- Вот… думаю, что и бумаги эти не сам он раскладывал, а кто-то из помощников. Вот и вышло, - она все-таки поднялась. – Хотите, покажу, что тут уцелело? Дома. Крепкие строения. Два из белого камня, одно из красного кирпича, и очертания этой конюшни показались Демьяну смутно знакомыми. Крыши, конечно, просели, местами прохудились, но и тут можно было обойтись малыми силами. Стропила гляделись в достаточной мере мощными, чтобы не требовать замены. А уж с латками любые более-менее толковые рабочие управятся. Это он и сказал. И обрадовался улыбке, будто Василиса только и ждала, что ценного его мнения. - Мне тоже так показалось, но… я никогда не занималась строительством. И вообще ничем не занималась, если подумать. Кроме готовки, пожалуй. Вот лошади пребывали в том запущенном состоянии, которое вызывает одновременно и жалость, и понимание, что вытащить их едва ли удастся. Старики точно долго не проживут. - Позволите? – Демьян, не дожидаясь согласия, перебрался через ограду, которая прогнулась, но выдержала. Однако дерево ставили крепкое, хорошо высохшее, стало быть, и леваду поправить получится малой кровью. Он подошел к ближайшей кобылке непонятной породы. Была она низка и чересчур костлява. Спина ее прогнулась, а брюхо обвисло. На ногах вздулись узлы коленей, выдавая, что болезнь, которую некогда вышло бы поправить малой толикой силы, ныне перешла в весьма запущенную стадию. На копыта, разъехавшиеся, поднявшиеся характерного вида башмаками, и смотреть было больно. Ветеринар не возьмется. Не той ценности эта лошадь, чтобы тратить время на возню, которая вряд ли принесет хоть какой-то эффект. Демьян поднял ногу. Потрогал горячий сустав. - Помочь не выйдет? – тихо спросила Василиса. Кобыла просто смотрела, печально, будто понимая, что участь ее практически решена. - Совсем она точно не поправится, но вот… попробовать можно. - Попробуем, - согласилась Василиса. – А вы… случайно не знаете хорошего ветеринара? - Здесь – нет. - А если не здесь? - Если не здесь… - Демьян задумался. Племянник его, старшенький сестрицын отпрыск, пошел в ветеринары, хотя сама сестрица спала и видела его законником. Но нет, не пожелал. Заупрямился. Пошел учиться. А ныне выучился… и вот жениться собрался. - Честно, не знаю, сколь хорош, но… закончил свою Академию с отличием. И приехать не откажется. Скорее всего, не откажется. Поскольку сам писал, что работа, конечно, имеется, ибо человек, одаренный силой, всегда найдет, к чему оную приложить, но все больше простая. Пустая, как он говаривал. Ему хотелось подвигов, а приходилось пользовать дамских левреток, ибо по Петербургу прокатился слух, что у него руки больно нежные, полезные для хрупкого собачьего здоровья. Нет, против левреток Демьян ничего не имел. И сестрица этакому успеху сына радовалась, вот только… …невестку она заранее невзлюбила. Может, и вправду будет лучше, если уедут? Только захочет ли Сенька? - Я напишу, - сказал он. – А пока… попробуем с тем, который местный. - Попробуем, - согласилась Василиса охотно и протянула платок. – Спасибо вам. - Пока не за что. Она пожала плечами. - Вы не подумайте. Я знаю, что эти лошади слишком старые, чтобы и вправду на них рассчитывать. А если и не старые, то породы в них нет. Купить хороших кобыл не так и просто. У меня были… только куда-то исчезли. - Куда? - Не знаю. Но бумаги у меня есть. По ним здесь одни лошади, а на самом деле… думаю, их продали, но в обход моей сестры. Я говорила, что она ничего-то не понимает в лошадях? - Говорили. - Вот… подозреваю, что и те, которые были проданы, ушли вовсе не за те деньги, что указаны в купчих. Просто… Марья… у нее много всего… она… Василиса замолчала. И вздохнула. Поднялась. - Понятия не имею, с чего тут все начать. При тетушке работало с дюжину грумов, конюхи, тренера… а теперь вот… куда они подевались? - Можно поспрашивать. Гезлёв не так и велик, а если люди были из местных, вряд ли они далеко переехали. - Наверное. Но… сначала, наверное, надо будет это все в порядок привести. И жеребцов купить… хотя… что-то можно попросить и с наших конюшен. Все-таки еще пара заводов сохранились. Не здесь, конечно, - она стояла и смотрела, как бродят лошади по леваде. И картина эта была весьма печальна. – Правда… возможно, Марья будет недовольна… - Почему? - Сложно объяснить, - она обняла себя, и Демьяну захотелось ее успокоить. Правда, он не представлял совершенно, как надлежит успокаивать благородных барышень. – Марья… она полагает, что я ни на что не способна. Что меня надо оберегать и защищать. От самой себя, как я теперь понимаю, тоже. Вот уж кого сложно было заподозрить в беспомощности, так это Василису. И, наверное, стоило ей сказать, но Демьян промолчал. - Сперва она попытается отговорить… как-то Александр решил, что ему вовсе не обязательно поступать в университет, что он и без университета все-то знает, что он займется делом и отправится в колонии, золото добывать. Или в Египет… Марья просто дала понять, что отныне он может опираться исключительно на свои способности, но никак не на деньги семьи. Александр обиделся. И ушел из дома. А спустя месяц вернулся, потому как оказалось, что все экспедиции требуют денег. Что без денег и опыта никому-то молодой необученный маг не нужен. Глава 23 Глава 23 …правда, Василиса полагала, что дело отнюдь не в одних лишь деньгах, которые не получил Александр, но еще и в тех, которые получили Санников и Марцоев от Марьи. Получили с условием, что не позволят наивному княжичу совершить глупость, которая, возможно, сломает ему жизнь. Нет, Василиса не была уверена. Но… После возвращения Александра экспедиция Санникова, для которой он второй год искал мецената, вдруг волшебным образом обрела его в лице купца первой гильдии Татарщинкова. А тот вдруг получил желанные концессии на торговлю с царскими мануфактурами, и может, конечно, совершенно не при чем тут оказался князь Вещерский с его чином и умением находить людей подходящих. Может, все это исключительно совпадение, как и то, что Марцоев вдруг получил все вожделенные разрешения, в том числе комитета Цензуры, на издание собственной книги. А еще двадцать пять тысяч рублей на новую экспедицию. От анонимного благотворителя. Об этом и в газетах писали, да… и Марья высказалась еще, что таким людям лучше держаться в стороне от приличного общества. Дескать, коль уж охота им искать несуществующие земли, то пускай себе, лишь бы не смущали умы бестолковых юношей. Впрочем, в любом случае это не тот разговор, в который следует втягивать человека постороннего. Но вот… не позволит Марья забрать жеребцов из северных конезаводов. Отыщет причину, важную и приличную. И продавать запретит… …если только не воспользоваться услугами посредников… Василиса тряхнула головой. - Пока из жеребцов у меня только Хмурый, - сказала она, возвращаясь к делам нынешним. – Не сказать, чтобы он молод, но с другой стороны, от него прежде были хорошие жеребята. Хмурый, избавленный от седла, расхаживал по другую сторону ограды. Время от времени он вскидывал голову, тихо ржал, ржанием этим приводя лошадей в волнение. - Видите, уже есть с чего начать. Завтра съездите в город, наймете рабочих. А там посмотрите, что и как. В конце концов, не обязательно же самой все делать, - Демьян Еремеевич тоже поднялся, то ли от того, что неудобно ему было сидеть, когда Василиса на ногах пребывала, то ли просто устал сидеть. – Можно нанять управляющего. - Верно. Можно. Только… был уже один. Ближайшая лошадь, соловая кобылка, невысокая, крепенькая, из тех простых, которым рады крестьянские хозяйства, просунула морду между прутьями, пытаясь дотянуться до Василисы. - И как понять, будет ли следующий лучше? - Никак.