А Василиса… она поднесла шар Рязиной и тихо сказала: - Возьмите, пожалуйста. И голос ее был полон такой силы, что… - Мама! Визг ударил по нервам, но… кривоватые смуглые пальцы уже коснулись неровной поверхности. Коснулись и застыли. И сама она, страшная женщина, тоже застыла. И лицо ее вдруг преобразилось, сделавшись мягким, удивительно красивым той тихой красотой, которую сложно разглядеть сразу. Дрогнули ресницы. Губы тронула улыбка. - Мама! Вы… Ефимия Гавриловна стояла и смотрела. В шар. В черную, переливающуюся глубину его. И Демьян понятия не имел, что видела там, да и знать-то того не желал, но… - Сенька! Стреляй! – визг Нюси ударил по нервам, мешаясь с гортанным воплем Сеньки, из рук которого выпал раскалившийся добела револьвер. - Ах ты… Он все-таки выстрелил, и звук этот гулкий окончательно все разрушил. - Всем стоять! – голос княжны Вещерской перекрыл прочие звуки, а на ее ладони белой звездой возник огненный шар. – Только шелохнитесь… - Марьюшка, - Вещерский все еще зажимал порез платком. – Ты… только не нервничай, ладно? - Я не нервничаю, - мрачно сказала княжна Вещерская, и воздух в конюшне изрядно нагрелся. До того, что еще малость, и просто-напросто полыхнет. – Я совсем даже не нервничаю… - Вы… это ты… - Нюся подлетела к Василисе. – Ты виновата… ты… - Отойди… - велела княжна сухо. – Если не хочешь… Нюся сделала шаг назад. И выражение лица ее стало таким, что Демьян вдруг понял: не успеет. Слишком далеко он стоит. Слишком медлителен. Слишком… Стеклянный купол времени вновь развернулся, пытаясь удержать силу, которая выплеснулась из рук тоненькой хрупкой девушки. Эта сила ощетинилась ледяными иглами. И иглы росли. И… Демьян не сдержит их. Раньше, может, у него и вышло бы. Раньше… …стекло мира трещало. А спину рвали когти дракона-хранителя, и эта призрачная боль заставила двигаться. Всего-то шаг. И два. И руку поднять, которая вдруг стала невероятно тяжела. Толкнуть. Раскрыть объятья навстречу иглам, острия который пробивали купол времени. И когда тот все-таки разлетелся вдребезги вновь, Демьян закрыл глаза. Если повезет, то странный дар его поможет. Спасет. Если не Демьяна… пускай даже не Демьяна, но спасет. Было больно. Пожалуй, куда больнее чем в прошлый раз. И эта боль заставляла сосредоточиться на себе. Что-то вспыхнуло, стало жарко. Кто-то закричал. И снова. И жар сделался почти невыносим, а иглы вошли в тело. Подумалось, что бабочка из него, Демьяна, вышла на редкость поганая… Глава 33 …на что похожа сила? Не та, с которой Василиса так и не сумела сладить, освоив пяток самых простых заклинаний. Да и те получались, положа руку на сердце, раз через два. Нет, эта сила не такая. Она в шепоте ветра, в шелесте трав. Она не внутри, ибо собственный источник Василисы слаб, и теперь она точно знает, отчего. Этого источника вовсе не должно было быть. Он мертворожденный, чуждый, но поди ж ты, выжил, приспособился. И выходит, что она, Василиса, двоесильница? Слово какое забавное. Она бы улыбнулась. Зазвенели золотые подвески. Кроме той, что украдена. …на что похожа сила? На молодого коня, который полон ярости, и сам с собой совладать неспособный летит, несется… несет… попробуй-ка удержись, если сумеешь. А нет? Рухнешь под копыта. Это ложь, что лошади не наступают на упавших. Еще как наступают. Порой потому как получается, а порой и нарочно. Не каждая лошадь добра. Не каждый всадник стоит того, чтобы его нести. На что… …руку протяни, коснись. И ей позволь коснуться, приучая к себе, знакомясь. Вдох и выдох, и сила пронизывает тело, опутывая его, прорастая внутрь. Немного больно. И голова кружится, но головокружение проходит быстро. Только золотые подвески звенят, и в каждой свой дух… Свое слово. …и слово это так и осталось непроизнесенным. А она ведь почти поверила, что все-то получилось, что вышло именно так, как должно, что… Стало вдруг холодно. И горячо. И сила ее, еще неприрученная, взвилась на дыбы. Вот только… …она, эта сила, могла многое. Вытянуть душу из тела, пустить по сплетенной из крови дорожке, сотворив для этой души мир, в котором она будет счастлива. Уверить, что все по-настоящему. …распахнуть врата мертвого мира. Их же закрыть. Потянуть за нить прошлого, перебрав нити чужих имен и чужих же жизней. …но не остановить волну чужой, чуждой силы. Было как в прошлый раз. Она, Василиса, видела, как медленно взмывают руки Нюси, как изгибаются они причудливо, словно крылья. И узкие рукава жакета сползают. Она видела тонкие запястья и темные нити сосудов. Искаженное яростью лицо. Пальцы, посиневшие вдруг с совсем уж яркими ноготками.