмутилась Аня. – Какие же вы, мужчины, все же бесчувственные чурбаны. Ну, как можно в такое время думать о еде? – Я о ней и не думаю, – спокойно парировал Тихон. – Просто ем. А тем, что не оставляю объедков, проявляю уважение к труду тех, кто производит пищу. Ну и в любом случае ни «Солнечная система», ни император от минутной задержки никуда не денутся. Глава восьмая Вблизи голограмма впечатляла гораздо сильнее, чем по видео. Поскольку планеты из разноцветных шариков превращались в маленькие подобия «глобусов». Приобретая характерные черты, неразличимые при еще большем масштабировании. Единственным отличием от действительности, которое позволили себе внести в реальность создатели макета, было введение пятой по счету от Солнца планеты, вместо астероидного пояса между Марсом и Юпитером. Был Фаэтон в действительности или не был, ученые так и не смогли прийти к единому мнению, но для самой композиции астероидный пояс не годился. Широкий светящийся пояс заслонял внутренние планеты. Во многих ракурсах размазывая изображение Марса, Земли, Венеры и Меркурия, превращая их в блики на Солнце. Тогда как еще один шарик просто сделал систему чуть-чуть иной. Непривычной взгляду, а поэтому интересной. Как «мушка» на лице у хорошо знакомой девушки. Ну и, само собой, Тихон впервые видел композицию изнутри. Что еще больше усиливало эффект. Правы были отцы – от такого зрелища, плюс феноменальный обзор столицы с высоты двадцать пятого этажа – у кого хочешь голова закружиться может. Действительно, от открывающейся панорамы дух захватывает. Причем в обычный, ничем не примечательный день. А если говорить о том, что происходит сейчас – так и вовсе фантастика. Оказалось, что если глядеть изнутри, то внешний слой голограммы работает по принципу увеличительной линзы, и Тихон видел поднимающегося на трибуну императора будто сквозь бинокль. Не самый мощный, но все же километровое расстояние сжалось до не более чем ста шагов. Морщинки на лице не разглядеть, но как шевелятся губы, видно отчетливо. – Граждане Империи! Соотечественники! – подхваченный программой пространственной трансляции, голос императора, казалось, звучал прямо в голове. Ну, или если бы тот стоял здесь же, на крыше библиотеки и разговаривал только с ними. – В этот тяжелый для нашей Родины час к вам обращаюсь я, друзья мои! Ошеломительный эффект. Сказал бы Тихону кто-нибудь пару дней тому назад, что он – обычный паренек из глубокой провинции – будет глядеть на живого государя империи Тысячи Солнц почти что в упор, фон Виден бы счел это неумной шуткой. Герцоги и пэры, наместники в обжитых звездных системах, управляющие колониями, финансовые магнаты, чьих доходов хватит, чтобы приобрести в личное пользование десяток-другой планет, счастливы, когда могут лицезреть императора, а не общаться по видео. Аню, походу, тоже проняло. Вон как вцепилась в рукав. Словно боится, что ее унесет ураганным ветром. Ветерок на верхотуре, конечно, подвевает, но это скорее восходящие потоки от разогретой крыши, чем настоящий ветер. Силовое поле, конечно же, не герметично, иначе не пропускало бы воздуха, но его основополагающий принцип как раз в том и состоит, что противодействие равно приложенной энергии. То есть, чем сильнее ветер, тем больше сопротивление кокона. В результате – легкий сквознячок вполне свободно гуляет по крыше, а урагану нипочем не прорваться.