- Жуть! – Нюся сложила ручки. А ведь и она не стала пить, как и Марья едва-едва пригубила бокал, и отставила в сторону, отдав предпочтение клюквенному морсу, на меду вареному. Морс и вправду был хорош. Но… почему этакая нелюбовь к шампанскому показалась вдруг подозрительной. - И вы знаете, кто это сделал? – с придыханием спросила она у Вещерского. Едва заметно нахмурилась Марья. - Выясняем. - Да что тут выяснять, - голос Марьи теперь звучал еще более сладко. – Это все тот мошенник… правда, Васенька? Представляете, выяснилось, что он мою несчастную сестру обманывал! И меня тоже обманывал! На длиннющих ресницах задрожала слеза. - Это просто кошмар какой-то! А как все выяснилось, то решил спалить конюшни, чтобы под суд не идти. - Вы это о ком? – Аполлон теперь смотрел на Марью. И не только он. Вещерский вот, как показалось, ревниво. И такая же ревность привиделась Василисе во взгляде Нюси. Ладислав – восхищенно. Аполлон – зачарованно. А вот Демьян Еремеевич с немалою задумчивостью. Впрочем, он скоро взгляд отвел и подмигнул Василисе, так, будто знал что-то тайное, известное лишь им двоим. - О Василии Павловиче, конечно, - теперь в голосе Марьи проскользнули раздраженные нотки. – Знатный мошенник. Такому самое место на каторге, а не среди приличных людей. - Помилуйте, я давно знаком с Ижгиным, - Аполлон нашел в себе силы возразить. – Милейший человек. И рекомендовали мне его, как весьма сведущего во всем, что лошадей касается. Я ему даже доверенность выписал… - На что? – Вещерский спросил это тихо. - На лошадок, - ответила Нюся, крутя бокал в пальчиках, будто любуясь тем, как сверкают искорки в гранях его. – Полечка будет лошадок разводить, но их сперва купить надо. Правда? Я ведь правильно поняла? Аполлон кивнул. И как-то совсем уж не радостно. - А он сам не может. У него дел много. Вот и написал доверенность… - И вы говорите… простите, но не могу поверить. - Придется, - меланхолично заметил Ладислав. - Может, вы ошибаетесь… - Следствие покажет. Ненадолго за столом воцарилась напряженная тишина. - И все-таки… - Аполлон отставил полный бокал, причем с явным сожалением. – Вам стоит встретиться, побеседовать с этим человеком… - Не получится, - Ладислав подвинул к себе блюдце с тем самым бланманже, щедро украшенным ягодами малины. - Отчего же? - Мертвые никогда-то разговорчивостью не отличались. А уж такие и подавно… Глава 10 Аполлон побледнел. И бледность эта не осталась незамеченной. Нюся, прихлебнув морса, похлопала сопровождающего по спине и сказала: - Не переживай так, найдешь другого поверенного. Да и вообще… может, правы они, и тебе вовсе свезло. Вот маменька говорит, что этот народец страсть до чего вороватый. Если за ними не приглядывать… - Извините, - Аполлон поднялся и, пожалуй, чересчур уж резко. – Мне… срочно необходимо встретиться с… с управляющим. И… Он дернул узкую полоску галстука. - А я? – Нюся выпятила губки. – Ты меня бросаешь? - Идем. - Я не хочу! - Тогда оставайся. - Не волнуйтесь, - губы Вещерского растянулись в некоем подобии улыбки, которую при изрядной доле воображения можно было бы счесть дружелюбной. – Мы проводим вашу даму. - Да… простите… дела… если все так, как вы говорите, то… Аполлон спешно откланялся, унося с собой рваный сизый туман, окутывавший всю его фигуру плотным облаком, будто шалью пуховой. И дышать разом стало легче. Интересно. И, пожалуй, этот интерес возник не только у Демьяна, коли бывшего купца и будущего промышленника взглядами провожали все. Кроме, пожалуй, Нюси, выглядевшей, в отличие от прочих, донельзя обиженною и даже оскорбленной. Впрочем, обида не помешала ей оценить бланманже. И крохотные эклеры. Тарталетки с вишневым кули и взбитыми сливками. Свежие ягоды, политые медово-винным сиропом. Томленые груши под мягким сливочным сыром с шоколадною посыпкой. Нюся, вдруг словно позабыв обо всем, ела. И ела. И снова ела, не замечая никого-то и ничего вокруг. А прочие наблюдали за нею так, будто не за человеком, но за преудивительным животным из царского зверинца. И Демьяну было неудобно за их любопытство. И за свое собственное, заставлявшее вглядываться в хрупкую фигурку. Но… Ни тумана, ни чего-либо, на туман похожего, Демьян не заметил. - Извините, - Нюся отодвинула очередную опустевшую тарелочку. – Я, когда волнуюсь, всегда ем без меры. - А вы волнуетесь? – ласково осведомился Вещерский, за что и получил локтем в бок от супруги, явно не одобрявшей этаких вот волнений по-за посторонних девиц. - Волнуюсь. - По какой причине? - Обыкновенной, - с некоторым раздражением произнесла Нюся. – Меня, если вы не заметили, бросили только что. А ведь это он настаивал на встрече. Я сегодня вовсе никуда не хотела идти. У меня сегодня грязевые обертывания и еще минеральные ванны. Вы принимали когда-нибудь минеральные ванны? - Не доводилось. - Я принимала, - Марья все же соизволила снизойти до Нюси. – И вправду крайне непорядочно. Вы отказались ради него от процедуры, а он… - Скотина. Марья усмехнулась. - Нет, вы не подумайте. Меня учили всякого рода политесам, - Нюся откинулась на спинку стула и погладила плоский живот. – Только одного понять не могу, почему быть скотиной – это нормально, а сказать о том неприлично. - Сама в догадках теряюсь, - Марья слабо улыбнулась. А Демьян посмотрел на Василису, которая в свою очередь смотрела в окно. За окном этим была улица, светлая, какая-то белая, будто песком припорошенная. Люди гуляли. И… Наверное, наглостью будет предложить подобное, но… - Не хотите ли прогуляться к набережной? – спросил Демьян. - Хочу, - тихо ответила Василиса.