- Может… на слово поверите? - Дорогой мой, я опытный целитель. Я давно уже не верю людям на слово. Он потер руки, и появилось в облике его нечто донельзя хищное. - Но я и вправду отлично себя чувствую! Даже магия возвращается, - отступать стало некуда, и Демьяну подумалось, что нумера его не так и велики, что за этакие деньги могли бы и побольше быть. - Великолепно! – восхитился Никанор Бальтазарович и руки протянул. – Сейчас мы вам поможем… Увернуться не вышло. Правда, на сей раз обошлось. Усыплять Демьяна никто не стал, а волна силы, что влилась в тело через драконью суть, больше не ощущалась ледяной. Она, эта волна, прошлась и по костям, и по мышцам, чтобы вернуться и обосноваться в груди теплым клубком. - Вот, - сказал Никанор Бальтазарович, руки убирая. – А вы капризничали. - Я не капризничал, я… мнение выражал, - пробурчал Демьян и достал из шкафа рубашку. – И все-таки, что вам еще надобно? - Чтобы вы навестили вашу чудесную знакомую, Радковскую-Кевич. - Зачем? - Затем, что за учителькой мы присмотрим. Нюсе тоже найдем, кого подсунуть, а вот княжна… непростой случай. Он сцепил руки за спиной и уставился на Демьяна. И взгляд был превнимательным, что заставляло нервничать. - Сколь известно, до этого времени княжна вела до крайности уединенный образ жизни. Приятельниц у нее нет, знакомые в один голос описывают ее, как женщину застенчивую и тихую, не имеющую особых увлечений… - Она готовить любит, - возразил Демьян, которому вдруг стало обидно за Василису. – И в лошадях разбирается. - Видите, вы уже узнали о ней больше, чем все прочие. Но в остальном… светской жизни она сторонилась, появляясь лишь на тех мероприятиях, избежать которых не представляется возможным в силу положения. Однако и там держалась в тени, не спешила заводить знакомства, что в принципе понятно, с ее-то репутацией… - Проклятье? - Оно самое, да… так вот, брат ее большею частью учится и свою жизнь ведет. В последний год связался с особой сомнительных достоинств, актриской, которой снял дом. В нем и живет, почитай, открыто, к неудовольствию старшей сестры, той, которая Вещерская. Впрочем, у нее и собственных забот хватает. Анастасия же Александровна и вовсе в родной стране давно не появлялась. - И что с того? - А то, что никто толком сказать не способен, чем занималась эта ваша Василиса Александровна. Вот как будто был человек, но его и не было. - И вы хотите, чтобы я… выяснил? - Для начала, чтобы познакомились с нею поближе. - Следил. - Пригляделся. - Вошел в доверие. - Не без того, - Никанор Бальтазарович вскинул руки, обрывая несказанные пока слова. – Погодите. Я понимаю, о чем вы… и не предлагаю ничего-то дурного. И не смотрите вы так… я же не требую, чтоб вы ее соблазняли. - Не хватало. - Порой приходится, да… и соблазнять, и пользоваться тем самым доверием. Но успокойтесь, от вас этаких подвигов никто не потребует. Не тот у вас тип личности, чтоб рисковать. И будь у нас какой иной вариант, им бы воспользовались. Он замолчал, позволяя Демьяну свыкнуться с мыслью. - Видите ли… вполне возможно, что мы с вами дуем на воду, принимая обыкновенную случайность за нечто, стоящее внимания. Выстрелы? Мало ли кто и по какой надобности стрелял? Все ж согласитесь, что чересчур уж сложен, а стало быть, ненадежен этакий план… коня вам подвел конюх, и вы вполне могли от него отказаться. Как и выбрать другую, куда более безопасную дорогу. Да и свались вы… не факт, что погибли бы. Маги – твари живучие… что до артефактов, то разрядка их быстрая вполне объяснима вашим состоянием. Все ж современная медицина далеко не всеведуща… - Тогда зачем? - Затем, что не люблю я этаких вот непонятностей вместе с совпадениями, - признался Никанор Бальтазарович. – До крайности не люблю. Интуиция опять же. Демьян потер щеку, на которой проклюнулась уже щетина. - Что до задания, то… просто приглядитесь, составьте впечатление. Сколь я понял, особа эта вам приятна. - И я не хочу ее обижать. - А чем вы ее обидите? Вниманием? - Тем, что… - Демьян запнулся, не зная, как объяснить. – Выходит, что это не само, а по приказу… и… я ее подозреваю… и вообще. Он замолчал. - Само там или не само, дело десятое, - Никанор Бальтазарович тросточку принял. – Главное, с выводами не спешите, да… спешка, она ни к чему хорошему не приводит. И еще… возможно, не следовало бы мне говорить, только… вы дотошны и наблюдательны, да и честь для вас не пустой звук. Такого человека вслепую использовать глупо. Тросточка мягко коснулась пола, и ручка резная повернулась в пальцах Никанора Бальтазаровича. - Имеется информация, что именно здесь, на курортах, их и ищут, романтичных барышень, которые готовы отдать все по-за ради любви, а потом и революции. [1]Лидия Августовна (Петровна) Стуре (1884 — 17 февраля 1908, Петербург) — российская революционерка, дочь полковника, член Северного боевого летучего отряда, повешена за участие в подготовке покушения на министра юстиции. [2] В свое время существовало негласное разделение имен, и не всякий батюшка позволил бы окрестить ребенка незнатного, скажем, Николаем или Александром, или иными, «знатными» именами. Глава 19 Глава 19 Он погладил резную ручку. - В позапрошлом году… мало кто знает, ибо сделано было все, чтобы замолчать некрасивое это дело, но… покончила с собой единственная дочь статского советника Онежского. Девица весьма себе разумная, сдержанная и образования хорошего. Было ей девятнадцать. И я лично был знаком и с ней, и с ее отцом, который после случившегося оставил службу. Так вот… говорю же, девушка отличалась поразительной просто разумностью. Отец ее… он весьма искренне полагал, что женский разум ни в чем мужскому не уступает. Никанор Бальтазарович вздохнул. - Как она… - Спрыгнула с моста в Петербурге. Не самый редкий, однако и не самый частый способ. Все ж дамы предпочитают самоубиваться иначе, особенно если разумные и образованные, понимающие, что смерть от падения болезненна, не говоря уже о стылой Невской воде. - Ее нашли-то на третий день. Еще несколько дней Оленька провела в мертвецкой, пока опознавали… - пальцы Никанора Бальтазаровича оглаживали трость, ласкали костяные ее изгибы. – И дело закрыли, да… - Это ведь не все? Мало ли девиц самоубивается от несчастной ли любви, от собственных ли фантазий. - Не все, - Никанор Бальтазарович подошел к окну. – Присяду, если не возражаете… так вот, ее батюшка занимал высокое положение и даже входил в свиту великого князя… Он вдруг осунулся, разом постарев и утратив напускной внешний лоск. - …на которого и было совершено покушение. Причем весьма продуманное, едва не закончившееся смертью. Князь был ранен, некоторые сопровождавшие его лица погибли. И усы потемнели, а в светлых волосах вдруг мелькнули нити седины. - Отдельно следует упомянуть, что покушение состоялось близ дома некой особы, к которой князь проявлял глубочайшую личную симпатию, однако, поскольку особа эта была несвободна… - О ней не знали? - Знали. Малый круг людей, в который и входил мой старый приятель. Все-таки приятель, не случайный знакомый. - Так уж вышло, что расследование весьма скоро показало, что Боевая группа обладала полной информацией как о свите князя, так и о перемещениях его, о многих привычках… …о всем том, что во много раз повышает шансы террористов на успех. - Он сам связал смерть Оленьки и… это дело. Верно, изначально подозревал нечто неладное, а может, просто не был готов смириться. Иногда я радуюсь, что Господь не дал мне детей. Слишком все… непросто. Так вот… он обыскал покои дочери. Вновь. И затем опять. И нашел дневник, не тот, что лежал на виду. В нем девочка писала всякие глупости про шляпки, наряды и стишки. Именно то, что и положено писать юной барышне хорошей семьи.